Апостол ее величества музыки. Так называет себя хормейстер Аза Александровна Апанович, отметившая в минувшее воскресенье свое 90-летие

Его выступления запомнили все, кто хоть раз побывал на концертах этого коллектива. Аза Александровна бережно хранит о них восторженные и очень теплые отзывы. Что объяснимо: несмотря на статус самодеятельного, «Воскресение» — профессиональный коллектив, которому подвластны и классика, и эстрада, и народная хоровая музыка. По-другому и быть не могло: сама Аза Александровна — музыкант с большой буквы, заслуженный деятель Всероссийского хорового общества, окончившая в свое время музыкальное училище при Московской консерватории, а позже и институт имени Гнесиных.

К своему юбилею Аза Александровна написала книгу, назвав ее «Попутный ветер откровения». Сложно назвать ее жанр. В общем, такое эмоциональное эссе с уложенными в несколько глав — тетрадей — впечатлениями, рассказами о людях, мысли о музыке, приправленные воспоминаниями друзей, учеников, коллег. Тираж ее мал, ведь она только для самых близких.

Азу Александровну я знаю давно, она была хормейстером нашего оперного театра, где работал и ее муж, солист Юрий Украинцев. Мы не виделись несколько последних лет, и, честно говоря, ее девяностолетие для меня было полной неожиданностью. Мы просидели и проговорили с Азой Александровной несколько часов…

Существует такое расхожее банальное выражение: старость не догонит. Догонит. Возраст не щадит никого, и у Азы Александровны тоже с годами проблемы со здоровьем. Не слушаются ноги, приходится пользоваться тростью. Ну, в общем, все как у всех. Только отношения с такого рода проблемами Аза Апанович выстраивает по-своему. Сила ее духа, позитивное отношение к окружающему миру, неуемная любовь к жизни действительно неподвластны возрасту. Независимая, лидерная, свободная, она не поддается унынию.

— Трость? Да разве в ней дело? — говорит она. — Беру такси, еду на репетицию. Выхожу на сцену с палкой, отдаю ее кому-нибудь — и я в родной стихии. Стоять-то я могу и без подпорки!

Жизнь и судьба

Это старинное здание Челябинской центральной детской школы искусств на улице Борьбы охраняется государством. С ним у Азы Александровны, и вообще с Советским районом, связана вся жизнь. Когда-то это была обычная школа, где она начинала учиться. Позже работала с хором, занималась преподаванием. Именно здесь проходят репетиции «Воскресения», и, конечно, в этих стенах состоялось ее чествование в связи с юбилеем. И все это благодаря Юрию Эрману, директору, профессионалу и музыканту, который безвозмездно предоставляет «Воскресению» такие возможности.

Аза Александровна рассказывает о своей жизни. У нее прекрасная память на события почти девяностолетней давности:

— Я родилась в Орше, до сих пор храню свидетельство о рождении на двух языках: русском и белорусском. Но малую родину я покинула быстро, из-за развода родителей. Как-то получилось, что увезла меня в трехмесячном возрасте бабушка в Челябинск. Дома как такового у меня никогда не было. Где и у кого только не жила! И у теток, и у дядек, и у матери, и у отца. Мое детство даже не назовешь тяжелым, его просто не было.

— Аза Александровна, я вижу, что среди портретов родных, детей, внуков, которые занимают все стены, снимок известного актера Алексея Локтева. Он при чем? Из киношных кумиров?

— Алеша мой родной брат, он был действительно прекрасным актером, помните фильм «Я шагаю по Москве»? А еще — очень хорошим человеком, мы общались, были близки друг с другом.

— А портрет скрипача с мировым именем Максима Венгерова?

