Феномен народа. Почему «Бурановские бабушки» одеты как нагайбакские?
10 Февраля 2021
Фото: Вячеслав Шишкоедов, из архива редакции
Специалистов, занимающихся историей нагайбаков на Южном Урале, можно пересчитать по пальцам одной руки. Одним из них является доктор исторических наук Ирек Атнагулов.
-
Музейный гид. Какую историю хранит уральский Париж
-
И звали они себя кряшен. Резкие повороты в судьбе нагайбаков
Именно он впервые предложил научное обоснование феномена нагайбакской идентичности — народа, проживающего на юге Челябинской области. Из-под его пера вышло три монографии, посвященные нагайбакам, более 70 статей о народах Южного Урала. Поэтому неудивительно, что он стал лауреатом премии губернатора Челябинской области в сфере государственной национальной политики в 2020 году.
Все началось с географии
— Я коренной троичанин, — рассказывает Ирек Равильевич. — Троицкие татары — это достаточно крепкая в плане этнической идентичности группа. Здесь всегда чтили татарские традиции. Родители мои, урожденные троичане, татарским языком, как и все мои родственники, владели в совершенстве. Мама до седьмого класса училась в татарской школе в Троицке. При этом родители были двуязычны, прекрасно владея русским и татарским. Правда, мои дедушки и бабушки по-татарски говорили лучше, чем по-русски, поэтому бабушка обращалась ко мне исключительно на татарском, а я отвечал ей по-русски. Ее это тоже устраивало. Так что татарский я с детства воспринимаю вполне адекватно.
Отец вспоминал историю своего отца. Мой дед, Мулламухаммад Атнагулов, погиб в 1943 году под Ленинградом на Невской Дубровке. В одном из писем он писал, что здесь служат люди разных национальностей. И он просил бабушку: пусть, дескать, дети хорошо учат русский, владея которым многое познаешь в этой стране. Мои родители, усвоив это наставление, в домашней педагогике отдавали предпочтение русскому языку. Однако, общаясь между собой, стараясь скрыть от ребенка какую-либо информацию, переходили на татарский. Но я-то все понимал! Позже я им рассказывал про их «тайны», и они улыбались.
Фото предоставлено Иреком Атнагуловым
Этнографию Ирек полюбил раньше, чем узнал название этой науки. С детства был увлечен географией. Едва ли не с первого класса изучил все географические атласы, карты и учебники, какие только были. В атласе Челябинской области одна страничка была посвящена народам нашего края, которая его особенно привлекала. Она была и самая затертая. Одна карта — политико-административная, другая — карта народов. На первой Нагайбакский район был, на второй народа нагайбаков не было! С того же времени его и стал занимать вопрос: кто же это такие, нагайбаки?
Впервые с людьми этой таинственной национальности познакомился, учась на художественно-графическом факультете Магнитогорского пединститута. После окончания преподавал историю искусств в лицее и художественной школе. Но интерес к теме оставался. Вскоре товарищ по студенчеству пригласил его работать на исторический факультет Магнитогорского пединститута. Это был поворот в судьбе! Защитил кандидатскую диссертацию по нагайбакам, затем докторскую.
Приехав в 2017 году в Челябинск, открыл в Южно-Уральском педуниверситете научно-исследовательскую лабораторию «Этнография народов Южного Урала». Читает курсы по этнологии и социальной антропологии. В Екатеринбурге в Институте истории и археологии УрО РАН руководит центром этноистории.
По указу императрицы
— Обыватель до сих пор недопонимает, кто такие нагайбаки, затерявшиеся в центре Урала?
