Хроники без цензуры. Дневник челябинца зафиксировал каждый день войны
15 Ноября 2016
Фото: из фотоальбома «Челябинская область в фотографиях. 1940-1960»
В Челябинске прошла презентация книги «Повседневность и война. Челябинский дневник 1941, 1943, 1944».
-
Потерявшие память. Жертвы сталинизма — это не неизбежная закономерность
-
С крестом на расстрел. В памяти челябинцев Дмитрий Неаполитанов остался талантливым миссионером и добрым духовником
Находка на чердаке
В Государственном историческом музее в Москве хранится уникальная коллекция детских рисунков, в которых с наивной непосредственностью зафиксировались эпохальные события: Первая мировая война, революция 1917 года, Гражданская война.
Собрал эту коллекцию преподаватель московской гимназии Василий Воронов, дававший своим учениками задание выполнять рисунки на тему «Что я увидел по дороге домой». В результате собралось более полутора тысяч рисунков, которые стали документальными свидетельствами, быть может, более значимыми и более точными, чем десятки научных монографий маститых историков.
Именно об этом подумалось, когда у меня в руках оказался уникальный дневник Катаева.
О ком и о чем идет речь? Начнем с того, что дневник ведет Борис Степанович Катаев (1909-1978). Человек отнюдь не рядовой — заместитель председателя Челябинской областной плановой комиссии (Облплана) в годы войны.
Дневник издал его сын, Владимир Борисович Катаев, родившийся в Челябинске в 1938 году (то есть и он стал героем книги). Окончил с золотой медалью школу № 10, учился в МГУ, в 1965-1967 годах преподавал в Челябинском пединституте, а с 1967-го — в МГУ, где сегодня заведует кафедрой истории русской литературы. Литераторам страны он известен как председатель Чеховской комиссии Российской академии наук.
Сам Владимир Борисович признался: нашел дневники отца на чердаке дома и уже с первых страниц понял, что ежедневные записи отца имеют огромную документальную ценность.
Перед нами возникает военный Челябинск с его продуктовыми карточками и всеобщим голодом, спасительными огородами и многочисленными ранеными в эвакогоспиталях… Не случайно, что презентация книги прошла в Южно-Уральском государственном гуманитарно-педагогическом университете (ЧГПУ), под патронажем которого она и вышла. А на страницах книги есть немало свидетельств о жизни этого вуза во время войны.
Ценность книги еще и в том, что ее не видела… военная цензура.
Косматый академик
«22 августа 1941 года
Вечером был в Обкоме ВКП (б) на совещании секретарей РК ВКП (б) по вопросам уборки… Интересно выступил академик Лысенко. Вообще вид у него не особенно-то академический: худющий, косматый и вообще на агронома средней руки походит. Предложил он сеять рожь нового урожая через два-три дня после уборки, а в крайнем случае и через день. Пшеницу рекомендовал убирать, едва она выйдет из молочной зрелости, а с 10 сентября даже и в молочной, во избежание заморозков, которые все равно погубят урожай поздно посеянных хлебов. По окончании его речи секретарям предложено было высказаться и по его предложениям, и, конечно, все «рады стараться». А ведь они же годами хлебом занимались и ни одного слова критики даже не попытались произнести… Дисциплина — вещь, конечно, хорошая, но за последнее время людей, кажется, и рассуждать отучили…
29 августа
Приспособление нашей промышленности под военную продолжается. Ликеро-водочный переделан в витаминный, Катав-Ивановский весовой завод теперь завод для изготовления автоприцепов… Завод № 195а в Уфалее строится для изготовления электромоторов…
…У нас до 1 января 1942 года должно быть развернуто 11 150 коек для госпиталей, это почти полностью наш коечный фонд в больницах в мирное время… Организация все же неудовлетворительная. Не хватает врачей, медсестер, мягкого инвентаря, хирургического инструмента. Топливом госпитали не обеспечены, учет оборудования и инвентаря не налажен.