— Максима я знаю буквально с пеленок. Его мама Лариса была моей ученицей. Он приезжал в Челябинск на гастроли. После концерта в филармонии с Ларисой и концертмейстером все ужинали вот за эти столом, Максим лишен звездности, он очень прост. Когда он отмечал свое, уже звездное, тридцатилетие концертом в Москве, Лариса прислала мне приглашение в Большой зал Московской консерватории, а заодно и авиабилеты. Конечно, я помчалась. Позже Лариса написала книгу о Максиме, подарила мне с очень теплым посвящением.

— Что привело вас в музыку?

— У меня был голос. Отец слышать не хотел о музыке, но я поступила в наше музучилище и совсем немного там проучилась. Я жила тогда у отца, и мне просто не было житья от мачехи. Я решила поехать в Москву и поступить в музыкальное училище при консерватории. И хотя первые туры уже прошли, меня прослушали, но в связи с опозданием предложили поработать годик в Москве, а поступить на следующий. Я попробовала устроиться на работу, у меня не было ни денег, ни жилья. Отец сказал, что на музыку не даст ни копейки, он хотел, чтобы я поступила в медицинский вуз. И слово сдержал, не дав ни копейки, ни полкопейки. Помыкавшись, я пошла в училище забирать документы, чтобы вернуться в Челябинск. И увидела ребят, которые сдавали дирижирование — вступительный экзамен на хоровое отделение. Мне стало любопытно, и я спросила, как это происходит. Мне показали. Попросили представить, что перед мной хор, вытянуть руки вперед… Закончилось тем, что, когда все прошли, мне почему-то разрешили сдать экзамен. Я вытянула руки вперед, представила перед собой хор и запела.

Думаю, что все решил мой голос. Меня спросили, где я училась дирижированию, я чистосердечно призналась, что урок получила час назад. Конечно, когда началась учеба, выяснилось, что никакими инструментами я не владею, что я даже не окончила, как все, музыкальную школу. Но шанс мне дали.

Одна из педагогов взялась за мою подготовку, я ходила к ней домой на занятия, и все получилось. Позже моим персональным педагогом стала Евстолия Николаевна Зверева, великолепный музыкант и педагог. У нее же я три года занималась позже и в институте Гнесиных, который окончила.

— Вы требовательный хормейстер?

— Да. Я не признаю низких требований к исполнителям. Для хормейстера важен слух: и внутренний, и абсолютный, и относительный, и тембровый. Тембровый — один из главных, им владеют не все. А мы, например, исполнили один из хоров «Сказки о царе Салтане» Римского- Корсакова, за который и профессионалы не всегда берутся. Мы вообще много чего спели «неисполняемого».

— Вы считаете голос главным и лучшим музыкальным инструментом, данным человеку свыше?

— Да. Голос напоминает мне живую клавишу, пробуждающую в нас самые нежные, самые глубокие чувства. Поющие люди счастливее и жизнерадостнее. А уж пение в хоре — тропа, ведущая не только в музыку, но вообще в мир духовности и красоты. В хоре все сердца сливаются воедино, ощущение, что возникает особый организм, объединяющий самых разных людей.

41 год счастья

— Расскажите о муже. Меломаны помнят Юрия Украинцева, баса нашего театра времен дирижера Исидора Зака.
 
— Мы были знакомы с Юрой со времен учебы в Москве. Как часто случается, не обращали друг на друга внимания. Но как уйти от судьбы, которая предначертала нам счастливую совместную жизнь длиной в 41 год? Потомственный москвич дворянского происхождения, он был для меня любимым человеком, отцом моих детей, дедушкой наших внуков. Он был другом и единомышленником в горе и радости. У нас был ритуал: день свадьбы мы отмечали только вдвоем, ставили на стол бутылку коньяка и нарезанный дольками лимон… Уже 18 лет, как он ушел от нас, но есть воспоминания, согревающие сердце. И ощущение счастья, которое было нам даровано небом. Когда Юра вышел на пенсию не по своей воле (это отдельная история), я тоже ушла с работы. Мы купили домик в Костылях. Завели хозяйство, держали коров, кур, свиней. Юра оказался очень «рукастым», мог строить, заготавливать корма, доить корову, принимать телят во время отела и все остальное. Я рассталась со всем этим, когда мужа не стало. Он умер, вернувшись с «грибной охоты». Принес корзинку белых грибов, лег отдохнуть и ушел навсегда. Тихо, спокойно: Бог дал ему легкую смерть. Но до сих пор помню ощущение босых ступней, касающихся матушки-земли…

