История на уровне генетики. Сохранилась ли в нас крепостная зависимость?

Что такое 160 лет? Условно говоря, шесть поколений, каждое из которых обязательно вступает в известный конфликт «отцов и детей», и каждое отягощено определенной долей нигилизма по отношению к прежним идеалам. И вот в Челябинске представители, пожалуй, уже седьмого поколения решили собраться и вернуться к «нулевой версте», пытаясь ретроспективно осмыслить, что же произошло в 1861 году.

Участниками обсуждения стали представитель мультимедийного парка «Россия — моя история» Алексей Сычев, известный челябинский политолог, кандидат философских наук Андрей Лавров, директор медиахолдинга «Гранада Пресс» Сергей Филичкин, заведующий кафедрой ЧИППКРО, кандидат исторических наук Вячеслав Кузнецов, настоятель Свято Симеоновского храма отец Игорь (Шестаков). Модератором выступил шеф-редактор медиахолдинга Андрей Трушников.

А что на Южном Урале?

Отец Игорь напомнил, что после отмены крепостного права, которое складывалась в течение нескольких столетий, было освобождено 22 миллиона жителей России.

Особенностями крепостного права на Южном Урале были его позднее формирование, относительная немногочисленность владельческих крестьян, занятых в сельском хозяйстве, а также высокий удельный вес заводских крестьян и крепостных мастеровых.

Да и само распределение крепостного населения в крае было неравномерным. Перед отменой крепостного права две трети владельческих крестьян было сосредоточено в западной части края — Бугурусланском, Уфимском, Бузулукском и Мензелинском уездах, в восточной части — Троицком, Челябинском и Верхнеуральском уездах.

Характерной особенностью крепостного населения Южного Урала был его неоднородный национальный состав. Помимо русских, составлявших большинство владельческих крестьян, в крепостной зависимости находились татары, башкиры, мордва и другие. Между тем официальное законодательство запрещало помещикам закрепощать «инородцев». К способам закрепощения нерусского населения относились долговая кабала, продажа детей. Заводские крепостные были сосредоточены в Златоустовском, Кыштымском горных округах, Симском, Катав-Ивановском, Белорецком горных округах, на Уфалейских заводах.



По словам отца Игоря, сама реформа проходила очень специфично, рабочие не могли освободить себя от крепостной зависимости, в то время как заводчики не были заинтересованы в этом процессе.

Даже сам начальник Уральских горных заводов признавал, что статья закона об отпуске рабочих на сельхозработы не соблюдалась, а потому и хлебопашество не получило надлежащего развития. В журнале Пермского губернского присутствия отмечалось, что у многих работников Кыштымских заводов «нет не только распаханной земли, но и никаких орудий для хлебопашества, да и притом многие даже не умеют пахать». Посевы если и производились, то с большим опозданием. Поля обрабатывались плохо, почвы истощались, урожайность была низкой. Своего хлеба людям не хватало, а заводской «провиант» выдавался несвоевременно и часто менее установленной нормы. На заводах широко применялись телесные наказания, штрафы и удержания за невыполнение норм выработки, что доводило мастеровых и работных людей до нищеты.

Современники сравнивали жизнь заводских крепостных с жизнью каторжан. Естественно, что тяжелое и бесправное положение крепостных вызывало социальный протест. В частности, в историю вошли волнения мастеровых на Уфалейских заводах, восстания крепостных и работных людей на Катавских заводах, в Кыштымском горном округе.



С эпитетом «Освободитель»

Отвечая на вопрос, нужно ли каким-то образом зафиксировать на Южном Урале событие, произошедшее 160 лет назад, участники клуба сошлись во мнении, что намечающийся в Челябинске памятник Александру II, подписавшему манифест о крестьянской вольности, лишним явно не будет.

