Жизнь как книга. Надежде Капитоновой 30 марта исполняется 90 лет
29 Марта 2021
Фото: Борис Каулин
Одним из ее «позывных» на южноуральском культурологическом небосклоне числится «Книжкина мама». Да и сама ее биография как одна большая увлекательная книга.
Одной группы крови
Вся ее жизнь, словно детективный роман, наполнена литературно-краеведческими изысканиями (недаром она слывет еще и как «Мисс Марпл литературного краеведения»), встречами не просто с интересными, а знаковыми людьми нашего времени. Татьяна Штанько, дочь «короля танков» Исаака Зальцмана, писательницы Наталья Кончаловская и Лидия Либединская, Белла Дижур (мама скульптора Эрнста Неизвестного) и Тамара Петкевич, Анатолий Маркуша и Лидия Преображенская...
А самый замечательный ее дар — умение дружить. И если даже человек впервые встретился с Надеждой Анатольевной, ее удивительная простота, абсолютная естественность в общении уже через несколько мгновений обезоруживает собеседника так, что он, кажется, и сам уже готов поделиться самым сокровенным. И как-то само собой эти люди становились ее друзьями. Так более полувека назад произошло и после встречи с нашим «погодным оракулом» Татьяной Ишуковой, дружба с которой длилась до последнего дня ее жизни.
Но удивительно еще и то, что с такой же естественностью она находит общий язык с людьми молодого поколения, с которыми у нее тоже «одна группа крови».
А еще Надежда Анатольевна — прекрасная рассказчица. Не так давно вышла книга ее воспоминаний «Дайте Наде подудеть!» Жаль только, что письмо не может передать ее милую добрую речь, все ее интонации, ее заразительный смех и удивительно терапевтический голос.
Родители Надежды Капитоновой. Фото из семейного архива
Подарок вождю
— В 1949 году я поступила в Московский библиотечный институт, — рассказывает Надежда Анатольевна. — И только начали учиться, пошла подготовка к юбилею Сталина: 21 декабря 1949 года ему исполнялось 70 лет. Все вдохновлялись идеей подготовить подарок вождю. А что мы, бедные студенты, могли сделать? Нам сказали, что если мы законспектируем работу Сталина «Марксизм и вопросы языкознания», то это и будет ему подарок. Что мы и сделали. В день юбилея мы не учились, бродили по Москве. Вечером стояли на Большом Каменном мосту, что рядом с Кремлем. Был грандиозный фейерверк, потом в темном небе все увидели гигантский портрет Сталина. До сих пор удивляюсь, как его можно было сделать и поднять. Портрет был подсвечен прожекторами так, что было видно только лицо, с небес смотрящее на нас. Ну хоть падай на колени и молись ему...
К 7 ноября 1952 года нас, студентов, готовили к спортивному параду на Красной площади. Так вышло, что я оказалась правофланговой, ближе всех к мавзолею, с которым нас разделяли только шеренги милиции. А на мавзолее живой Сталин. Вся Красная площадь кричала «ура», а я смотрела на Сталина и удивлялась, что он далеко не такой красивый, как на портретах, рябое лицо, маленький рост. И что в нем такого, что он мог быть главным человеком в стране и все его боялись…
Дни, когда хоронили Сталина, конечно, запомнились. Когда узнали о его смерти, в Москве стало твориться что-то невообразимое. Одни радовались в душе, что изверга больше нет. Другие, у кого никто не пострадал, искренне горевали. И все ждали, когда объявят о времени и месте прощания. Не дожидаясь, мы решили поехать к Колонному залу: всех великих всегда провожали там. Нас остановили на Дмитровке (тогда Пушкинской). Пока ехали, было объявлено о доступе к телу Сталина, и народ стал быстро прибывать. Уже были установлены близко друг к другу грузовики, перегородившие улицы и переулки, появилось