«Это не шутки»: как борются с COVID-19 в саткинском госпитале
30 Декабря 2020
Каково работать в «красной зоне», как относятся к своей болезни пациенты с коронавирусом и что делать, чтобы не заразиться.
На прошлой неделе завершилась работа первой смены врачей и медперсонала во вновь открытом в Сатке госпитале для коронавирусных больных. О том, каково находиться на переднем крае, может ли вирус вырваться за пределы больницы и что происходит внутри, рассказывает заведующая госпитальной базой для ковидных больных в Сатке, врач-инфекционист Людмила Художиткова. Она в числе врачей, заступивших на самую первую смену в госпитале, отработала там свою первую «вахту» длиной в две недели.
— Людмила Юрьевна, коронавирус — вещь новая и изрядно напугавшая мировое сообщество. Не было ли страшно, трудно заступать на эту работу?
— Как такового страха или паники не было: мы все-таки врачи, это наша работа. Осознание ответственности и подготовка помогли справиться с волнением. Трудно — конечно. Это другая реальность, раньше никто из нас не работал в таких условиях, не жил в таком режиме. Постепенно все вошло в русло, люди привыкли, налажено бесперебойное снабжение всем необходимым «по первому звонку». Психологически это, конечно, отдельная нагрузка — две недели в отрыве от семьи, почти без связи, в ограниченном пространстве. Но никто не отказался заступать на двухнедельное дежурство, хочу особо отметить, что все сотрудники пришли работать не за деньги или выплаты, а потому что понимают, что их работа сейчас очень нужна людям, области, стране. У нас отличный коллектив, есть чувство общности, взаимоподдержки, что очень важно для пользы общего дела, все задачи удается выполнять без напряжения и нервов.
— Врачи действительно «упаковываются» так, как показывают по телевизору?
— Да, в «красной зоне», там, где находятся пациенты, можно работать только в полном защитном снаряжении. Комбинезон, защитные очки, бахилы, две пары перчаток, респираторы, маски — наши врачи работают точно в таком виде, как это показывают. Когда заступала на работу наша смена, еще не отключили отопление, и в отделении в средствах защиты было очень жарко, ведь в костюме персонал находится по несколько часов подряд. Но потом настроились, привыкли.
— А как узнаете друг друга в таких костюмах?
— Делаем надписи — имя или должность на комбинезонах, а вообще нас ведь не так много, и друг друга легко узнаем по очертаниям, голосу.
— Будучи буквально отрезанными от внешнего мира, чувствуете поддержку? Например, от наших читателей, передавших в отделение «вкусный привет»?
— Да, конечно! В первые дни возникла острая необходимость в питьевой воде, буквально в считаные часы ее решили. Сегодня на круглосуточной связи и власть, и руководство больницы, и благотворители. Всем необходимым, вплоть до мелочей, нас обеспечивают. В госпитале достаточно всего — средств защиты, медикаментов, созданы все условия для врачей и персонала. Очень приятно ощущать и причастность жителей Сатки, добрые слова, поддержка много значат для нас.
— Работая с коронавирусными больными, вы понимаете, что можете заразиться сами?
— Да, все это осознают. Но мы ведь на то и врачи, медсестры, мы сами выбрали эту профессию, понимая ее риски. Конечно, делаем все, чтобы этого не произошло: строжайший режим дезинфекции и индивидуальной защиты, соблюдение сроков изоляции после окончания дежурства, регулярный забор анализов у всех сотрудников, прием профилактических препаратов.
— Как сами больные относятся к своему заболеванию: боятся, нервничают?
— Те, кто болеет тяжело, конечно, понимают риски, переживают. Тех, кто болеет без симптомов, просто имея положительные тесты на вирус, часто нервирует необходимость находиться в изоляции под наблюдением врачей. Но таков порядок, отпустить без нескольких отрицательных тестов на выписку мы не вправе. Приходится беседовать, объяснять. Между собой больные также практически не имеют контактов, они максимально изолированы друг от друга.
