Челябинские рейсы британского хирурга Колина Рейнера

Был уже поздний вечер, когда доктор Колин Рейнер, заведующий отделением ожоговой и пластической хирургии государственной клиники шотландского города Абердина, получил сообщение, что в России произошла крупная техногенная катастрофа. Спрашивалось, может ли доктор Рейнер немедленно отправиться туда в составе группы медиков Великобритании, чтобы оказать помощь на месте.

Запах железа

Та «техногенная катастрофа», которая позвала в дорогу не одного доктора Рейнера, стала известна как Ашинская железнодорожная, произошедшая в ночь на 4 июня 1989 года в результате взрыва продуктопровода сжиженного газа в непосредственной близости от участка железной дороги Челябинск-Уфа. В зоне пожара оказались два пассажирских поезда: Новосибирск — Адлер и Адлер — Новосибирск.

В результате 26 вагонов сгорели, 11 были сброшены взрывной волной с железнодорожного пути. На месте катастрофы были обнаружены останки и тела 259 погибших, 866 доставлены в больницы Челябинска и других городов области.

— Я, вообще то, готовился поехать в отпуск. Но получив сообщение, отправился к себе на работу, собрал инструменты, которые могли бы пригодиться, оставил сообщение секретарю: «Уехал в Россию. Когда вернусь, не знаю. Прощайте.» в чем был, в том и прилетел в Челябинск. — Так Колин Рейнер вспоминает сейчас о событиях двадцатичетырехлетней давности.

Куда летели британские медики, они представляли себе плохо: «Что такое Челябинск, где это: Сибирь?»

Первое, что почувствовали: в воздухе много железа. Насторожило место, куда поселили медиков. Оно было огорожено высоким дощатым забором, за ними захлопнулись тяжелые ворота, охранники были вооружены… Сразу вспомнилось читанное, слышанное о лагерях, где содержались в СССР заключенные…

В нынешний свой приезд доктор Рейнер со своими челябинскими друзьями побывап у того зеленого забора, которого он и его коллеги испугались, а потом освоили это место как привычное и вполне комфортабельное.

Это хорошо известные многим горожанам так называемые «Обкомовские дачи», распложенные в пригородном лесу. Там и при советской власти принимали гостей, которым надо было обеспечить качественные кров и стол, там и сейчас этим же заняты.

Молодой человек, представлявший администрацию закрытой гостиницы, ни о какой Ашинской катастрофе слыхом не слыхивал. Это было до него.

Сквозь прорези в заборе британский медик смог увидеть место, где он провел самые, возможно, значительные дни своей жизни.

Не заметил, чтобы там что то изменилось, разве цветы на клумбах поярче стали…

Маршрут, ставший привычным

Утром следующего дня медики прибыли в Челябинский межрегиональный ожоговый центр, встретились с челябинскими коллегами, с создателем и руководителем этого центра профессором Романом Львовичем Лифшицем, увидели фронт работ, практически бескрайний. И начались будни, подобные фронтовым.

Понятно, что такой крупный десант зарубежных медиков в закрытый (то есть город, куда был ограничен доступ иностранцам) тогда еще Челябинск не мог не привлечь интереса прессы. И мы с фотожурналистом Сергеем Васильевым отправились от «Вечернего Челябинска», где тогда оба работали, в ожоговый центр.

Когда мы приехали, у приезжих медиков был обед. Пока ждали, я рассматривала их, раздумывая, у кого взять интервью, ведь ничего о каждом из них пока известно не было.

Остановила взгляд на мужчине, чем то похожем на американского киноактера Грегори Пека, очень популярного тогда («Римские каникулы», «Убить пересмешника» и т. д.).

Какая интуиция сработала, не знаю, но именно Колин Рейнер (это был он) оказался, как выяснилось в дальнейшем, тем, кто сделал для жертв катастрофы и для челябинских медиков больше, чем, пожалуй, кто либо еще из этой безусловно самоотверженной группы людей, поспешивших на помощь.

Челябинск стал городом, входящим с тех пор в круг его постоянных забот. Он стал сотрудничать с Челябинским областным детским фондом, стал членом правления этой благотворительной организации.

В 1990 году он помог фонду отправить в клиники Абердина и Манчестера на оперативное лечение девять детей, пострадавших в Ашинской катастрофе, добился, чтобы эти дети были приравнены к пациентам Великобритании и все сложные операции им были сделаны бесплатно.

Рейнер организовал стажировку в ожоговых клиниках своей страны профессора Романа Лифшица, заведующего ожоговым отделением Владимира Балдина, заведующего детской реанимацией больницы Вячеслава Войнова. Рейнер пригласил в Челябинск для работы с «ашинцами» своего коллегу — известного психиатра, профессора Абердинского университета Дэвида Александера, наладил сотрудничество с профессором Натальей Буториной.

В 1991 году Рейнер привез в Челябинск инструменты на 15 000 фунтов стерлингов, часть из которых представили фирмы-производители, но большую часть Рейнер купил на свои деньги. В конце этого же года он отправляет в наш город специальный груз — перевязочный материал для ожогового центра. И тоже — за собственные деньги.