…Мобилизовали народа много... Прикинули, что тысяч триста по нашей только области, а значит, 12-15 миллионов по СССР. Но ведь это же небывалая в истории орда, и будь бы она надлежащим образом вооружена, мы имели бы подавляющее превосходство над немцами. Но этого нет — значит, что-то неблагополучно…
…Без табаку скучаю отчаянно… И нет никакого желания бросить курить.
Морозы для немцев
5 сентября
Войск у нас в городе ей-ей больше, чем я предполагаю. Шел я в среду в баню № 1 и обнаружил, что в цирке войска. В фабрике-кухне ЧТЗ тоже какая-то часть и т.д. Учат их или же создают резервы для решительного удара?
21 октября
По Челябинску гуляет директор фабрики «Дукат»… Ему передали филиал Союзунивермага, б/магазин Текстильшвейбыта. Задание у него «сурьезное»: с 1 января давать по 3,5 млн штук папирос в день. Вот это дело подходящее. Как только он с сырьем справится? Средняя Азия может и не дать всего, что требуется, да и с вагонами затруднения предвидятся…
…Только в один Челябинск направляется 79 тысяч москвичей. Куда их девать? Помимо выселения ряда учреждений, решено пересмотреть и вообще население: насколько народу надо обязательно быть в Челябинске? Лица, не работающие нигде, жены военнослужащих, живущие на аттестатах, пенсионеры… подлежат принудительному выселению в районы.
30 октября
Пал Харьков. Немцы потеряли под ним 120 тысяч человек, 450 танков и бронемашин. Но город пал. И как-то тихо, незаметно произошло падение этого 4-го по населению города СССР.
5 ноября
Во вчерашнем номере «Челябинского рабочего» опубликовано постановление ЦК ВКП (б) и СНК СССР, в котором «идя навстречу пожеланиям трудящихся» 8 и 9 ноября объявлены рабочими днями. У нас это принято — проводить различные кампании «идя навстречу».
12 ноября
Второй день стоят небывалые для ноября, доходящие до минус 20 градусов, морозы. Вот бы их на немцев…
Сушин ездил в совхоз под Троицк и привез мне на 200 рублей сала и мяса. В пересчете на базарные цены это покупка стоит 800 рублей. 600 рублей экономии. Ведь это больше, чем я в месяц на руки получаю.
Госпиталь у Алого Поля
По своему положению Борис Катаев имел право на бронь. Но он не хочет уклоняться от призыва и в ноябре 1941 года получает повестку и отправляется на фронт, где командует стрелковой ротой. В бою был ранен, провел несколько месяцев в госпиталях. После ранения его родной Облплан добивается перевода ближе к дому, в один из госпиталей Челябинска… 26 ноября 1943 года в своем дневнике он пишет:
«Лежу в ЭГ 1721 на ул. Свердлова в школе № 30 рядом с Алым Полем (школа эта по сей день существует под этим же номером. — Прим. авт.) Палата моя на 4-м этаже, № 36… Белья отчаянно не хватает, я четыре дня ходил в одном белье и без носков, и даже халат тряпочный и рваный… Ложки деревянные, частично не крашенные, обгрызенные. Питание неважное, хлеб примерно наполовину белый, но вкуснее наша русская, а не американская мука. На завтрак дежурная манная каша, 20 г масла и полусладкий чай или ложка изюма. На обед постные щи. Картошка скверная, как и вообще в этом году в Челябинске, пораженная какой-то гнилью. Порядки обращения диковаты: по фамилиям не называют, а все Коля да Надя… Рядовые лежат вместе с офицерами, парикмахера ни черта не найдешь, и вообще скверно. Но самое главное, конечно, в том, что лежу «в двух шагах» от дома, а попасть в него не могу.