Речь идет о памятнике императору на Алом Поле, который станет точной копией монумента, некогда стоявшего в Златоусте. В известном смысле памятник в Челябинске необходим хотя бы потому, что к этому обязывает и сам факт пребывания будущего монарха на Южном Урале. Напомним, что еще цесаревичем в 1837 году он побывал в Челябинске, в Миассе, а златоустовские оружейники специально для него изготовили доспехи и оружие. Новое изваяние станет вторым памятником царю, если считать, что и само Алое Поле ранее именовалось Александровской площадью. Да и сам храм Александра Невского являлся памятником Александру II, который неслучайно в русскую историографию вошел с эпитетом «Освободитель».

С языка советских школьников в момент обсуждения темы обязательно бы сорвалось некрасовское «Народ освобожден, но счастлив ли народ?»…

Не цитируя поэта, Сергей Филичкин все же не преминул напомнить именно эту, «ущербную», сторону реформы: да, многие освобожденные были оторваны от земли и просто не знали, куда пойти. Тем не менее свободу люди все-таки получили!



«Для меня сам факт отмены крепостного права означает завершение позорной эпохи рабства, — убежденно отметил Сергей Филичкин. — С этого момента в России началась эра больших преобразований — от открытия земских школ до развития искусства и всенародного просвещения».

При этом он заметил, что вряд ли сегодня кто из наших современников смог бы внятно рассказать о том, что же было до 1861 года и что стало после. Да, от крепостного права пострадал исторический центр России, ее хребет. Но страшнее всего, по его мнению, что россиянам были нанесены столь тяжелые увечья, что они до сих пор передаются на генетическом уровне.

«Даже сегодня, через 160 лет, по паспорту мы, может быть, и записаны как граждане, а в душе продолжаем оставаться рабами», — заметил независимый блогер.

Как тут не вспомнить Чехова! Его гипотетического молодого человека, который выдавливает из себя по каплям раба и, «проснувшись в одно прекрасное утро, чувствует, что в его жилах течет уже не рабская кровь, а настоящая человеческая».

Зацепившись за слово «раб», Андрей Лавров попытался увидеть в этом понятии обратную сторону, заметив, что рабство это, дескать, не всегда плохо. Более того, это «одно из самых гуманных изобретений человечества».



Ему возразили: рабы трудились на самых тяжелых работах и не имели никаких свобод. Неслучайно в Древнем Египте их называли «живые убитые».

Политолог парировал тем, что до этого царствовал геноцид, который был пострашнее рабства...Тем не менее он все же признал, что отмена крепостного права в 1861 году — это момент, когда Россия вступила в Европу. И он, безусловно, прав! По крайней мере, в своей знаменитой книге «Россия в 1839 году» французский аристократ Астольф де Кюстин государство Николая I представлял именно как восточную деспотию, пронизанную рабством, страхом и тотальным бесправием. Пройдя же рубеж 1861 года, Россия перестала быть таковой, постепенно превращаясь в цивилизованное государство, которое строится на европейских идеалах и христианских ценностях.

Освобождение крестьян от крепостной зависимости — это, вне всякого сомнения, одно из величайших событий в отечественной истории, отметил отец Игорь. Личность Александра II и его эпоха — это некая точка невозврата, пройдя которую Россия стала другой страной. Как бы мы к нему ни относились, но этот человек абсолютно точно угадал запросы времени.

Продолжая мысль отца Игоря, Андрей Лавров заметил: не важно, кому памятник, важно — какой памятник. В качестве примера он вспомнил скульптуру Эрнста Неизвестного, изображающую Хрущева в черно-белом мраморе, тем самым воплощающую в себе философскую идею добра и зла.



Говоря о памятнике, Андрей Трушников подчеркнул, что он должен быть посвящен не столько Александру II, сколько самому историческому событию отмены крепостного права. В нем должны отразиться все личности, которые так или иначе были задействованы в том процессе, весь исторический замес, изменивший жизнь современников, — от крестьян до дворян. И в этом памятнике должны наличествовать не только прошлое, но и настоящее и будущее.