В 1993 году Рейнер вновь в Челябинске, знакомится с работой пластических хирургов областной и городской больниц, год спустя он принимает на месячную бесплатную стажировку пластических хирургов Александра Пухова и Евгения Макарова. И, конечно, опять встретился со своими «ашинцами».

В 1996 году приехал вместе с коллегой Фрэнсисом Питом на конференцию «Актуальные вопросы камбустиологии, реаниматологии и экстремальной медицины», посвященной памяти профессора Романа Лифшица. Выступал с докладом, выслушал сообщения челябинских хирургов, обсуждал профессиональные проблемы с Андреем Важениным (областной онкоцентр), Александром Пуховым (областная больница), Сергеем Васильевым («Пластэс»).

Мне доводилось наблюдать общение Колина Рейнера с нашими медиками, должна сказать, что интонаций мэтра от него ни разу не слышала.

Встречи на равных

Слышала другое. О том, что он поражен тем, как российские хирурги делают операции, которых никогда не видели «вживую», только читали, в лучшем случае — на экране.

— Если я узнаю о том, что где то освоили операцию, которой мне надо овладеть, я сажусь в самолет, лечу туда и овладеваю методикой. У них такой возможности нет, но ведь оперируют грамотно и успешно.

Он и когда впервые сюда приехал, говорил об этом, и сейчас в ответ на мой вопрос повторил.

Насколько я помню, британские медики пробыли в ожоговом центре где то с неделю и уехали, когда убедились в достаточной квалификации местных врачей и среднего медицинского профессионала.

А вот техническое оснащение, как говорится, «оставляло желать».

Колин Рейнер приехал со своим перфоратором кожных лоскутов. Наши с завистью смотрели на аппарат, позволявший при пересадке кожи обходиться гораздо меньшими «заплатками».

Рейнер, как он рассказал, был намерен подарить ожоговому центру перфоратор, он имел на это право: инструмент его собственный. Но перед отлетом его никак не могли найти. Так и улетел Рейнер домой.

А уже позднее, в Абердине, профессор Лифшиц сообщил, что потерявшийся инструмент найден. Рейнер в ответ сказал, что он собирался подарить этот самый перфоратор, что теперь и делает.

Спрашиваю Колина, что пообудило его приезжать время от времени в далекий Челябинск, ведь никакой обязанности перед бывшими пациентами и медиками, с которыми он работал, у него нет.

— Я привык любую работу доводить до конца.

Вообще то, насколько известно, профессор всегда был плотно загружен работой. В Челябинск впервые прилетел будучи заведующим отделением ожоговой и пластической хирургии государственной клиники в Абердине, при этом занимался наукой, практиковал и в частной клинике. Абердину отдал двадцать лет своей жизни. Десять лет — директор центра в Бирмингеме, а еще по поручению правительства Великобритании занимался открытием сети дневных амбулаторных хирургических кабинетов, чтобы больным, которым необходима небольшая хирургическая помощь или консультация, не было необходимости обращаться в большую клинику.

И вот уже шесть лет трудится в государственной криминальной службе экспертом обвинения на стороне обвинения. Его отчеты о медицинской составляющей преступлений поступают как стороне обвинения, так и защиты и становятся основой состязательности процессов.

Вспомнить все

На прошлой неделе Колин Рейнер вновь прилетел в Челябинск. После длительного перерыва. На этот раз в отличие от других его прилетов не было запланированных деловых встреч с коллегами, работы в операционных, обмена опытом и тому подобного.

— Что вас тянет в Челябинск? — спрашиваю Рейнера.

— Мечта. — Неожиданно отвечает Колин. — На этот раз чисто частный визит. Это касается моих личных чувств. Я хотел повидаться с друзьями. Двадцать четыре года прошло с Ашинской катастрофы. Годы идут, и я перелистываю книгу моей памяти. И мне захотелось приехать и, может быть, еще раз испытать те чувства, которые были, когда мы все вместе преодолевали последствия катастрофы. У меня была потребность опять отдать должное памяти профессора Лифшица…

В Челябинске Рейнера встречали преподаватель английского языка Татьяна Швеммер, бывшая в дни ашинских событий председателем правления областного отделения Всероссийского детского фонда и много работавшая с британскими медиками, пластический хирург Павел Попугаев и тот узкий, но крепкий круг людей, с которыми встречи перешли в искренние дружеские отношения.

Вместе с вдовой Романа Львовича Лифшица Валентиной Ефимовной Демаховской побывали на могиле выдающегося медика.

Рейнер с друзьями погуляли по Челябинску, выезжали на озеро.

Оказывается, у Колина был вопрос ко мне, почему и захотел встретиться:

— В одной из ваших публикаций вы назвали наш прилет в Челябинск примером народной дипломатии. Я понимаю, что тот десант британских медиков в Челябинск был продиктован политическими причинами. У Маргарет Тэтчер и Михаила Горбачева сложились дружеские отношения, они во многом и стали причиной того, что на помощь пострадавшим в катастрофе была послана наша группа. Но кроме красивого жеста реальная помощь от нас была?

Он еще спрашивает!

фото Вячеслава Шишкоедова и из архива Татьяны Швеммер

Бумажная версия данного материала появится 17.08.2013 г.