28 декабря 1944 года
…В качестве члена комиссии по инвентаризации переселился в Шершни… Мой помощник и рассыльный наговорили кучу ужастей о составе курсантов. Чуть не половина воры, бандиты. Некоторые имеют по 10-12 лет тюрьмы. Один 45 дней ждал исполнения высшей меры. Ну и отличаются. Группа свистнула масла на 97 тысяч рублей… Курсант 1-го дивизиона проник на хлебозавод, стащил сколько-то буханок хлеба и был застрелен при попытке удрать. Остается только удивляться, как умудряются отдельные бригады давать 100%-ный выпуск…Образец армейского остроумия: «Медаль за оборону Челябинска» тыловикам.
«Расстрельные» выводы
Историки, комментируя дневник, отмечают, что с его страниц предстает образ человека грамотного, думающего, сомневающегося, ранимого… Попытки найти разумные объяснения происходящему на фронте подводят автора к выводам, за которые по законам военного времени грозил расстрел в буквальном смысле:
«И все меньше верится нашим сводкам. Взять хотя бы такой факт, что не было еще ни одного дня, чтобы мы потеряли хоть на один самолет больше, чем немцы. Ну похоже ли это на правду? А если это неправда, то где гарантия, что правда остальное? В чем тогда отличие подобной пропаганды от буржуазной?
…К нам приедет Московская оперетта. Неплохо было бы попасть, посмотреть. Но времени ни черта нет. Домой хожу только обедать да спать. Партсобрания проводят и то только ночью или утром, суровый трудовой режим на заводах, отсутствие денег. С папиросами скандал. Остались только дорогие. А у меня денег нет, и даже небритый… Сегодня сдаю пару белья, единственную свою смену, наволочку, полотенце, рукавицы и байковую пеленку на портянки. И, представьте себе, что я, зампредседателя Областной плановой комиссии, не в состоянии больше ничего сдать, не рискуя остаться в чем мать родила. Бедно, ой как бедно живет народ в нашей стране. Почитаешь, например, о жизни в США, и просто зависть берет. Сравнение далеко не в нашу пользу. Да что там говорить, мой отец, мелкий банковский чиновник, жил гораздо лучше, чем я живу. Горько еще и потому, что лучшее будущее отодвигается куда-то далеко. Но что же делать-то? Хныканьем делу не поможешь…»
В Государственном историческом музее в Москве хранится уникальная коллекция детских рисунков, в которых с наивной непосредственностью зафиксировались эпохальные события: Первая мировая война, революция 1917 года, Гражданская война.
Собрал эту коллекцию преподаватель московской гимназии Василий Воронов, дававший своим учениками задание выполнять рисунки на тему «Что я увидел по дороге домой». В результате собралось более полутора тысяч рисунков, которые стали документальными свидетельствами, быть может, более значимыми и более точными, чем десятки научных монографий маститых историков.
Именно об этом подумалось, когда у меня в руках оказался уникальный дневник Катаева.
О ком и о чем идет речь? Начнем с того, что дневник ведет Борис Степанович Катаев (1909-1978). Человек отнюдь не рядовой — заместитель председателя Челябинской областной плановой комиссии (Облплана) в годы войны.
Дневник издал его сын, Владимир Борисович Катаев, родившийся в Челябинске в 1938 году (то есть и он стал героем книги). Окончил с золотой медалью школу № 10, учился в МГУ, в 1965-1967 годах преподавал в Челябинском пединституте, а с 1967-го — в МГУ, где сегодня заведует кафедрой истории русской литературы. Литераторам страны он известен как председатель Чеховской комиссии Российской академии наук.
Сам Владимир Борисович признался: нашел дневники отца на чердаке дома и уже с первых страниц понял, что ежедневные записи отца имеют огромную документальную ценность.
Перед нами возникает военный Челябинск с его продуктовыми карточками и всеобщим голодом, спасительными огородами и многочисленными ранеными в эвакогоспиталях… Не случайно, что презентация книги прошла в Южно-Уральском государственном гуманитарно-педагогическом университете (ЧГПУ), под патронажем которого она и вышла. А на страницах книги есть немало свидетельств о жизни этого вуза во время войны.
