Пьеса за четыре дня. Как появился метеорит на сцене театра
15 Марта 2024
Фото: Людмила Ковалева
Молодой драматург Ринат Ташимов (Москва), подаривший Челябинску пьесу «Я — метеорит», убежден, что его творческое видение совпадает с позициями Камерного театра. Значит, продолжение следует. Предвидятся новые совместные проекты театра и автора. Какие? Поживем — увидим.
Пьеса «Я — метеорит», поставленная режиссером Челябинского камерного театра Олегом Хаповым, стала ярким событием театральной жизни столицы Южного Урала. Впервые на сцене мы увидели тонкую, пронзительную историю, которая произошла не где-нибудь далеко, а в нашем городе февральским утром 2013 года, когда внезапно и стремительно по небу промчалось огромное небесное тело. Метеорит рухнул в озеро, оставив в домах выбитые окна, осколки на полу, шокированное население, загадки для ученых и повод для работы художников. Ринату тоже пришлось пропустить этот исторический факт через себя и придумать историю о том, как на событие откликнулась жизнь обычных горожан, в головах которых будто тоже что-то тряхануло и расставило все по местам. Простая, в общем, получилась история, узнаваемая и понятная, но при этом глубокая и многослойная.
Мы часто слышим от режиссеров, что современная драматургия в большом долгу перед театральным искусством. «Не в этом случае», — сказал после премьеры Олег Хапов, который признался, что работать с текстом было очень интересно. Спектакль получился. На первый премьерный показ автор приехать не смог. Он увидел постановку позже, но это даже хорошо. Спектакль уже привык к сцене и закрепил свой успех у зрителей. И Ринат почувствовал, что Челябинск — этот тот город, где ему рады. Он это заслужил.
— Я не в первый раз в Челябинске и всегда с удовольствием сюда приезжаю, — признался Ринат. — Если хорошо принимаете, значит, не фигня получилась. Написал нормально, поставили хорошо. Я рад! Глаза можно не прятать.
Нужен профессиональный толчок
— Мое искреннее мнение: драматургов хороших много, — продолжает автор понравившейся челябинцам пьесы. — Мало людей, которые это умеют заметить. Есть талантливые драматурги, которым, может быть, нужна хорошая редактура. А в России полностью искоренили институт «завлитства». Заведующий литературной частью театра может взять под опеку подающего надежды драматурга и что-то ему советовать. Лет сорок назад такие люди в театрах были.
— Номинально и сегодня в театрах есть завлиты.
— Есть, но на них возлагают совершенно другие обязанности. Когда пьеса попадает в театр, завлит должен работать с текстом, а не просто раскладывать по стопкам: это фигня, а это нет. Драматурги, они же люди, одинокие в своем поле. Актеры растут в коллективе, они могут смотреть друг за другом и что-то приобретать. Драматург, конечно, читает другие пьесы, но ему нужно и человеческое общение. Сидит какая-нибудь девочка в Чебаркуле и пишет свои пьесы. Профессионального толчка ей не хватает. А если рядом будет человек или организация, тогда у нее больше шансов проявить свои способности и состояться. Чем хороша Уральская школа драматургии (Екатеринбург, авторская школа Николая Коляды. — Прим. авт.)? Это коммуникационная площадка. Сейчас в нее входит только «Коляда-театр». Раньше к этому имел отношение Центр современной драматургии. И там очень многим драматургам был дан большой толчок для роста и дальнейшего развития. сейчас их ставят по всей стране. Привечайте драматургов, приводите их в театр, дружите с ними. Есть разные режиссеры, и у них разные запросы. Допустим, есть пьеса Ярославы Пулинович «Земля Эльзы», где бабушка с дедушкой полюбили друг друга, а дети им активно мешают. Грамотно выстроенная история, написанная талантливым драматургом. Положи эту пьесу на авансцену, и она сама себя сыграет. Средний крепкий режиссер точно знает, что сделает ее хорошо. Поставить необычную пьесу, написанную по своим антизаконам, конечно, непросто. С ней надо сидеть, ее надо разгадывать, придумывать свой режиссерский язык. Ну, извините, наверное, это не каждому дано.
По запросу в космос
— Как случилась история с метеоритом?
— Была пандемия. Сидели все без работы. Мне позвонили из Верхнего Уфалея. Это же тоже у вас? Театр «Вымысел» сказал, что хотел бы поставить мою пьесу. Я обрадовался. Они меня тогда спасли, спасибо им большое! Представьте: я сижу два месяца без работы. Мама говорит: иди хотя бы в мерчандайзеры, ты ничего не делаешь, тяжело смотреть. Я говорю: нет, еще полежу. И вот тут позвонил сначала Верхний Уфалей. А на следующий день раздался звонок из Камерного театра: «Мы хотели бы заказать у вас пьесу». Любопытно, но как только делаешь запрос в космос, сразу все появляется. Другое дело, что не знаешь, что запрашивать.
— А ход, когда метеорит как повод для выводов, кто придумал?
