В поисках глубины. В Челябинске Иосиф Бродский встретился с Марком Шагалом

Двери дальней комнаты Александровского зала в музее изобразительных искусств распахнуты настежь. Из глубины противоположной части помещения появляются две фигуры. Мужчина и женщина.

Оба — в темных, строгих костюмах, которые подчеркнуто контрастируют с их бледной кожей и светлыми волосами. Они идут, небрежно засунув руки в карманы и задумавшись каждый о своем, не обращая внимания на развешанные на стенах литографии Марка Шагала, созданные по мотивам Священного писания. В какой‑то момент женщина останавливается. Взглядом и движением руки она просит мужчину остаться, но он идет дальше. Заходит в комнату. Закрывает одну створку двери… Тишину сменяют легкие, полупрозрачные аккорды рояля. И начинается поэзия…

Нетрадиционное прочтение

Идея прочесть лирику Иосифа Бродского в рамках проекта «Театр в музее» у его создателей (актера драматического театра Вадима Долговых и директора музея изобразительных искусств Станислава Ткаченко) появилась еще осенью. Антураж выставки Марка Шагала словно просил, чтобы здесь прозвучал рождественский цикл. Удачным совпадением стало и то, что у Вадима Долговых и его коллеги, актрисы театра драмы им. Н.Ю. Орлова, Екатерины Зенцовой, давно было желание поработать именно с этим материалом. Изначально планировался обычный поэтический вечер с чтением стихов. Но вышло все несколько иначе…

…Вслед за мужчиной в комнату входит женщина. Ее черед. Она закрывает вторую створку двери и начинает читать текст. Сильный, обволакивающий душу голос, откуда‑то из глубины, из самой сути. Ей вторит пронзающий, немного с надрывом, выразительный голос партнера по сценической площадке. И все это — под чарующее звучание рояля. Филип Гласс, Ян Тирсен, Арво Пярт в исполнении Владимира Борелье усиливают напряженность и глубину момента.

— В какой‑то момент работы над этой постановкой к нам подключилась коллега Екатерины по прошлым проектам Александра Садыкова, — рассказал после премьерного показа Вадим Долговых. — Она продумала, как можно иначе подать этот материал, предложила нам свое режиссерское видение. В итоге появилась сюжетная линия, продуманная композиция спектакля, проходки, пластические переходы, взаимоотношения между нами, чтецами. Связанными стали и стихотворения.

Другой уровень

Иосиф Бродский — поэт непростой. Его тексты бывает сложно воспринимать даже визуально, не то что на слух. Но его рождественский цикл попадает в самое сердце. Каждое стихотворение образное, живое. Прожитое актерами поэтическое полотно, легкая, завораживающая вуаль красивой фортепианной музыки в живом исполнении, полузеркальные плоскости музейного зала, проекция графических образов за спинами актеров — все это помогает увидеть сцену рождения Христа, почувствовать ветер, проникающий под своды пещеры, где происходило таинство, услышать звезды и дыхание заснувшего ребенка, улыбающегося во сне. Проекция нечеткая, еле различимая — белая на белой стене. Все это усиливает ощущение полусна-полуяви, дрожащую атмосферу момента. Резкое движение — и все исчезнет. Не спугнуть бы…

Часть стихов — другая по характеру и настроению. Актеры переносят внимание зрителя в сумрачный Санкт-Петербург, город на Неве. Питер Бродского полон одиночества, холода, боли, отчаяния, поиска чего‑то неведомого. Здесь же — тоска по родине, грусть из-за несбывшихся надежд, плавно переходящая в полное христианского принятия ощущение бессмертия души. Рождественский цикл создавался на протяжении долгого времени. В своих воспоминаниях поэт пишет, что когда ему было 25 лет, он решил каждое Рождество писать по стихотворению. И задумку свою осуществил, несмотря на то, что изгнание из страны ему в этом помешало. Цикл получился условно разделенным на две части — стихотворения, написанные до и после эмиграции, которые тотально отличаются по характеру, настроению и воздействию на читателя…

…Голоса актеров — сильные, как и переживаемые ими эмоции. Чтение четкое, временами жесткое. Каждое стихотворение — пронзительно. Вспомнилось вдруг, что сам Иосиф Бродский читал иначе — несколько заунывно, протяжно, немного гнусаво — в нос, монотонно, не делая особых акцентов. Словно он не был заинтересован в том, услышат ли его, будут ли слушать, поймут ли.

— Мы учитывали этот момент, — отвечает на это Вадим Долговых. — Но, если бы мы стали читать так же, как Бродский, это был бы вечер пародий. Поэтому мы сделали это так, как чувствовали сами, как сами прожили, пропустив через себя. Лично я через эту работу увидел как бы второе дно в поэзии Бродского. Раньше я ее понимал одним образом, а теперь увидел другой уровень. В связи с этим открылись неожиданные моменты, глубинные пласты смысла. Произошло новое переживание и осмысление: то, как я понимал Бродского раньше, наложилось на то, что произошло сейчас.

Испытать «новое переживание» от стихов Бродского или, может быть, впервые открыть для себя этого неординарного поэта, насладиться прекрасной музыкой и яркой актерской игрой посетители музея изобразительных искусств могли в рождественские праздники — 25 декабря и 7 января. В следующий раз услышать Бродского можно будет в музее изобразительных искусств 28 января в 18:30 и 19 февраля.
В новом году в рамках проекта «Театр в музее» состоится много других интересных событий. Из ближайших запланированных мероприятий — творческий вечер, посвященный судьбе людей искусства в годы Великой Отечественной войны (на материале прозаических и поэтических произведений на эту тему).