— История нашего государства с древних времен, когда еще и самой России в ее современном виде не было, проходила при участии трех этнических компонентов: это так называемые индоевропейские, уральские и алтайские народы. Переводя на более понятные категории, это славяне, финно-угры и тюрки. Все они находились в состоянии постоянных взаимодействий — военных, экономических, культурных и политических. После взятия Казани эти процессы усилились. В результате русского культурного и политического воздействия появились крещеные татары. Вместе с русскими и другими народами они переселялись на восток, в Уфимскую губернию, вплоть до Приуралья. В середине XVIII века, когда полыхали башкирские восстания, крещеные татары Уфимской провинции не поддержали близких им по языку башкир, вместе с которыми выступали удмурты и марийцы. За неучастие в восстаниях императрица Анна Иоанновна 11 февраля 1736 года перевела их в новое сословие — казачество. Специально для них была срублена крепость, которую назвали Нагайбакской. По словам историка XVIII века Петра Рычкова, ссылавшегося на рассказы местных жителей, этот топоним был связан с антропонимом: в прошлом здесь жил башкирский феодал по имени Нагайбак. В память о нем здешняя земля стала называться Нагайбакским юртом. Название перешло к деревне и крепости. К ногайцам появившийся позже этноним никакого отношения не имеет.
В этнический мозаике Нагайбакской крепости и окрестных деревень татарский язык был доминирующим, его знали все жители. Из окружавшего их татарского населения казаки-нагайбаки особо не выделялись. Отличия были в религии и сословной принадлежности. Поэтому современники воспринимали их как крещеных татар-казаков.
Ситуация резко изменилась с 1843 года, когда казаки-нагайбаки вместе с другими оренбургскими казаками для укрепления государственного порядка на границе со степью были переселены из Западной Башкирии в Южное Зауралье. Вот здесь-то, оказавшись в основном среди русских, они и почувствовали себя отдельным народом. А внешнее название «нагайбаки», использовавшееся русской администрацией, прижилось и стало вторым после «кряшен» самоназванием народа. Оба этнонима нагайбаки используют до сих пор.
Бурановские бабушки
— В чем самобытность нагайбаков?
— Современные нагайбаки, как и их предки, народ преимущественно сельский. Казаки жили в станицах, трудились на земле.
С русскими отношения складывались специфические. С одной стороны, они, казалось бы, должны быть близки друг к другу: те и другие казаки, православные. Но в отличие от соседей, которые были у нагайбаков в Восточном Закамье (татары и башкиры), русские за равных себе их не считали. В нагайбаках они видели другой народ, говоривший на непонятном им языке и имеющий собственную оригинальную культуру, совершенно далекую от русской.
Тогда-то название «нагайбаки» окрасилось в этнический цвет. Произошло это не сразу, а лишь через одно-два поколения. Уже к концу XIX века во всех литературных источниках нагайбаки называются народом. А для непосвященного читателя уточнялось: речь идет о крещеных татарах-казаках Оренбургской губернии.
По базовым этнокультурным признакам нагайбаки идентичны татарам и другим народами Волго-Камья. Помните «Бурановских бабушек»? Когда участницы нагайбакских фольклорных коллективов увидели по телевидению их выступление, они с удивлением воскликнули: «Так ведь они же в наших одеждах!»
— Но это легко объясняется: их предки жили рядом!
— Именно! Когда-то они привезли с собой в Южное Зауралье модные в Прикамье комплексы женской одежды, сохранив их в оригинальном виде до наших дней. Нагайбаки раньше, чем другие тюркские народы, овладели русским языком: казачий быт к этому обязывал. Поэтому на Южном Урале они стали своего рода культурным мостом между славянами и тюрками.
— И все-таки нагайбаки — это татары или нет?
— Как ученый, отвечу: для определения этнической принадлежности нагайбаков важно то, какую вы ставите цель и в соответствии с этим какой используете метод для ее достижения. Если хотите доказать, что нагайбаки — это татары, то можете найти целый ряд признаков в пользу этого. И наоборот, сторонник нагайбакской этнической идентичности как доказательство предъявит наличие у них оригинальных черт культуры.
В этом большом историческом спектакле взаимоотношений между тюрками и славянами нам удалось рассмотреть небольшой эпизод, связанный с возникновением новой идентичности. Конечно, Анна Иоанновна вовсе не хотела создавать какой-то новый народ. Помимо обеспечения безопасности в приграничных регионах задачей государства было упрощение этнокультурной структуры населения путем обращения народов в христианство и создания казачества. Однако этническая картина не упростилась, а лишь усложнилась. Вот тогда-то и появились на Южном Урале нагайбаки, тептяри, мещеряки — каждый со своими неповторимыми чертами культуры.
