Тимофей Жалнин: «Цензура накладывает табу на тему, например, однополой любви»

Пробиться «в люди»

Не буду скрывать, Тимофей Жалнин меня обаял. И не только меня. Помимо того, что впечатляет представленная им в Челябинске работа — получасовой фильм «F5», завоевавший признание в Каннах и на других престижных европейских фестивалях короткометражного кино, — он сам, как личность, мгновенно располагает к себе. Светлый, приветливый, открытый, вдумчивый. И совершенно чуждый высокомерию.

Встреча Тимофея Жалнина с молодыми челябинскими режиссерами больше походила на доверительную беседу на равных. Ребят вполне естественно волновали вопросы о том, что их ждет после окончания вуза, как пробиться «в люди», если ты не учился в столице, и что вообще сегодня происходит в кинематографе  — и на федеральном, и на региональном уровне. Спросили об этом его и мы.

— Сегодня бытует мнение о разобщенности кинематографического пространства в России. Нет общей среды. Это действительно так?

— Вероятно, имеется в виду то, что нет равномерного распределения финансовых потоков, и все деньги концентрируются в Москве. Поэтому для дебютов остается мало средств. Есть определенные люди, которые гарантированно получают финансирование, но они при этом думают только о себе, а не о будущем национального кинематографа. В этом смысле действительно есть разобщенность.

— Действенно ли предложение Александра Сокурова, который считает, что мэтрам нужно года два не работать, чтобы дать возможность проявить себя молодым?

— Мне кажется, это идеалистическое предложение. Еще неизвестно, много ли тогда появится новых имен. К тому же, есть риск того, что творческий процесс превратится в бизнес и дележку капитала. С другой стороны, я бы не хотел, чтобы все оставалось так, как есть. Хотелось бы, чтобы распределение денежных средств было организовано иным способом, чтобы больше независимых режиссеров, компаний, студий имело отношение к этому процессу.

— Может, у самих молодых не хватает запала? Может, их подавляет и не дает развиваться обстановка в стране? Ведь в целом сейчас не самое благополучное и спокойное время.

— Может быть, действительно не хватает сил. Но вообще‑то для любого художника сложные времена более продуктивны и дают больше возможностей реагировать на происходящее. Да, кого‑то это время ломает, а кто‑то, наоборот, получает «топливо». Человек видит проблемы, они его волнуют, он хочет выразить свое мнение по этому поводу. Другое дело, что сегодня не по любой проблеме российским режиссерам дают высказаться. Цензура накладывает табу на тему, например, однополой любви. Сложно продвинуть, особенно дебютантам, картины, затрагивающие социально-политическую тематику. Некоторые считают, что в театре с этим проще, потому что там аудитория меньше. Но, на самом деле, и там следят.

Кино красоты

— А красоты вам не хватает в сегодняшнем кинематографе? Эстетической, художественной красоты.

— Не хватает. Я не люблю достаточно распространенный сегодня стиль любительской съемки, мне не нравится трясущееся изображение. Лично я стремлюсь к тому, чтобы снимать кино красоты, которое приятно смотреть с эстетической точки зрения, которое проникнуто культурой.

— У вас есть сейчас какой‑то центральный замысел, проект, который вам хотелось бы осуществить?

— Хочу снять историческое кино о Кронштадтском восстании — периоде в российской истории, который практически не затрагивается в искусстве. Моя цель сделать такое кино, которое не скатится к пропаганде каких‑то взглядов или идей, но раскроет эту тему с позиции человеческих судеб.

— Вы не из той категории художников, которые творят для себя и считают, что не нужно ориентироваться на широкую аудиторию?

— Мне интересен зритель. Мне нравится общаться, разговаривать, делиться своими открытиями, наблюдениями. Я ориентируюсь на образованных людей, с которыми интересно обсудить непростые темы, которые горят жаждой познания, придерживаются гуманистических взглядов. Мое общение с ними происходит при помощи киноязыка. Но мне нужен отклик, возможность полемики. Мой зритель должен быть способен сопереживать. Это очень важно. Потому что часто я выбираю таких героев, которых можно понять только через сострадание, через принятие того факта, что все мы иногда совершаем ошибки, через способность простить.

— Вы уже дважды встретились с челябинскими начинающими режиссерами, студентами. Поделитесь впечатлениями от общения.

— Меня радует, что в вашем городе есть киносообщество. Я увидел это и на церемонии открытия, и на большой пресс-конференции, и во время общения со студентами в ЧГАКИ. Я вижу людей, которые не просто интересуются кино как потребители, но и выступают как создатели, хотят приобщиться к процессу творения. Значит, у этих людей есть внутренний ценз, есть культура. Они относятся к кино не как к средству развлечения. И это вселяет чувство оптимизма. Особенно на фоне того, что сегодня происходит с отечественным кинематографом.