Возраст дожития

— Аза Александровна, кстати, как вы относитесь к официальному выражению «возраст дожития», который уже перешагнули?

— Это ж надо было додуматься так назвать финал человеческого бытия… Кстати, недавно я взяла Юрину фамилию. Теперь я Украинцева-Апанович. А то думаю: погост все равно всех ждет. И как это мы там будем на разных фамилиях?

— Что для вас неладно в сегодняшней жизни?

— Я вижу три проблемы: на боку культура, образование, медицина. А как же с воспитанием будущего России?

— В вашей книге есть строчка: «Я убеждена, что путь к сердцу мужчины лежит через желудок». Вы так действительно думаете?

— Да, в доме должен быть общий стол, за которым все собираются. Голодный мужчина —  сердитый. Кормить его надо сытно и вкусно.

— А ваша любимая еда?

— Очень люблю вкус хлеба. Для меня главное — хлеб и стакан воды: «Стакан мой мал, но я выпиваю его до дна». Вы понимаете, о чем я?

— Да как не понять, но это уже не о еде. И все же. Все помнят ваши прекрасные передачи по радио, где вы учили слушателей секретам кулинарного мастерства, ваш фирменный торт «Триптих», поражающий гурманов. Откуда у вас это?

— С детства. Меня никто не баловал, приходилось учиться готовить самой, хоть кого-то порадовать. Мне вообще дано сверху уметь радоваться жизни, любить все, чем я занимаюсь. В том числе и кулинарию.

— А вот еще из книги: «Шаг мой стал короче, а поезд жизни быстро идет. Боюсь не успеть вскочить на последнюю подножку». Вскочили?

— Мне кажется, да. Сколько продержусь, не знаю. Я простояла перед хорами уже 65 лет, это мой стаж. Зарплату сейчас не получаю, ведь мы фактически ничьи и ни при ком, хотя нас все знают. Но я человек свободный и очень это ценю.

— Аза Александровна, дети утверждают, что при вашем стойком характере вы очень доверчивы. Не раз им обещали, что не будете открывать дверь по первому звонку, а сами?

— Каюсь. Меня уже пять раз обкрадывали. Первый — когда мужа хоронила. Я видела вора, человека незнакомого, еще спросить хотела, откуда он, народу много было. Но разве до него было? Украли все ценное, но главное, икону в серебряном окладе, с которой венчалась еще Юрина бабушка в Елоховском соборе в Москве. А в последний раз — совсем недавно. Две женщины постучались. Сказали, что от Дубровского. Я не удивилась: почему бы и нет? Ведь юбилей все же. Начали задавать вопросы по поводу пенсии, составлять какие-то документы. Одна пишет. Другая отвлекает. После них пропала моя сумка с кошельком. Полиция, конечно, ничего не нашла. Так что чего теперь бояться? Воровать нечего, все ценное давно вынесли…

— О возрасте помните?

— Нет, как-то все некогда.

— Что для вас главное сегодня?

— Душевное спокойствие. Только где его взять, это спокойствие?

P.S. Чествование Азы Александровны Апанович было на редкость теплым. Это было объяснение в любви друзей, учеников, коллег, представителей власти. Прекрасная концертная программа, море цветов и искренних пожеланий. Но для Азы Александровны главными стали слова «Вы нам всем очень нужны». Согласитесь, что быть по-настоящему нужной в такие годы дано избранным. Аза Апанович из таких.