Подрастает подросток. Как в школах должна выстраиваться психологическая помощь ученикам
17 Июня 2021
Фото: Людмила Ковалева
В школах России все чаще встречаются случаи девиантного поведения подростков, когда они готовы причинить вред себе или окружающим.
Челябинская область в общие тренды также попадает: только за 2020 год было зарегистрировано пять случаев подростковых суицидов, растет и число потасовок в школах. Буквально в июне этого года школьницы избили сверстницу в Верхнем Уфалее и выложили видео в соцсеть.
Некоторые эксперты увидели корень этой проблемы в неэффективной работе педагогов-психологов. Какие изменения в ближайшее время будет претерпевать психологическая служба в системе образования? Кто должен отслеживать поведение ребенка в соцсетях и почему психологов все же нельзя обвинять? Об этом мы поговорили с руководителем Федерального ресурсного центра психологической службы в системе образования РАО, доктором психологических наук, доцентом, членом-корреспондентом РАО Ольгой Ульяниной.
В Челябинск федеральный эксперт прибыла на Международную научно-практическую конференцию ЮУрГГПУ «Национальная безопасность и молодежная политика» и нашла время пообщаться с корреспондентом «ЮП».
Фото предоставлено ЮУрГГПУ
Работа не для одного
— Когда в школах происходит трагедия, то очень часто любят кидать камень в огород психологов: куда смотрели, почему не выявили у ребенка отклонения в поведении. Ольга Александровна, по вашему мнению, насколько психологическая работа со школьниками на данный момент эффективна?
— Проблема девиантного и суицидального поведения подростков имеет комплексный характер, и варианты ее решения необходимо реализовывать в формате межведомственного взаимодействия. Сводить все только к тому, что не сработали психологи, неправильно, потому что они ситуативно включается в работу с обучающимся. Родители и педагоги наблюдают его чаще и наблюдают в деятельности, общении в реальных условиях.
В психологии есть даже такое понятие — «ребенок как симптом семьи». Поэтому тесное взаимодействие родителей с педагогическим составом школы и классным руководителем является необходимым условием, чтобы мы понимали, какой ребенок дома и что происходит у него в семье и какой ребенок в школе, насколько он включен в учебный процесс, как складываются его взаимоотношения в школьной среде с одноклассниками, есть ли конфликты, есть ли неконтролируемые агрессивные всплески. Это в состоянии оценить не только специалист-психолог, но и педагоги и родители. И если они видят сложности и проблемы, тогда уже целесообразно обратиться к психологу, чтобы тот оценил состояние ребенка и при необходимости подключил клинического психолога, если его компетенций недостаточно. Дело в том, что суицидальный риск и поведение иногда может относиться к пограничным состояниям, и здесь должны подключаться медицинские специалисты, которые в состоянии отследить полный симптомокомплекс, наблюдаемый у ребенка. Это как раз к вопросу о межведомственном взаимодействии. Все это один школьный психолог сделать не в состоянии, для этого пришлось бы все время находиться с человеком и сопровождать его. Учитывая, что в школе много участников образовательного процесса, за которых он несет ответственность, это просто нереально.
Фото Дмитрия Куткина («Вечерний Челябинск»)
С другой стороны, решение этой проблемы усугубляется тем, что очень многое сегодня происходит не перед глазами взрослых, а в интернет-пространстве. Девиантное поведение может быть связано как с кибербуллингом и агрессией в интернете, так и с различными рода негативными аспектами: это и игровая зависимость, потеря реальности граней жизни и смерти, чаты и мессенджеры, куда вовлекают несовершеннолетних, призывают на совершение суицидальных или агрессивных действий, включая массовые суициды, что мы наблюдали 3 марта.
— Действительно, в интернете ребенок один на один с проблемами. И тут снова возникает тот же вопрос: кто должен мониторить, что он там пишет, на какие группы подписан, — родители, психологи или учителя?