— В какой форме чаще всего болеют пациенты саткинского госпиталя?
— В разной. Есть много тех, у кого вообще нет никаких симптомов, есть и тяжелые больные, на кислороде, нескольких человек в мою смену пришлось отправить в Челябинск в опасном для жизни состоянии. Состояние больных даже на расстоянии контролируется областными коллегами: проводятся консилиумы в видеорежиме, используются различные возможности телемедицины.
— По вашему наблюдению, кто больше подвержен тяжелой форме болезни?
— Если сначала говорили, что тяжело болеют только пожилые люди, сейчас этого сказать нельзя. На моих глазах 40-летний мужчина болел тяжелее, чем 90-летний. До сих пор никто не может точно предположить, каким и у кого будет течение болезни. Возможно, все зависит от вирусной нагрузки и иммунитета, так что полагаться на то, что тяжелая форма не случится, потому что ты молод, или на другие условия нельзя.
— Среди тех, кто лечится в саткинском госпитале, больше ввозных случаев или случаев внутреннего заражения?
— Есть разные. В первую смену мы приняли много пациентов из больницы Златоуста, которую нужно было разгрузить после внутренней вспышки заражения. Довольно много семейных очагов, когда болеют два супруга. Если сначала были только контактные больные, то есть можно было понять, от кого они заразились, позже стали поступать и те, кто контактов с зараженными не имел, никуда не выезжал и даже не может предположить, где был инфицирован. Вероятно, это как раз случаи заражения в общественных местах.
— Есть ли действующие методы в борьбе с болезнью?
— Панацеи нет, специфического лечения — конкретного лекарства или вакцины — пока не изобретено. Но для разного течения болезни разработаны схемы с применением существующих препаратов и методов, которые имеют эффективность. Конечно, она зависит и от резервов организма, стадии выявления заболевания. Радует, что все-таки большая часть заболевших выздоравливает.
— Когда госпиталь только открывался, среди жителей района возникло массовое волнение, не разнесется ли вирус из больницы.
— Это практически исключено. Внутри госпиталя строжайший режим, дезинфекция, использование средств защиты. Вот я, например, разговариваю с вами по телефону из самоизоляции. Получится так, что после ее окончания снова выйду на двухнедельное дежурство, а моя коллега, Татьяна Павлык, отправится на изоляцию. Потом поменяемся снова, и так сколько понадобится. Постараемся выдержать, главное сейчас — найти способы успешно справляться с болезнью и предотвращать массовое заражение.
Выйти никто из пациентов из больницы не может, госпиталь закрыт от случайного выхода и входа людей. Ни один случай заражения жителей Саткинского района из всех зарегистрированных на эту неделю с госпиталем никак не связан.
— Какой вывод вы сделали для себя, как для врача, за эти две недели?
— Вирус существует, это не выдумка и не заговор. Он опасен и может быстро распространяться. Именно поэтому все меры профилактики, о которых говорят, не шутки и не формальность, и зря многие серьезно к ним не относятся. Носить маски, избегать контактов и скопления людей, тщательно мыть руки — это не трудно, но может уберечь от заражения. Если есть признаки заболевания, нужно немедленно обращаться к врачу: большая доля тяжелых случаев и летальных исходов оттого, что люди занимались самолечением или по две недели сидели дома с высочайшей температурой и удушьем, пока их не увезла скорая.
Так что призываю всех соблюдать правила профилактики и следить за своим самочувствием. Будьте здоровы!
Справка
КАК ОРГАНИЗОВАНА РАБОТА В ГОСПИТАЛЕ
В первую «вахту» в госпиталь заступило работать 29 человек, из них 8 — врачи, в том числе заведующая отделением. Врачи работают по 3-4 человека сутки через сутки, в том числе по несколько часов подряд в «красной зоне» госпиталя, заведующая — по 12 часов каждый день в течение двух недель. После окончания суточного дежурства сотрудники отправляются на отдых спецтранспортом в отдельно стоящие здания центра «Ла-Вита», где находятся в постоянно закрытом режиме, либо в оборудованные жилые комнаты на первом этаже здания бывшего родильного отделения, где и располагается госпиталь. Все это время они полностью обеспечены спецодеждой, питанием и другими необходимыми вещами. Выход в город и внебольничные контакты во время нахождения на дежурстве запрещены.