оцепление. Из нашей толпы организовали очередь. Мы оказались в ее голове. Назад хода не было. Мы долго стояли, пока и нас не стали пропускать в Колонный зал. Прошли мимо гроба, почетного караула. Выпустили нас в переулок, где тоже было оцепление. Мы еще подумали, сейчас развернемся и еще раз пройдем. Но не тут-то было. Нас направили на близкую улицу Горького (Тверскую) и показали, куда можем идти. Добрались до метро. Я поехала к родным. Потом узнали, что в городе было столпотворение. Повторилась Ходынка. Особенно на Трубной площади. Люди попали в ловушку, когда народ прибывал, а выхода не было, давили друг друга. Потом люди называли Трубную площадь Трупной. Особенно много погибло студентов, в том числе девушка из нашего института (диагноз — «раздавление грудной клетки»). За одну ночь на мавзолее сменились слова: было «Ленин», стало «Ленин. Сталин». В мавзолее рядом лежали оба вождя. Вот так получилось, что я трижды видела Сталина: живым на трибуне мавзолея и дважды мертвым. С уходом Сталина закончилась целая эпоха в жизни страны. Закончилась и моя учеба в Москве. И с 1953 года началась другая жизнь, уже в Челябинске.
Фото из семейного архива
«Портнихой будет!»
— В библиотеке имени Маяковского вы проработали…
— 64 года! Видно, отдать столько лет библиотеке было на роду написано. Из роддома меня принесли в общежитие Московской академии коммунистического воспитания имени Надежды Крупской, где мама училась на библиотечном факультете и где родители встретились в 1928 году. День рождения я отмечаю в Неделю детской книги.
И отец и мать верили в коммунизм, с 1920 года оба были в партии. Назвали меня, естественно, в честь Надежды Константиновны. Сестру назвали Кларой в честь Клары Цеткин.
Сама Крупская не раз бывала в академии. Отец рассказывал, что однажды подавал Надежде Константиновне пальто.
В то время в стране был голод. Из деревень в города потянулись люди, чтобы выжить. Вот и у меня была в няньках деревенская девушка. Мама рассказывала, что няня, увидев меня, обещала мне счастливую и богатую жизнь: «Портнихой будет!». Она была права, я прожила счастливую и богатую (не на деньги) жизнь, а портновское дело — мое хобби.
После академии отца направили инструктором политпросветработы в Краснодар, маму — заведующей библиотекой в партгородок Геленджика. И отец и мать очень неохотно рассказывали о том времени. Отца арестовали в 1934-м по анонимке, в которой кто-то утверждал, что в лекциях он не так трактует тезис Ленина о победе революции в отдельно взятой стране. Тройка предложила отцу признать вину, тогда он отделался бы выговором. А отец, правдолюб, доказывал, что у него в лекциях все правильно. Тогда его посадили в тюрьму. Позже освободили, но лишили партбилета и диплома, права работать по специальности, жить в больших городах. Отец, боясь за семью, уехал на Украину, где воевал еще в Гражданскую, в уже знакомый городок Изюм. Так что раннее детство у нас было без отца.
С Татьяной Ишуковой. Фото из семейного архива
«Дайте Наде подудеть»
На 101-м километре от Москвы есть маленький, но знаменитый город Малоярославец. Там в старинном мужском Черноостровском монастыре, откуда после революции выгнали монахов, находился московский областной библиотечный техникум. Вот там и стала работать мама Надежды Анатольевны заведующей библиотекой. Сами они жили в бывшей келье.
Однажды в библиотеку пришли люди в штатском и при читателях стали орать, не стесняясь в выражениях, на маму за то, что скрыла арест мужа. Ее арестовали, и они остались с бабушкой. Она помнит свидание с мамой. Она плакала за барьером, к ней их не пускали. Маму потом выпустили.
