Ключ в Зазеркалье. Дизайн книги настраивается как музыкальный инструмент

17 Мая 2018 Автор: Марат Гайнуллин Фото: Лидия Риккер
Ключ в Зазеркалье. Дизайн книги настраивается как музыкальный инструмент

Имя Бориса Трофимова известно художникам нескольких поколений. Обладатель большого количества наград, основатель Высшей академической школы графического дизайна, руководитель авторских творческих мастерских — этот человек о тайнах книжного дизайна знает, кажется, все!  

В этом мы убедились,встретившись с ним между мастер-классами, которые он проводил в Челябинске для своих юных коллег. 

Данте в антибуках?

— Борис Владимирович, в сегодняшнем театре модно ставить пьесы Чехова с помощью современных средств выражения, когда герои садятся за руль авто, щеголяют в одеждах XXI века и даже разговаривают по сотовому. Сравнение не очень этичное, но все же: должно ли быть какое-то культурно-эстетическое, художественное соответствие между временем жизни героев или временем написания книги и ее нынешним оформлением?

— Конечно же, трудно представить «Божественную комедию» Данте в кричащей обложке в формате модных прикольных изданий. Понимаете, очень важно, насколько ты сам способен воспринять произведение, стать свидетелем того времени, приблизиться к самим героям! Перенос того же Чехова в наше время — это по-своему нормально. Но сделано это должно быть с чувством такта, без разрушения культурного пространства, с возможным сохранением аромата эпохи. Смотрите, как свободно сегодня ставят «Гамлета»! Почему так происходит? Потому что сам текст очень современный. Возьмите «Горе от ума» Грибоедова. Я участвовал в постановке Олега Меньшикова и готовил графический стиль спектакля, участники которого тоже находили какой-то свой современный язык, сближающий две эпохи, две культурные платформы.

С оформлением книги происходит то же самое. Текст обнаруживает свои зеркальные свойства.

Вы же обращали внимание на то, как в «Фейсбуке» сегодня размещают цитаты из Салтыкова-Щедрина или Радищева о России, которые относятся буквально к нашему времени? Произведения, написанные в другой эпохе, продолжают жить в нашем времени именно потому, что затрагивают общечеловеческие понятия. Пусть в руки нам дали мобильные телефоны, но сами люди-то не изменились!

— У вас накоплен опыт оформления десятков книг. Ваша задача — представить автора и его книгу. Непременно ли надо раскрывать код писателя или все же должен оставаться какой-то секрет?

— Не все художнику подвластно. Быть может, это и есть тот самый такт, не позволяющий тебе входить в те вещи, которые лучше и не трогать. Потому что это может произойти грубовато и на каком-то другом, условном языке. И тогда решение не состоится. Есть вещи-табу.
Я сейчас оформлял поэму Блока «Двенадцать», в которой были использованы иллюстрации замечательного художника Николая Попова, подготовленные еще в 70-х годах и выполненные в тончайшей технике офорта. И мы с художником сознательно сделали их более контрастными, более ударными, соответственно нашим сегодняшним представлениям.

— Насколько нивелировалась работа художника, оформителя, дизайнера с приходом в нашу жизнь компьютера?

— Как ни странно, компьютер ничего не изменил. Это всего лишь средство, инструмент. Если раньше нужно было ножницами вырезать шрифты из фотографий и клеить их по буквам, делая оригиналы для печати, то сейчас то же самое, и быстрее, вы делаете на экране. Правда, экран не дает вам реального понимания масштаба.

Борис-Трофимов_Лидия-Риккер_IMG_7004.jpg

Мистика экрана

— Что бы вы сказали в пользу бумажной версии книги?

— Очень многое! Человек устроен таким образом, что при чтении электронной книги экран отделяет вас от реального изображения букв. Но вы-то все равно его считываете, понимаете и даже, может быть, глубоко переживаете. Однако существует некая экранная мистика, которая не дает вам возможности проникнуть в нечто иное, как Алиса в Зазеркалье…

Моя жена привыкла читать с экрана. Но мы с ней понимаем, что это как бы уступка всего лишь, вынужденная мера, поскольку книги сегодня дорогие да и домашние библиотеки не резиновые.