— Людмила Юрьевна, коронавирус — вещь новая и изрядно напугавшая мировое сообщество. Не было ли страшно, трудно заступать на эту работу?
— Как такового страха или паники не было: мы все-таки врачи, это наша работа. Осознание ответственности и подготовка помогли справиться с волнением. Трудно — конечно. Это другая реальность, раньше никто из нас не работал в таких условиях, не жил в таком режиме. Постепенно все вошло в русло, люди привыкли, налажено бесперебойное снабжение всем необходимым «по первому звонку». Психологически это, конечно, отдельная нагрузка — две недели в отрыве от семьи, почти без связи, в ограниченном пространстве. Но никто не отказался заступать на двухнедельное дежурство, хочу особо отметить, что все сотрудники пришли работать не за деньги или выплаты, а потому что понимают, что их работа сейчас очень нужна людям, области, стране. У нас отличный коллектив, есть чувство общности, взаимоподдержки, что очень важно для пользы общего дела, все задачи удается выполнять без напряжения и нервов.
— Врачи действительно «упаковываются» так, как показывают по телевизору?
— Да, в «красной зоне», там, где находятся пациенты, можно работать только в полном защитном снаряжении. Комбинезон, защитные очки, бахилы, две пары перчаток, респираторы, маски — наши врачи работают точно в таком виде, как это показывают. Когда заступала на работу наша смена, еще не отключили отопление, и в отделении в средствах защиты было очень жарко, ведь в костюме персонал находится по несколько часов подряд. Но потом настроились, привыкли.
— А как узнаете друг друга в таких костюмах?
— Делаем надписи — имя или должность на комбинезонах, а вообще нас ведь не так много, и друг друга легко узнаем по очертаниям, голосу.
— Будучи буквально отрезанными от внешнего мира, чувствуете поддержку? Например, от наших читателей, передавших в отделение «вкусный привет»?
— Да, конечно! В первые дни возникла острая необходимость в питьевой воде, буквально в считаные часы ее решили. Сегодня на круглосуточной связи и власть, и руководство больницы, и благотворители. Всем необходимым, вплоть до мелочей, нас обеспечивают. В госпитале достаточно всего — средств защиты, медикаментов, созданы все условия для врачей и персонала. Очень приятно ощущать и причастность жителей Сатки, добрые слова, поддержка много значат для нас.
— Работая с коронавирусными больными, вы понимаете, что можете заразиться сами?
— Да, все это осознают. Но мы ведь на то и врачи, медсестры, мы сами выбрали эту профессию, понимая ее риски. Конечно, делаем все, чтобы этого не произошло: строжайший режим дезинфекции и индивидуальной защиты, соблюдение сроков изоляции после окончания дежурства, регулярный забор анализов у всех сотрудников, прием профилактических препаратов.
— Как сами больные относятся к своему заболеванию: боятся, нервничают?
— Те, кто болеет тяжело, конечно, понимают риски, переживают. Тех, кто болеет без симптомов, просто имея положительные тесты на вирус, часто нервирует необходимость находиться в изоляции под наблюдением врачей. Но таков порядок, отпустить без нескольких отрицательных тестов на выписку мы не вправе. Приходится беседовать, объяснять. Между собой больные также практически не имеют контактов, они максимально изолированы друг от друга.
— В какой форме чаще всего болеют пациенты саткинского госпиталя?
— В разной. Есть много тех, у кого вообще нет никаких симптомов, есть и тяжелые больные, на кислороде, нескольких человек в мою смену пришлось отправить в Челябинск в опасном для жизни состоянии. Состояние больных даже на расстоянии контролируется областными коллегами: проводятся консилиумы в видеорежиме, используются различные возможности телемедицины.