«Тогда был еще не кровавый 37-й год, еще не всех расстреливали, но люди лишались дипломов и партбилетов, — вспоминает Надежда Анатольевна. — Мама могла работать, но как человек без специального образования. Это значит, с нищенской зарплатой. И папа, и мама должны были начинать жизнь заново.
Через много лет родители пытались восстановиться в партии, но им отказали. А когда мы с сестрой, уже учась в Москве, пытались восстановить диплом мамы, нас заставили найти шесть маминых однокурсников, чтобы они подтвердили ее учебу в академии. Мы их нашли. Оказалось, среди них были такие люди, как бывший ректор академии Надежда Колесникова, директор музея Ленина, она же вдова одного из 26 бакинских комиссаров, однокурсники: Вера Орлова — преподаватель литинститута, Михаил Потапов — главный редактор журнала «Библиотекарь». То есть кем могла бы быть мама, если бы не арест. Но пока мы восстанавливали мамин диплом, она получила инвалидность и ушла с работы.
— И все же почему такое «детское» название у вашей «взрослой» книги воспоминаний?
— Когда Надежде Константиновне Крупской исполнилось пять лет, ей подарили дудочку. Детей-гостей было много. Дудочка пошла по рукам. А Надя ходила и просила: «Дайте Наде подудеть!» Крупская рассказала об этом Ленину. И тот ехидно ей напоминал об этом, если Крупской на каком-нибудь из заседаний не давали слова: «Ну, что? Не дали Наде подудеть?»
И вот на пороге своего 90-летия человек решил подудеть…
Досье «ЮП»
Капитонова Надежда Анатольевна, организатор библиотечного дела, заслуженный работник культуры РСФСР. В 1966-86 годах — директор ЧОДБ. Около 40 лет вела на челябинском ТВ передачи для детей «Встреча с книгой», организатор областной Недели детской книги. Ведущая передачи для детей и родителей «Брось все и читай!» на челябинском радио. Одна из составителей хрестоматий «Литература родного края. 1-4 классы» и «Литература России. Южный Урал. Хрестоматия. 5-9 классы». Лауреат областной премии им. В.П. Поляничко. Награждена золотой медалью Российского фонда мира «За миротворческую благотворительную деятельность».
Вся ее жизнь, словно детективный роман, наполнена литературно-краеведческими изысканиями (недаром она слывет еще и как «Мисс Марпл литературного краеведения»), встречами не просто с интересными, а знаковыми людьми нашего времени. Татьяна Штанько, дочь «короля танков» Исаака Зальцмана, писательницы Наталья Кончаловская и Лидия Либединская, Белла Дижур (мама скульптора Эрнста Неизвестного) и Тамара Петкевич, Анатолий Маркуша и Лидия Преображенская...
А самый замечательный ее дар — умение дружить. И если даже человек впервые встретился с Надеждой Анатольевной, ее удивительная простота, абсолютная естественность в общении уже через несколько мгновений обезоруживает собеседника так, что он, кажется, и сам уже готов поделиться самым сокровенным. И как-то само собой эти люди становились ее друзьями. Так более полувека назад произошло и после встречи с нашим «погодным оракулом» Татьяной Ишуковой, дружба с которой длилась до последнего дня ее жизни.
Но удивительно еще и то, что с такой же естественностью она находит общий язык с людьми молодого поколения, с которыми у нее тоже «одна группа крови».
А еще Надежда Анатольевна — прекрасная рассказчица. Не так давно вышла книга ее воспоминаний «Дайте Наде подудеть!» Жаль только, что письмо не может передать ее милую добрую речь, все ее интонации, ее заразительный смех и удивительно терапевтический голос.