Книга традиционная сделана совершенно по своим законам. Руки, которые держат книгу, дают вам очень много нужной информации — ощущение поверхности обложки, фактуры, какого-то особенного тепла… Здесь важно все, начиная от манящего запаха, заканчивая тактильными ощущениями и моторикой восприятия. И даже шелест при перелистывании страниц! Все это богатство ощущений чудесным образом умножает ваш интерес, создает совершенное иное восприятие. При этом так называемый алгоритм книги может заставить вас очень активно работать. Вы можете читателя возвращать назад, отправлять вперед, останавливать, вы можете его восторгать, довести до смеха, до слез, до глубокого переживания! Изображение может так действовать, понимаете? Потому что так называемая говорящая книга, она в этом смысле абсолютно другая, и заменить ее экраном не-воз-мож-но! И именно эта книга сегодня и побеждает на рынке.

— Наблюдается ли некий ренессанс мастеров прошлого: Фаворского, Добужинского, Нарбута, Билибина? Есть ли вообще у современных художников желание походить на них?

— Тут есть одна любопытная вещь. Кто-то из мастеров прошлого удерживается и продолжает интересовать молодых художников. А кто-то из них уходит, и, может быть, навсегда. Это неизбежно. Потому что в человеческом развитии есть один признак — признак жизни, когда хочется творить, создавать. А ориентиры могут быть очень разные. И кто-то из названных вами художников может вписываться в эту программу, а кто-то нет. То же можно сказать и про литературные тексты. Посмотрите: Шекспира, жившего пять столетий назад, читают до сих пор, Чехова, Достоевского, Набокова переводят на все языки мира, а, например, некогда популярных Фадеева, Катаева — нет.

Борис-Трофимов_Лидия-Риккер_IMG_6954.jpg

Мозг против мозга

— Были ли такие книги, при оформлении которых вы «горели»?

— Каждая книга — это дитя твое. Поэтому гореть приходится всегда. (Улыбается.) Большая удача, когда у тебя есть возможность и техническая, и бюджетная, такое бывает далеко не всегда. Вот, например, книга «Мозг против мозга». Видите, насколько она отличается от традиционной! Более того, у нее две обложки. Поскольку спонсором издания были компании, которые как раз и делают эту дорогущую нейрохирургическую аппаратуру, то и возможность была сделать эту книгу именно так и с такими материалами.

Но есть и другие, более простые, но не менее интересные способы, которыми владеет художник. У меня есть серия из пяти поэтических сборников, где вообще нет ни рисунка, ничего. И дело даже не в самодостаточности контента. Я поставил себе задачу набрать поэзию таким образом, чтобы она была выразительна с точки зрения визуальной и чтобы ее интересно было прочесть.

— В дизайне газеты тоже есть своя культура. И если, скажем, на одной полосе выстроились пять-семь заголовков с разными шрифтами, то это уже считается дурным тоном. В книге возможно такое хулиганство? Или все-таки существуют строгие каноны?

— Понимаете, возможно все! Но только если у вас есть какая-то концепция, которая объясняет почему. Например, у вас пять действующих лиц, и каждое говорит своим языком, со своей интонацией. И тогда каждому лицу может быть присвоен свой шрифт. И это будет прочитано как визуальная культура этого издания.

— Но, наверное, и читатель должен обладать определенным культурным минимумом, чтобы не воспринять это как некое дилетантство?

— Вы знаете, когда правильно все решено, то и читатель все понимает. Если игра шрифтами будет произвольная, вы никогда эту логику не поймете, потому что я вас запутаю точно!

Борис-Трофимов_Лидия-Риккер_IMG_6988.jpgПочему вот эта книга — «Мозг против мозга» состоит из двух частей? А сколько у нас полушарий? Парочка. А как они расположены? Правильно, симметрично! Это все не просто так! Здесь живет своя внутренняя логика. Художник издательства познакомился с рукописью и предложил автору книги Святославу Медведеву переделать всю структуру рукописи, объяснив свои мотивы. И автор согласился с доводами и переделал. И тогда два мира у нас были разведены в стороны: первая часть — историческая, вторая — современные новеллы о мозге.