— По вашему наблюдению, кто больше подвержен тяжелой форме болезни?
— Если сначала говорили, что тяжело болеют только пожилые люди, сейчас этого сказать нельзя. На моих глазах 40-летний мужчина болел тяжелее, чем 90-летний. До сих пор никто не может точно предположить, каким и у кого будет течение болезни. Возможно, все зависит от вирусной нагрузки и иммунитета, так что полагаться на то, что тяжелая форма не случится, потому что ты молод, или на другие условия нельзя.
— Среди тех, кто лечится в саткинском госпитале, больше ввозных случаев или случаев внутреннего заражения?
— Есть разные. В первую смену мы приняли много пациентов из больницы Златоуста, которую нужно было разгрузить после внутренней вспышки заражения. Довольно много семейных очагов, когда болеют два супруга. Если сначала были только контактные больные, то есть можно было понять, от кого они заразились, позже стали поступать и те, кто контактов с зараженными не имел, никуда не выезжал и даже не может предположить, где был инфицирован. Вероятно, это как раз случаи заражения в общественных местах.
— Есть ли действующие методы в борьбе с болезнью?
— Панацеи нет, специфического лечения — конкретного лекарства или вакцины — пока не изобретено. Но для разного течения болезни разработаны схемы с применением существующих препаратов и методов, которые имеют эффективность. Конечно, она зависит и от резервов организма, стадии выявления заболевания. Радует, что все-таки большая часть заболевших выздоравливает.
— Когда госпиталь только открывался, среди жителей района возникло массовое волнение, не разнесется ли вирус из больницы.
— Это практически исключено. Внутри госпиталя строжайший режим, дезинфекция, использование средств защиты. Вот я, например, разговариваю с вами по телефону из самоизоляции. Получится так, что после ее окончания снова выйду на двухнедельное дежурство, а моя коллега, Татьяна Павлык, отправится на изоляцию. Потом поменяемся снова, и так сколько понадобится. Постараемся выдержать, главное сейчас — найти способы успешно справляться с болезнью и предотвращать массовое заражение.
Выйти никто из пациентов из больницы не может, госпиталь закрыт от случайного выхода и входа людей. Ни один случай заражения жителей Саткинского района из всех зарегистрированных на эту неделю с госпиталем никак не связан.
— Какой вывод вы сделали для себя, как для врача, за эти две недели?
— Вирус существует, это не выдумка и не заговор. Он опасен и может быстро распространяться. Именно поэтому все меры профилактики, о которых говорят, не шутки и не формальность, и зря многие серьезно к ним не относятся. Носить маски, избегать контактов и скопления людей, тщательно мыть руки — это не трудно, но может уберечь от заражения. Если есть признаки заболевания, нужно немедленно обращаться к врачу: большая доля тяжелых случаев и летальных исходов оттого, что люди занимались самолечением или по две недели сидели дома с высочайшей температурой и удушьем, пока их не увезла скорая.
Так что призываю всех соблюдать правила профилактики и следить за своим самочувствием. Будьте здоровы!
Справка
КАК ОРГАНИЗОВАНА РАБОТА В ГОСПИТАЛЕ
В первую «вахту» в госпиталь заступило работать 29 человек, из них 8 — врачи, в том числе заведующая отделением. Врачи работают по 3-4 человека сутки через сутки, в том числе по несколько часов подряд в «красной зоне» госпиталя, заведующая — по 12 часов каждый день в течение двух недель. После окончания суточного дежурства сотрудники отправляются на отдых спецтранспортом в отдельно стоящие здания центра «Ла-Вита», где находятся в постоянно закрытом режиме, либо в оборудованные жилые комнаты на первом этаже здания бывшего родильного отделения, где и располагается госпиталь. Все это время они полностью обеспечены спецодеждой, питанием и другими необходимыми вещами. Выход в город и внебольничные контакты во время нахождения на дежурстве запрещены.
Поделиться