— На этот вопрос в России до сих пор нет однозначного ответа. Мы здесь можем обратиться к зарубежному опыту, где уже начали вырабатывать соответствующий алгоритм. Так, в США школы взаимодействуют с компаниями, которые осуществляют непрерывный мониторинг социальных сетей по выработанному алгоритму, конечно, не без помощи искусственного интеллекта. И этот мониторинг позволяет отследить в социальных сетях обучающихся факторы риска, связанные с возможным причинением вреда себе или окружающим.
У нас, к сожалению, эти функции сейчас переданы педагогам и психологам. Но тут возникают две сложности. Во-первых, у них просто нет алгоритма, и эта работа не автоматизирована, а она должна вестись именно в цифровом пространстве. Во-вторых, у них просто нет временного ресурса. И здесь можно пойти либо путем, которые пошли зарубежные коллеги, то есть прибегнуть к аутсорсингу — передаче полномочий компаниям и организациям, которые специализируются и в состоянии технически осуществить эту работу. Либо это должно решаться в контексте межведомственного взаимодействия, когда мы в разных блоках подключаем специалистов из разных ведомств и они работают в формате бригад. Это что касается школы.
Что касается родителей, тут тоже ответ неоднозначен. Насколько современные родители, будучи включенными в профессиональную деятельность и в решение бытовых, социальных, финансовых проблем, готовы отключиться от них и отслеживать, как ребенок ведет себя в соцсетях? Технические возможности для этого есть: можно дублировать аккаунт или установить программы «Мои дети», чтобы и видеть, и слышать, и наблюдать. Но где на все это найти временные ресурсы? Это во-первых. Во-вторых, если мы хотим сохранить самостоятельную и состоятельную личность, то нарушение его личностного пространство, его границ может быть чревато. Единственно возможный способ решения проблемы — это выстраивание открытых доверительных отношений с ребенком. Таких отношений, которые позволили бы всегда ребенку подойти к родителю и посоветоваться: «Мама, а мне написал какой-то мужчина, это не является странным?» или «А меня вот сюда пригласили подработать, как ты думаешь, это хорошее место?». Когда дети делятся, это позволяет вовремя включиться в проблему и спокойно дать обратную связь ребенку: что можно делать, а что нельзя, что хорошо, что плохо, возвращаясь к классике.
Фото Людмилы Ковалевой
Алгоритм — в регионы
— Ольга Александровна, как вы считаете, а сама программа подготовки психологов сегодня достаточно современная и новая, есть ли там блоки, посвященные травле и агрессии в интернете, с чем в последние годы сталкиваются современные школьники?
— Подход к программам как высшего образования, так и дополнительного, он очень мобильный и динамичный. Содержание этих программ, блоки и компетенции, которые необходимо формировать у психологов, с определенной периодичностью пересматриваются научным и педагогическим сообществом с учетом новых реалий и новых проблем. И если программы высшего образования, возможно, не так быстро обновляются, то программы дополнительного образования и непрерывного образования (повышение квалификации или просто переподготовка) обсуждаются ежегодно и утверждаются с учетом тех проблем, которые вы озвучили, в том числе проблем психологической безопасности и безопасности несовершеннолетних в интернет-пространстве. Эти блоки непременно включаются.
Российская академия образования (РАО) также осуществляет сотрудничество с научным центром Южно-Уральского государственного гуманитарно-педагогического университета. Мы сотрудничаем в области образовательных программ, научно-исследовательской деятельности, позволяющих осуществлять научно-методическое обеспечение и сопровождение образовательного процесса. Нами в том числе ведется совместная работа по актуализации программ с учетом современных тенденций, их нужно обновлять не только для педагогов-психологов, но и для других специалистов, включая разработку программ по новым специальностям.
Фото Олега Каргаполова («Вечерний Челябинск»)
— На ваш взгляд, чтобы психологическая работа в школах велась эффективно, сколько психологов должно там работать на весь коллектив?