Свои лекции я начинаю с постулата о том, что все мы если не сегодняшние мигранты, то потомки мигрантов. И даже тот народ, который убежден, что живет здесь вечно, тоже имеет свою миграционную историю, но в далеком прошлом.
Ученые должны не только рассказывать об уникальности каждого народа, но и объяснять, что сходств между нами гораздо больше, чем различий. Эта полиэтничность и является, быть может, главным историческим достоянием и преимуществом России.
Все началось с географии
— Я коренной троичанин, — рассказывает Ирек Равильевич. — Троицкие татары — это достаточно крепкая в плане этнической идентичности группа. Здесь всегда чтили татарские традиции. Родители мои, урожденные троичане, татарским языком, как и все мои родственники, владели в совершенстве. Мама до седьмого класса училась в татарской школе в Троицке. При этом родители были двуязычны, прекрасно владея русским и татарским. Правда, мои дедушки и бабушки по-татарски говорили лучше, чем по-русски, поэтому бабушка обращалась ко мне исключительно на татарском, а я отвечал ей по-русски. Ее это тоже устраивало. Так что татарский я с детства воспринимаю вполне адекватно.
Отец вспоминал историю своего отца. Мой дед, Мулламухаммад Атнагулов, погиб в 1943 году под Ленинградом на Невской Дубровке. В одном из писем он писал, что здесь служат люди разных национальностей. И он просил бабушку: пусть, дескать, дети хорошо учат русский, владея которым многое познаешь в этой стране. Мои родители, усвоив это наставление, в домашней педагогике отдавали предпочтение русскому языку. Однако, общаясь между собой, стараясь скрыть от ребенка какую-либо информацию, переходили на татарский. Но я-то все понимал! Позже я им рассказывал про их «тайны», и они улыбались.
Фото предоставлено Иреком Атнагуловым
Этнографию Ирек полюбил раньше, чем узнал название этой науки. С детства был увлечен географией. Едва ли не с первого класса изучил все географические атласы, карты и учебники, какие только были. В атласе Челябинской области одна страничка была посвящена народам нашего края, которая его особенно привлекала. Она была и самая затертая. Одна карта — политико-административная, другая — карта народов. На первой Нагайбакский район был, на второй народа нагайбаков не было! С того же времени его и стал занимать вопрос: кто же это такие, нагайбаки?
Впервые с людьми этой таинственной национальности познакомился, учась на художественно-графическом факультете Магнитогорского пединститута. После окончания преподавал историю искусств в лицее и художественной школе. Но интерес к теме оставался. Вскоре товарищ по студенчеству пригласил его работать на исторический факультет Магнитогорского пединститута. Это был поворот в судьбе! Защитил кандидатскую диссертацию по нагайбакам, затем докторскую.
Приехав в 2017 году в Челябинск, открыл в Южно-Уральском педуниверситете научно-исследовательскую лабораторию «Этнография народов Южного Урала». Читает курсы по этнологии и социальной антропологии. В Екатеринбурге в Институте истории и археологии УрО РАН руководит центром этноистории.
По указу императрицы
— Обыватель до сих пор недопонимает, кто такие нагайбаки, затерявшиеся в центре Урала?
— История нашего государства с древних времен, когда еще и самой России в ее современном виде не было, проходила при участии трех этнических компонентов: это так называемые индоевропейские, уральские и алтайские народы. Переводя на более понятные категории, это славяне, финно-угры и тюрки. Все они находились в состоянии постоянных взаимодействий — военных, экономических, культурных и политических. После взятия Казани эти процессы усилились. В результате русского культурного и политического воздействия появились крещеные татары. Вместе с русскими и другими народами они переселялись на восток, в Уфимскую губернию, вплоть до Приуралья. В середине XVIII века, когда полыхали башкирские восстания, крещеные татары Уфимской провинции не поддержали близких им по языку башкир, вместе с которыми выступали удмурты и марийцы. За неучастие в восстаниях императрица Анна Иоанновна 11 февраля 1736 года перевела их в новое сословие — казачество. Специально для них была срублена крепость, которую назвали Нагайбакской. По словам историка XVIII века Петра Рычкова, ссылавшегося на рассказы местных жителей, этот топоним был связан с антропонимом: в прошлом здесь жил башкирский феодал по имени Нагайбак. В память о нем здешняя земля стала называться Нагайбакским юртом. Название перешло к деревне и крепости. К ногайцам появившийся позже этноним никакого отношения не имеет.