— На самом деле я сначала даже испугался. Думал, что-то будет документальное. Потом я поговорил с режиссером, и он сказал, что метеорит должен быть сквозным элементом. Все-таки надо про человека. И мы говорили о теме потери и образе отца. На удивление, у меня в этой пьесе много мужиков. Обычно, если они есть, они безмолвны или у них мало реплик. Я такой бабский драматург, и режиссер тоже. Люблю ставить на женщин и писать для женщин. А тут аж пятьдесят на пятьдесят. Тема потери отца, она стала ключевой в этой истории, метеоритом этой пьесы.
Из жизни города
— А ведь надо было погрузиться в жизнь Челябинска, назвать ключевые адреса?
— Но Челябинск не чужой для меня город. Сам я из Омска. Но семь лет жил в Екатеринбурге, в двух часах езды. В один свой приезд, наверное, это был фестиваль в Молодежном театре, я пошел гулять на Кировку. И в какой-то момент отметил, что на одном квадратном метре здесь происходит насыщенная жизнь. Тут тиктокеры записывают какое-то видео. Тут же какие-то православные активисты собирают подписи. Тут же какой-то пьяный мужик танцует под музыку из соседнего ресторана. Тут же идет мужик в костюме Дарта Вейдера и ругается с кем-то по телефону. Я тогда подумал: надо же, какая концентрация жизни в одном месте! Я живу в Тверском районе Москвы и довольно редко его покидаю. И там все время что-то движется, но ничего не происходит, потому что люди просто куда-то бегут. А здесь люди имеют больше возможности просто жить. И я подумал: а если я пойду гулять по Челябинску, что увижу? Но у меня не было времени, и я вернулся в театр. Я очень долго тянул и уже боялся, что не успеваю, а потом написал пьесу, не отрываясь, за четыре дня. С режиссером мы совпали, планируем дальнейшее сотрудничество. Пока не знаю какое.
— Впечатления от спектакля?
— Я всегда слушаю зал: как он реагирует, как там дышит зритель. Девушка опоздала, села рядом со мной. Думаю: чего не плачет? Потом, слышу, слезы потекли. Простые цели у театра: надо, чтобы зритель пришел, посмеялся и поплакал. И все хорошо! Смешное сделать сложнее. Юмор трудно доходит до сцены. А вот поплакать! Людям хочется, у них много чего накопилось. Хороший был зал. Мне персонаж Костяна (актер Александр Сметанин. — Прим. авт.) больше всех понравился. Скорее всего этот персонаж я с собой ассоциировал. Его судьба наиболее меня волновала.
Справка «ЮП»
Ринат Ташимов, драматург, актер, режиссер театра и кино. Окончил Омский государственный университет им. Ф.М. Достоевского по специальности «актер драматического театра и кино». В Екатеринбургском театральном институте изучал драматургию на курсе Николая Коляды. В 2020 году поступил в магистратуру Школы-студии МХАТ (мастерская В.А. Рыжакова). Играл в Лицейском театре и Театре-студии А. Гончарука в Омске, в «Коляда-театре» в Екатеринбурге. В настоящее время живет в Москве, сотрудничает с драматическим театром им. М.Н. Ермоловой. Многократный лауреат крупнейших конкурсов драматургии.
Мы часто слышим от режиссеров, что современная драматургия в большом долгу перед театральным искусством. «Не в этом случае», — сказал после премьеры Олег Хапов, который признался, что работать с текстом было очень интересно. Спектакль получился. На первый премьерный показ автор приехать не смог. Он увидел постановку позже, но это даже хорошо. Спектакль уже привык к сцене и закрепил свой успех у зрителей. И Ринат почувствовал, что Челябинск — этот тот город, где ему рады. Он это заслужил.
— Я не в первый раз в Челябинске и всегда с удовольствием сюда приезжаю, — признался Ринат. — Если хорошо принимаете, значит, не фигня получилась. Написал нормально, поставили хорошо. Я рад! Глаза можно не прятать.
Нужен профессиональный толчок
— Мое искреннее мнение: драматургов хороших много, — продолжает автор понравившейся челябинцам пьесы. — Мало людей, которые это умеют заметить. Есть талантливые драматурги, которым, может быть, нужна хорошая редактура. А в России полностью искоренили институт «завлитства». Заведующий литературной частью театра может взять под опеку подающего надежды драматурга и что-то ему советовать. Лет сорок назад такие люди в театрах были.
— Номинально и сегодня в театрах есть завлиты.