— В идеале на одного психолога должно приходиться не более 300 человек, иначе качество работы будет падать. В каких-то школах нет вообще ни одного специалиста, в каких-то он один, а в других психологи параллельно еще являются учителями-предметниками, выполняя двойную функцию. Статус психолога и его социальное положение, включая оплату труда, на уровне Министерства образования РФ сейчас активно обсуждаются. Могу сказать, что на данный момент активность психологов и психологической службы настолько максимально реализуется, насколько позволяют ресурсы в регионах и компетенция специалистов.
Понимая, что во всех регионах эти ресурсы разные, наш Федеральный ресурсный центр психологической службы в системе образования РАО сейчас занимается разработкой межведомственного регламента взаимодействия по оказанию экстренной психологической помощи, который будет внедрен в школы России, в том числе Челябинской области. Здесь мы говорим о некой модели, включающей в себя и телефон доверия, и живую помощь специалистов в кризисной ситуации для ребенка, и подключение экспертов иных ведомств при необходимости. В нем будет прописывается роль и Министерства здравоохранения, и Министерства просвещения, и МЧС, и ведомств правоохранительных органов. В регламенте указывается, кто из них и на каких позициях поэтапно должен включаться в детские проблемы, как они должны взаимодействовать друг с другом и куда передавать информацию.
Перед составлением регламента мы провели опрос семей на предмет тех типовых проблем, с которыми они сталкиваются в воспитании детей. Поэтому в него уже включены вопросы суицидально направленного поведения, агрессии в интернете, проблемы сопровождения беременных несовершеннолетних, темы, связанные с разводом родителей, непониманием в классе, одиночеством.
— Когда данный регламент заработает в регионах, в том числе в Челябинской области?
— Мы ведем эту работу в рамках госзадания Минобрнауки РФ и планируем ее завершение к концу года. Надеюсь, что все у нас получится. На сегодня типовой регламент уже разработан, и мы выходим на этап обсуждения его содержания с регионами. Нам важно получить обратную связь, так как именно регионы будут утверждать этот регламент и совершенствовать с учетом своих специфик и ресурсов. Уже на региональном уровне будут определяться ответственные лица, которые в случае экстренных ситуаций смогут оперативно прибегнуть к межведомственному взаимодействию.
Некоторые эксперты увидели корень этой проблемы в неэффективной работе педагогов-психологов. Какие изменения в ближайшее время будет претерпевать психологическая служба в системе образования? Кто должен отслеживать поведение ребенка в соцсетях и почему психологов все же нельзя обвинять? Об этом мы поговорили с руководителем Федерального ресурсного центра психологической службы в системе образования РАО, доктором психологических наук, доцентом, членом-корреспондентом РАО Ольгой Ульяниной.
В Челябинск федеральный эксперт прибыла на Международную научно-практическую конференцию ЮУрГГПУ «Национальная безопасность и молодежная политика» и нашла время пообщаться с корреспондентом «ЮП».
Фото предоставлено ЮУрГГПУ
Работа не для одного
— Когда в школах происходит трагедия, то очень часто любят кидать камень в огород психологов: куда смотрели, почему не выявили у ребенка отклонения в поведении. Ольга Александровна, по вашему мнению, насколько психологическая работа со школьниками на данный момент эффективна?
— Проблема девиантного и суицидального поведения подростков имеет комплексный характер, и варианты ее решения необходимо реализовывать в формате межведомственного взаимодействия. Сводить все только к тому, что не сработали психологи, неправильно, потому что они ситуативно включается в работу с обучающимся. Родители и педагоги наблюдают его чаще и наблюдают в деятельности, общении в реальных условиях.