— В чем-то разочаровывают вас нынешние студенты или, наоборот, радуют?

— Если профессор остался в старом времени, то ему и со студентами не о чем говорить. Так что он сам должен быть интересен молодым. С одной стороны, уровень студентов стал возрастать. С другой стороны, первокурсники не готовы к тому, чтобы учиться в художественном институте, где нужно хорошо знать не только современную технологию, но и историю искусства, неплохо разбираться в литературе. Надо много читать, а они не читают! Они абсолютно белые листы, их так воспитали! Поэтому приходится тратить очень много времени на то, чтобы включить их в этот процесс.

Почему оранжевая?

— Есть ли такие книги, оформить которые невозможно по каким-то, скажем, мистическим причинам, как это происходило с постановщиками фильмов по известной книге Булгакова?

— У меня есть личный пример. Я как раз делал именно эту книгу — «Мастера и Маргариту» Булгакова. Книга была в тысячу страниц, в ней было собрано 13 вариантов «Мастера» с разными переписанными главами, в том числе последняя редакция, которая и стала основной. Булгаков, который является для меня одним из самых интересных писателей, поставил для меня задачу придвинуть его к нашему времени. И я сделал оранжевую обложку с синей печатью. Когда это увидел главный редактор, он схватился за голову.

Почему оранжевая? А я просто именно такой представил ее в магазине на книжной полке. Это очень важная вещь: обратить внимание на одну книгу среди всего потока книг. Причем речь идет о мастере, который заслуживает первого места на полке! Поэтому я и пошел на такой пусть радикальный, но яркий и эффектный вариант. При этом меня не смущало, что это не связано с самим Мастером. Уже не говоря о том, что это не связано с таким количеством авторских версий, за каждой из которых тоже можно признать свою энергетику. Здесь вообще есть много находок. Например, листы с двойным изображением: с одной стороны портрет, а с другой — как бы негатив его. То есть некие приемы, которые говорят о творческом процессе автора, который и вас заставляет думать. Нумерация страниц постепенно спускается вниз — до последней версии. Так что вполне можно сказать, что внутри книги есть какой-то… не мистицизм, конечно, но отголосок его, пожалуй.

— В симфонической поэме «Прометей» Скрябин впервые включил партию света. По словам поэта Бальмонта, сочетание света именно с музыкой Скрябина неизбежно, ибо вся его музыка световая. По аналогии с этим возможно ли включение в дизайн книги, например, музыки?

— Конечно, возможно! И музыкальная составляющая может звучать фоном, рефреном, хотя бы для того, чтобы создать настроение. Это все очень рядом! Знаете, это как в психолингвистике: есть слова горячие, холодные... Вообще дизайн — это такая удивительная творческая модель… Это живой организм! Он совсем как музыкальный инструмент, который нужно просто верно настроить на определенный лад. Дизайн — это маленький ключ, открывающий большие миры…

Поделиться

Вчера | 15:01
На юбилее хозяина особняка. Вполне правдивая челябинская история со странностями

В Доме Покровского зрителям показали необыкновенный спектакль «Ключи прошлого». Его премьера состоялась 4 ноября минувшего года в рамках всероссийской акции «Ночь искусств». На этот раз актеры и авторы проекта собрались 25 марта, чтобы сыграть спектакль снова и таким образом отметить Всемирный день театра.

24.03.2024 | 17:51
Послушать фильм. В Челябинске показали незримое кино

Состоялась премьера трех новых короткометражных фильмов, снабженных тифлокомментариями.

20.05.2021 | 12:56
Челябинский учитель истории считает, что школам не нужны учебники без героев

Министерство просвещения проведет полный анализ всех учебников истории. Об этом заявил глава ведомства Сергей Кравцов в ответ на критику президента Владимира Путина, прозвучавшую в рамках послания Федеральному собранию.

15.05.2021 | 09:06
В «Ночь музеев» челябинцы увидят питерское кино и научатся делать «зин»

В субботу, 15 мая, Челябинский музей изобразительных искусств будет работать с полудня до полуночи.

Новости   
Спецпроекты