Ценность книги еще и в том, что ее не видела… военная цензура.
Косматый академик
«22 августа 1941 года
Вечером был в Обкоме ВКП (б) на совещании секретарей РК ВКП (б) по вопросам уборки… Интересно выступил академик Лысенко. Вообще вид у него не особенно-то академический: худющий, косматый и вообще на агронома средней руки походит. Предложил он сеять рожь нового урожая через два-три дня после уборки, а в крайнем случае и через день. Пшеницу рекомендовал убирать, едва она выйдет из молочной зрелости, а с 10 сентября даже и в молочной, во избежание заморозков, которые все равно погубят урожай поздно посеянных хлебов. По окончании его речи секретарям предложено было высказаться и по его предложениям, и, конечно, все «рады стараться». А ведь они же годами хлебом занимались и ни одного слова критики даже не попытались произнести… Дисциплина — вещь, конечно, хорошая, но за последнее время людей, кажется, и рассуждать отучили…
29 августа
Приспособление нашей промышленности под военную продолжается. Ликеро-водочный переделан в витаминный, Катав-Ивановский весовой завод теперь завод для изготовления автоприцепов… Завод № 195а в Уфалее строится для изготовления электромоторов…
…У нас до 1 января 1942 года должно быть развернуто 11 150 коек для госпиталей, это почти полностью наш коечный фонд в больницах в мирное время… Организация все же неудовлетворительная. Не хватает врачей, медсестер, мягкого инвентаря, хирургического инструмента. Топливом госпитали не обеспечены, учет оборудования и инвентаря не налажен.
…Мобилизовали народа много... Прикинули, что тысяч триста по нашей только области, а значит, 12-15 миллионов по СССР. Но ведь это же небывалая в истории орда, и будь бы она надлежащим образом вооружена, мы имели бы подавляющее превосходство над немцами. Но этого нет — значит, что-то неблагополучно…
…Без табаку скучаю отчаянно… И нет никакого желания бросить курить.
Морозы для немцев
5 сентября
Войск у нас в городе ей-ей больше, чем я предполагаю. Шел я в среду в баню № 1 и обнаружил, что в цирке войска. В фабрике-кухне ЧТЗ тоже какая-то часть и т.д. Учат их или же создают резервы для решительного удара?
21 октября
По Челябинску гуляет директор фабрики «Дукат»… Ему передали филиал Союзунивермага, б/магазин Текстильшвейбыта. Задание у него «сурьезное»: с 1 января давать по 3,5 млн штук папирос в день. Вот это дело подходящее. Как только он с сырьем справится? Средняя Азия может и не дать всего, что требуется, да и с вагонами затруднения предвидятся…
…Только в один Челябинск направляется 79 тысяч москвичей. Куда их девать? Помимо выселения ряда учреждений, решено пересмотреть и вообще население: насколько народу надо обязательно быть в Челябинске? Лица, не работающие нигде, жены военнослужащих, живущие на аттестатах, пенсионеры… подлежат принудительному выселению в районы.
30 октябряПал Харьков. Немцы потеряли под ним 120 тысяч человек, 450 танков и бронемашин. Но город пал. И как-то тихо, незаметно произошло падение этого 4-го по населению города СССР.
5 ноября
Во вчерашнем номере «Челябинского рабочего» опубликовано постановление ЦК ВКП (б) и СНК СССР, в котором «идя навстречу пожеланиям трудящихся» 8 и 9 ноября объявлены рабочими днями. У нас это принято — проводить различные кампании «идя навстречу».
12 ноября
Второй день стоят небывалые для ноября, доходящие до минус 20 градусов, морозы. Вот бы их на немцев…
Сушин ездил в совхоз под Троицк и привез мне на 200 рублей сала и мяса. В пересчете на базарные цены это покупка стоит 800 рублей. 600 рублей экономии. Ведь это больше, чем я в месяц на руки получаю.