Родители Надежды Капитоновой. Фото из семейного архива
Подарок вождю
— В 1949 году я поступила в Московский библиотечный институт, — рассказывает Надежда Анатольевна. — И только начали учиться, пошла подготовка к юбилею Сталина: 21 декабря 1949 года ему исполнялось 70 лет. Все вдохновлялись идеей подготовить подарок вождю. А что мы, бедные студенты, могли сделать? Нам сказали, что если мы законспектируем работу Сталина «Марксизм и вопросы языкознания», то это и будет ему подарок. Что мы и сделали. В день юбилея мы не учились, бродили по Москве. Вечером стояли на Большом Каменном мосту, что рядом с Кремлем. Был грандиозный фейерверк, потом в темном небе все увидели гигантский портрет Сталина. До сих пор удивляюсь, как его можно было сделать и поднять. Портрет был подсвечен прожекторами так, что было видно только лицо, с небес смотрящее на нас. Ну хоть падай на колени и молись ему...
К 7 ноября 1952 года нас, студентов, готовили к спортивному параду на Красной площади. Так вышло, что я оказалась правофланговой, ближе всех к мавзолею, с которым нас разделяли только шеренги милиции. А на мавзолее живой Сталин. Вся Красная площадь кричала «ура», а я смотрела на Сталина и удивлялась, что он далеко не такой красивый, как на портретах, рябое лицо, маленький рост. И что в нем такого, что он мог быть главным человеком в стране и все его боялись…
Дни, когда хоронили Сталина, конечно, запомнились. Когда узнали о его смерти, в Москве стало твориться что-то невообразимое. Одни радовались в душе, что изверга больше нет. Другие, у кого никто не пострадал, искренне горевали. И все ждали, когда объявят о времени и месте прощания. Не дожидаясь, мы решили поехать к Колонному залу: всех великих всегда провожали там. Нас остановили на Дмитровке (тогда Пушкинской). Пока ехали, было объявлено о доступе к телу Сталина, и народ стал быстро прибывать. Уже были установлены близко друг к другу грузовики, перегородившие улицы и переулки, появилось оцепление. Из нашей толпы организовали очередь. Мы оказались в ее голове. Назад хода не было. Мы долго стояли, пока и нас не стали пропускать в Колонный зал. Прошли мимо гроба, почетного караула. Выпустили нас в переулок, где тоже было оцепление. Мы еще подумали, сейчас развернемся и еще раз пройдем. Но не тут-то было. Нас направили на близкую улицу Горького (Тверскую) и показали, куда можем идти. Добрались до метро. Я поехала к родным. Потом узнали, что в городе было столпотворение. Повторилась Ходынка. Особенно на Трубной площади. Люди попали в ловушку, когда народ прибывал, а выхода не было, давили друг друга. Потом люди называли Трубную площадь Трупной. Особенно много погибло студентов, в том числе девушка из нашего института (диагноз — «раздавление грудной клетки»). За одну ночь на мавзолее сменились слова: было «Ленин», стало «Ленин. Сталин». В мавзолее рядом лежали оба вождя. Вот так получилось, что я трижды видела Сталина: живым на трибуне мавзолея и дважды мертвым. С уходом Сталина закончилась целая эпоха в жизни страны. Закончилась и моя учеба в Москве. И с 1953 года началась другая жизнь, уже в Челябинске.
Фото из семейного архива
«Портнихой будет!»
— В библиотеке имени Маяковского вы проработали…
— 64 года! Видно, отдать столько лет библиотеке было на роду написано. Из роддома меня принесли в общежитие Московской академии коммунистического воспитания имени Надежды Крупской, где мама училась на библиотечном факультете и где родители встретились в 1928 году. День рождения я отмечаю в Неделю детской книги.
И отец и мать верили в коммунизм, с 1920 года оба были в партии. Назвали меня, естественно, в честь Надежды Константиновны. Сестру назвали Кларой в честь Клары Цеткин.
Сама Крупская не раз бывала в академии. Отец рассказывал, что однажды подавал Надежде Константиновне пальто.
В то время в стране был голод. Из деревень в города потянулись люди, чтобы выжить. Вот и у меня была в няньках деревенская девушка. Мама рассказывала, что няня, увидев меня, обещала мне счастливую и богатую жизнь: «Портнихой будет!». Она была права, я прожила счастливую и богатую (не на деньги) жизнь, а портновское дело — мое хобби.