В психологии есть даже такое понятие — «ребенок как симптом семьи». Поэтому тесное взаимодействие родителей с педагогическим составом школы и классным руководителем является необходимым условием, чтобы мы понимали, какой ребенок дома и что происходит у него в семье и какой ребенок в школе, насколько он включен в учебный процесс, как складываются его взаимоотношения в школьной среде с одноклассниками, есть ли конфликты, есть ли неконтролируемые агрессивные всплески. Это в состоянии оценить не только специалист-психолог, но и педагоги и родители. И если они видят сложности и проблемы, тогда уже целесообразно обратиться к психологу, чтобы тот оценил состояние ребенка и при необходимости подключил клинического психолога, если его компетенций недостаточно. Дело в том, что суицидальный риск и поведение иногда может относиться к пограничным состояниям, и здесь должны подключаться медицинские специалисты, которые в состоянии отследить полный симптомокомплекс, наблюдаемый у ребенка. Это как раз к вопросу о межведомственном взаимодействии. Все это один школьный психолог сделать не в состоянии, для этого пришлось бы все время находиться с человеком и сопровождать его. Учитывая, что в школе много участников образовательного процесса, за которых он несет ответственность, это просто нереально.
Фото Дмитрия Куткина («Вечерний Челябинск»)
С другой стороны, решение этой проблемы усугубляется тем, что очень многое сегодня происходит не перед глазами взрослых, а в интернет-пространстве. Девиантное поведение может быть связано как с кибербуллингом и агрессией в интернете, так и с различными рода негативными аспектами: это и игровая зависимость, потеря реальности граней жизни и смерти, чаты и мессенджеры, куда вовлекают несовершеннолетних, призывают на совершение суицидальных или агрессивных действий, включая массовые суициды, что мы наблюдали 3 марта.
— Действительно, в интернете ребенок один на один с проблемами. И тут снова возникает тот же вопрос: кто должен мониторить, что он там пишет, на какие группы подписан, — родители, психологи или учителя?
— На этот вопрос в России до сих пор нет однозначного ответа. Мы здесь можем обратиться к зарубежному опыту, где уже начали вырабатывать соответствующий алгоритм. Так, в США школы взаимодействуют с компаниями, которые осуществляют непрерывный мониторинг социальных сетей по выработанному алгоритму, конечно, не без помощи искусственного интеллекта. И этот мониторинг позволяет отследить в социальных сетях обучающихся факторы риска, связанные с возможным причинением вреда себе или окружающим.
У нас, к сожалению, эти функции сейчас переданы педагогам и психологам. Но тут возникают две сложности. Во-первых, у них просто нет алгоритма, и эта работа не автоматизирована, а она должна вестись именно в цифровом пространстве. Во-вторых, у них просто нет временного ресурса. И здесь можно пойти либо путем, которые пошли зарубежные коллеги, то есть прибегнуть к аутсорсингу — передаче полномочий компаниям и организациям, которые специализируются и в состоянии технически осуществить эту работу. Либо это должно решаться в контексте межведомственного взаимодействия, когда мы в разных блоках подключаем специалистов из разных ведомств и они работают в формате бригад. Это что касается школы.
Что касается родителей, тут тоже ответ неоднозначен. Насколько современные родители, будучи включенными в профессиональную деятельность и в решение бытовых, социальных, финансовых проблем, готовы отключиться от них и отслеживать, как ребенок ведет себя в соцсетях? Технические возможности для этого есть: можно дублировать аккаунт или установить программы «Мои дети», чтобы и видеть, и слышать, и наблюдать. Но где на все это найти временные ресурсы? Это во-первых. Во-вторых, если мы хотим сохранить самостоятельную и состоятельную личность, то нарушение его личностного пространство, его границ может быть чревато. Единственно возможный способ решения проблемы — это выстраивание открытых доверительных отношений с ребенком. Таких отношений, которые позволили бы всегда ребенку подойти к родителю и посоветоваться: «Мама, а мне написал какой-то мужчина, это не является странным?» или «А меня вот сюда пригласили подработать, как ты думаешь, это хорошее место?». Когда дети делятся, это позволяет вовремя включиться в проблему и спокойно дать обратную связь ребенку: что можно делать, а что нельзя, что хорошо, что плохо, возвращаясь к классике.