Госпиталь у Алого Поля
По своему положению Борис Катаев имел право на бронь. Но он не хочет уклоняться от призыва и в ноябре 1941 года получает повестку и отправляется на фронт, где командует стрелковой ротой. В бою был ранен, провел несколько месяцев в госпиталях. После ранения его родной Облплан добивается перевода ближе к дому, в один из госпиталей Челябинска… 26 ноября 1943 года в своем дневнике он пишет:
«Лежу в ЭГ 1721 на ул. Свердлова в школе № 30 рядом с Алым Полем (школа эта по сей день существует под этим же номером. — Прим. авт.) Палата моя на 4-м этаже, № 36… Белья отчаянно не хватает, я четыре дня ходил в одном белье и без носков, и даже халат тряпочный и рваный… Ложки деревянные, частично не крашенные, обгрызенные. Питание неважное, хлеб примерно наполовину белый, но вкуснее наша русская, а не американская мука. На завтрак дежурная манная каша, 20 г масла и полусладкий чай или ложка изюма. На обед постные щи. Картошка скверная, как и вообще в этом году в Челябинске, пораженная какой-то гнилью. Порядки обращения диковаты: по фамилиям не называют, а все Коля да Надя… Рядовые лежат вместе с офицерами, парикмахера ни черта не найдешь, и вообще скверно. Но самое главное, конечно, в том, что лежу «в двух шагах» от дома, а попасть в него не могу.
28 декабря 1944 года
…В качестве члена комиссии по инвентаризации переселился в Шершни… Мой помощник и рассыльный наговорили кучу ужастей о составе курсантов. Чуть не половина воры, бандиты. Некоторые имеют по 10-12 лет тюрьмы. Один 45 дней ждал исполнения высшей меры. Ну и отличаются. Группа свистнула масла на 97 тысяч рублей… Курсант 1-го дивизиона проник на хлебозавод, стащил сколько-то буханок хлеба и был застрелен при попытке удрать. Остается только удивляться, как умудряются отдельные бригады давать 100%-ный выпуск…Образец армейского остроумия: «Медаль за оборону Челябинска» тыловикам.
«Расстрельные» выводы
Историки, комментируя дневник, отмечают, что с его страниц предстает образ человека грамотного, думающего, сомневающегося, ранимого… Попытки найти разумные объяснения происходящему на фронте подводят автора к выводам, за которые по законам военного времени грозил расстрел в буквальном смысле:
«И все меньше верится нашим сводкам. Взять хотя бы такой факт, что не было еще ни одного дня, чтобы мы потеряли хоть на один самолет больше, чем немцы. Ну похоже ли это на правду? А если это неправда, то где гарантия, что правда остальное? В чем тогда отличие подобной пропаганды от буржуазной?
…К нам приедет Московская оперетта. Неплохо было бы попасть, посмотреть. Но времени ни черта нет. Домой хожу только обедать да спать. Партсобрания проводят и то только ночью или утром, суровый трудовой режим на заводах, отсутствие денег. С папиросами скандал. Остались только дорогие. А у меня денег нет, и даже небритый… Сегодня сдаю пару белья, единственную свою смену, наволочку, полотенце, рукавицы и байковую пеленку на портянки. И, представьте себе, что я, зампредседателя Областной плановой комиссии, не в состоянии больше ничего сдать, не рискуя остаться в чем мать родила. Бедно, ой как бедно живет народ в нашей стране. Почитаешь, например, о жизни в США, и просто зависть берет. Сравнение далеко не в нашу пользу. Да что там говорить, мой отец, мелкий банковский чиновник, жил гораздо лучше, чем я живу. Горько еще и потому, что лучшее будущее отодвигается куда-то далеко. Но что же делать-то? Хныканьем делу не поможешь…»
Поделиться