— Есть, но на них возлагают совершенно другие обязанности. Когда пьеса попадает в театр, завлит должен работать с текстом, а не просто раскладывать по стопкам: это фигня, а это нет. Драматурги, они же люди, одинокие в своем поле. Актеры растут в коллективе, они могут смотреть друг за другом и что-то приобретать. Драматург, конечно, читает другие пьесы, но ему нужно и человеческое общение. Сидит какая-нибудь девочка в Чебаркуле и пишет свои пьесы. Профессионального толчка ей не хватает. А если рядом будет человек или организация, тогда у нее больше шансов проявить свои способности и состояться. Чем хороша Уральская школа драматургии (Екатеринбург, авторская школа Николая Коляды. — Прим. авт.)? Это коммуникационная площадка. Сейчас в нее входит только «Коляда-театр». Раньше к этому имел отношение Центр современной драматургии. И там очень многим драматургам был дан большой толчок для роста и дальнейшего развития. сейчас их ставят по всей стране. Привечайте драматургов, приводите их в театр, дружите с ними. Есть разные режиссеры, и у них разные запросы. Допустим, есть пьеса Ярославы Пулинович «Земля Эльзы», где бабушка с дедушкой полюбили друг друга, а дети им активно мешают. Грамотно выстроенная история, написанная талантливым драматургом. Положи эту пьесу на авансцену, и она сама себя сыграет. Средний крепкий режиссер точно знает, что сделает ее хорошо. Поставить необычную пьесу, написанную по своим антизаконам, конечно, непросто. С ней надо сидеть, ее надо разгадывать, придумывать свой режиссерский язык. Ну, извините, наверное, это не каждому дано.
По запросу в космос
— Как случилась история с метеоритом?
— Была пандемия. Сидели все без работы. Мне позвонили из Верхнего Уфалея. Это же тоже у вас? Театр «Вымысел» сказал, что хотел бы поставить мою пьесу. Я обрадовался. Они меня тогда спасли, спасибо им большое! Представьте: я сижу два месяца без работы. Мама говорит: иди хотя бы в мерчандайзеры, ты ничего не делаешь, тяжело смотреть. Я говорю: нет, еще полежу. И вот тут позвонил сначала Верхний Уфалей. А на следующий день раздался звонок из Камерного театра: «Мы хотели бы заказать у вас пьесу». Любопытно, но как только делаешь запрос в космос, сразу все появляется. Другое дело, что не знаешь, что запрашивать.
— А ход, когда метеорит как повод для выводов, кто придумал?
— На самом деле я сначала даже испугался. Думал, что-то будет документальное. Потом я поговорил с режиссером, и он сказал, что метеорит должен быть сквозным элементом. Все-таки надо про человека. И мы говорили о теме потери и образе отца. На удивление, у меня в этой пьесе много мужиков. Обычно, если они есть, они безмолвны или у них мало реплик. Я такой бабский драматург, и режиссер тоже. Люблю ставить на женщин и писать для женщин. А тут аж пятьдесят на пятьдесят. Тема потери отца, она стала ключевой в этой истории, метеоритом этой пьесы.
Из жизни города
— А ведь надо было погрузиться в жизнь Челябинска, назвать ключевые адреса?
— Но Челябинск не чужой для меня город. Сам я из Омска. Но семь лет жил в Екатеринбурге, в двух часах езды. В один свой приезд, наверное, это был фестиваль в Молодежном театре, я пошел гулять на Кировку. И в какой-то момент отметил, что на одном квадратном метре здесь происходит насыщенная жизнь. Тут тиктокеры записывают какое-то видео. Тут же какие-то православные активисты собирают подписи. Тут же какой-то пьяный мужик танцует под музыку из соседнего ресторана. Тут же идет мужик в костюме Дарта Вейдера и ругается с кем-то по телефону. Я тогда подумал: надо же, какая концентрация жизни в одном месте! Я живу в Тверском районе Москвы и довольно редко его покидаю. И там все время что-то движется, но ничего не происходит, потому что люди просто куда-то бегут. А здесь люди имеют больше возможности просто жить. И я подумал: а если я пойду гулять по Челябинску, что увижу? Но у меня не было времени, и я вернулся в театр. Я очень долго тянул и уже боялся, что не успеваю, а потом написал пьесу, не отрываясь, за четыре дня. С режиссером мы совпали, планируем дальнейшее сотрудничество. Пока не знаю какое.
— Впечатления от спектакля?
— Я всегда слушаю зал: как он реагирует, как там дышит зритель. Девушка опоздала, села рядом со мной. Думаю: чего не плачет? Потом, слышу, слезы потекли. Простые цели у театра: надо, чтобы зритель пришел, посмеялся и поплакал. И все хорошо! Смешное сделать сложнее. Юмор трудно доходит до сцены. А вот поплакать! Людям хочется, у них много чего накопилось. Хороший был зал. Мне персонаж Костяна (актер Александр Сметанин. — Прим. авт.) больше всех понравился. Скорее всего этот персонаж я с собой ассоциировал. Его судьба наиболее меня волновала.
Справка «ЮП»
Ринат Ташимов, драматург, актер, режиссер театра и кино. Окончил Омский государственный университет им. Ф.М. Достоевского по специальности «актер драматического театра и кино». В Екатеринбургском театральном институте изучал драматургию на курсе Николая Коляды. В 2020 году поступил в магистратуру Школы-студии МХАТ (мастерская В.А. Рыжакова). Играл в Лицейском театре и Театре-студии А. Гончарука в Омске, в «Коляда-театре» в Екатеринбурге. В настоящее время живет в Москве, сотрудничает с драматическим театром им. М.Н. Ермоловой. Многократный лауреат крупнейших конкурсов драматургии.
Поделиться