Фото Людмилы Ковалевой
Алгоритм — в регионы
— Ольга Александровна, как вы считаете, а сама программа подготовки психологов сегодня достаточно современная и новая, есть ли там блоки, посвященные травле и агрессии в интернете, с чем в последние годы сталкиваются современные школьники?
— Подход к программам как высшего образования, так и дополнительного, он очень мобильный и динамичный. Содержание этих программ, блоки и компетенции, которые необходимо формировать у психологов, с определенной периодичностью пересматриваются научным и педагогическим сообществом с учетом новых реалий и новых проблем. И если программы высшего образования, возможно, не так быстро обновляются, то программы дополнительного образования и непрерывного образования (повышение квалификации или просто переподготовка) обсуждаются ежегодно и утверждаются с учетом тех проблем, которые вы озвучили, в том числе проблем психологической безопасности и безопасности несовершеннолетних в интернет-пространстве. Эти блоки непременно включаются.
Российская академия образования (РАО) также осуществляет сотрудничество с научным центром Южно-Уральского государственного гуманитарно-педагогического университета. Мы сотрудничаем в области образовательных программ, научно-исследовательской деятельности, позволяющих осуществлять научно-методическое обеспечение и сопровождение образовательного процесса. Нами в том числе ведется совместная работа по актуализации программ с учетом современных тенденций, их нужно обновлять не только для педагогов-психологов, но и для других специалистов, включая разработку программ по новым специальностям.
Фото Олега Каргаполова («Вечерний Челябинск»)
— На ваш взгляд, чтобы психологическая работа в школах велась эффективно, сколько психологов должно там работать на весь коллектив?
— В идеале на одного психолога должно приходиться не более 300 человек, иначе качество работы будет падать. В каких-то школах нет вообще ни одного специалиста, в каких-то он один, а в других психологи параллельно еще являются учителями-предметниками, выполняя двойную функцию. Статус психолога и его социальное положение, включая оплату труда, на уровне Министерства образования РФ сейчас активно обсуждаются. Могу сказать, что на данный момент активность психологов и психологической службы настолько максимально реализуется, насколько позволяют ресурсы в регионах и компетенция специалистов.
Понимая, что во всех регионах эти ресурсы разные, наш Федеральный ресурсный центр психологической службы в системе образования РАО сейчас занимается разработкой межведомственного регламента взаимодействия по оказанию экстренной психологической помощи, который будет внедрен в школы России, в том числе Челябинской области. Здесь мы говорим о некой модели, включающей в себя и телефон доверия, и живую помощь специалистов в кризисной ситуации для ребенка, и подключение экспертов иных ведомств при необходимости. В нем будет прописывается роль и Министерства здравоохранения, и Министерства просвещения, и МЧС, и ведомств правоохранительных органов. В регламенте указывается, кто из них и на каких позициях поэтапно должен включаться в детские проблемы, как они должны взаимодействовать друг с другом и куда передавать информацию.
Перед составлением регламента мы провели опрос семей на предмет тех типовых проблем, с которыми они сталкиваются в воспитании детей. Поэтому в него уже включены вопросы суицидально направленного поведения, агрессии в интернете, проблемы сопровождения беременных несовершеннолетних, темы, связанные с разводом родителей, непониманием в классе, одиночеством.
— Когда данный регламент заработает в регионах, в том числе в Челябинской области?
— Мы ведем эту работу в рамках госзадания Минобрнауки РФ и планируем ее завершение к концу года. Надеюсь, что все у нас получится. На сегодня типовой регламент уже разработан, и мы выходим на этап обсуждения его содержания с регионами. Нам важно получить обратную связь, так как именно регионы будут утверждать этот регламент и совершенствовать с учетом своих специфик и ресурсов. Уже на региональном уровне будут определяться ответственные лица, которые в случае экстренных ситуаций смогут оперативно прибегнуть к межведомственному взаимодействию.
Поделиться