В этнический мозаике Нагайбакской крепости и окрестных деревень татарский язык был доминирующим, его знали все жители. Из окружавшего их татарского населения казаки-нагайбаки особо не выделялись. Отличия были в религии и сословной принадлежности. Поэтому современники воспринимали их как крещеных татар-казаков.
Ситуация резко изменилась с 1843 года, когда казаки-нагайбаки вместе с другими оренбургскими казаками для укрепления государственного порядка на границе со степью были переселены из Западной Башкирии в Южное Зауралье. Вот здесь-то, оказавшись в основном среди русских, они и почувствовали себя отдельным народом. А внешнее название «нагайбаки», использовавшееся русской администрацией, прижилось и стало вторым после «кряшен» самоназванием народа. Оба этнонима нагайбаки используют до сих пор.
Бурановские бабушки
— В чем самобытность нагайбаков?
— Современные нагайбаки, как и их предки, народ преимущественно сельский. Казаки жили в станицах, трудились на земле.
С русскими отношения складывались специфические. С одной стороны, они, казалось бы, должны быть близки друг к другу: те и другие казаки, православные. Но в отличие от соседей, которые были у нагайбаков в Восточном Закамье (татары и башкиры), русские за равных себе их не считали. В нагайбаках они видели другой народ, говоривший на непонятном им языке и имеющий собственную оригинальную культуру, совершенно далекую от русской.
Тогда-то название «нагайбаки» окрасилось в этнический цвет. Произошло это не сразу, а лишь через одно-два поколения. Уже к концу XIX века во всех литературных источниках нагайбаки называются народом. А для непосвященного читателя уточнялось: речь идет о крещеных татарах-казаках Оренбургской губернии.
По базовым этнокультурным признакам нагайбаки идентичны татарам и другим народами Волго-Камья. Помните «Бурановских бабушек»? Когда участницы нагайбакских фольклорных коллективов увидели по телевидению их выступление, они с удивлением воскликнули: «Так ведь они же в наших одеждах!»
— Но это легко объясняется: их предки жили рядом!
— Именно! Когда-то они привезли с собой в Южное Зауралье модные в Прикамье комплексы женской одежды, сохранив их в оригинальном виде до наших дней. Нагайбаки раньше, чем другие тюркские народы, овладели русским языком: казачий быт к этому обязывал. Поэтому на Южном Урале они стали своего рода культурным мостом между славянами и тюрками.
— И все-таки нагайбаки — это татары или нет?
— Как ученый, отвечу: для определения этнической принадлежности нагайбаков важно то, какую вы ставите цель и в соответствии с этим какой используете метод для ее достижения. Если хотите доказать, что нагайбаки — это татары, то можете найти целый ряд признаков в пользу этого. И наоборот, сторонник нагайбакской этнической идентичности как доказательство предъявит наличие у них оригинальных черт культуры.
В этом большом историческом спектакле взаимоотношений между тюрками и славянами нам удалось рассмотреть небольшой эпизод, связанный с возникновением новой идентичности. Конечно, Анна Иоанновна вовсе не хотела создавать какой-то новый народ. Помимо обеспечения безопасности в приграничных регионах задачей государства было упрощение этнокультурной структуры населения путем обращения народов в христианство и создания казачества. Однако этническая картина не упростилась, а лишь усложнилась. Вот тогда-то и появились на Южном Урале нагайбаки, тептяри, мещеряки — каждый со своими неповторимыми чертами культуры.
Свои лекции я начинаю с постулата о том, что все мы если не сегодняшние мигранты, то потомки мигрантов. И даже тот народ, который убежден, что живет здесь вечно, тоже имеет свою миграционную историю, но в далеком прошлом.
Ученые должны не только рассказывать об уникальности каждого народа, но и объяснять, что сходств между нами гораздо больше, чем различий. Эта полиэтничность и является, быть может, главным историческим достоянием и преимуществом России.
Поделиться