После академии отца направили инструктором политпросветработы в Краснодар, маму — заведующей библиотекой в партгородок Геленджика. И отец и мать очень неохотно рассказывали о том времени. Отца арестовали в 1934-м по анонимке, в которой кто-то утверждал, что в лекциях он не так трактует тезис Ленина о победе революции в отдельно взятой стране. Тройка предложила отцу признать вину, тогда он отделался бы выговором. А отец, правдолюб, доказывал, что у него в лекциях все правильно. Тогда его посадили в тюрьму. Позже освободили, но лишили партбилета и диплома, права работать по специальности, жить в больших городах. Отец, боясь за семью, уехал на Украину, где воевал еще в Гражданскую, в уже знакомый городок Изюм. Так что раннее детство у нас было без отца.
С Татьяной Ишуковой. Фото из семейного архива
«Дайте Наде подудеть»
На 101-м километре от Москвы есть маленький, но знаменитый город Малоярославец. Там в старинном мужском Черноостровском монастыре, откуда после революции выгнали монахов, находился московский областной библиотечный техникум. Вот там и стала работать мама Надежды Анатольевны заведующей библиотекой. Сами они жили в бывшей келье.
Однажды в библиотеку пришли люди в штатском и при читателях стали орать, не стесняясь в выражениях, на маму за то, что скрыла арест мужа. Ее арестовали, и они остались с бабушкой. Она помнит свидание с мамой. Она плакала за барьером, к ней их не пускали. Маму потом выпустили.
«Тогда был еще не кровавый 37-й год, еще не всех расстреливали, но люди лишались дипломов и партбилетов, — вспоминает Надежда Анатольевна. — Мама могла работать, но как человек без специального образования. Это значит, с нищенской зарплатой. И папа, и мама должны были начинать жизнь заново.
Через много лет родители пытались восстановиться в партии, но им отказали. А когда мы с сестрой, уже учась в Москве, пытались восстановить диплом мамы, нас заставили найти шесть маминых однокурсников, чтобы они подтвердили ее учебу в академии. Мы их нашли. Оказалось, среди них были такие люди, как бывший ректор академии Надежда Колесникова, директор музея Ленина, она же вдова одного из 26 бакинских комиссаров, однокурсники: Вера Орлова — преподаватель литинститута, Михаил Потапов — главный редактор журнала «Библиотекарь». То есть кем могла бы быть мама, если бы не арест. Но пока мы восстанавливали мамин диплом, она получила инвалидность и ушла с работы.
— И все же почему такое «детское» название у вашей «взрослой» книги воспоминаний?
— Когда Надежде Константиновне Крупской исполнилось пять лет, ей подарили дудочку. Детей-гостей было много. Дудочка пошла по рукам. А Надя ходила и просила: «Дайте Наде подудеть!» Крупская рассказала об этом Ленину. И тот ехидно ей напоминал об этом, если Крупской на каком-нибудь из заседаний не давали слова: «Ну, что? Не дали Наде подудеть?»
И вот на пороге своего 90-летия человек решил подудеть…
Досье «ЮП»
Капитонова Надежда Анатольевна, организатор библиотечного дела, заслуженный работник культуры РСФСР. В 1966-86 годах — директор ЧОДБ. Около 40 лет вела на челябинском ТВ передачи для детей «Встреча с книгой», организатор областной Недели детской книги. Ведущая передачи для детей и родителей «Брось все и читай!» на челябинском радио. Одна из составителей хрестоматий «Литература родного края. 1-4 классы» и «Литература России. Южный Урал. Хрестоматия. 5-9 классы». Лауреат областной премии им. В.П. Поляничко. Награждена золотой медалью Российского фонда мира «За миротворческую благотворительную деятельность».
Поделиться
