Писатель Майя Кучерская о современной русской литературе

Меньше ли читают современные школьники? Насколько современная русская проза современна? Умирает ли форма романа? Об этих и других вещах «ЮП» поговорила с гостем челябинского фестиваля «Открытая книга» Майей Кучерской — писателем, литературоведом, профессором НИУ ВШЭ, а также лауреатом Бунинской премии.

Видится на расстоянии

— Насколько я знаю, в рамках фестиваля вы в 31-м лицее читали лекцию на тему «Кому и зачем нужна современная литература?». Расскажите, как на нее реагировали школьники?

— Со школьниками у нас вышел крайне интересный разговор. Все началось с того, что я спросила у них, в чем заключается необходимость современных писателей, если у нас уже есть великие классики. И дети с легкостью ответили на этот, вроде бы, провокативный вопрос: в книгах современных писателей мы можем прочитать то, чего не найдем ни у Толстого, ни у Достоевского. Связано это с тем, что нынешние авторы в силу ряда причин (в том числе технологических — взять те же мобильники, Интернет) точнее воспринимают ритм и сердцебиение нашей жизни.

Все-таки книга — это отчасти зеркало, поднесенное к читателю, в котором он может увидеть различные мелочи, быт, гаджеты, которые изменили и продолжают менять жизнь человека. Поэтому понятно, почему современный писатель с читателем гораздо сильнее резонируют…

— А как вам кажется, в России сейчас много писателей, которые умеют точно ухватить дух времени?

— Знаете, долгое время наша литература пребывала в каком то ступоре и растерянности. Современные писатели писали так, будто бы на дворе 70 е, то есть в духе такого основательного, тяжеловесного реализма. Складывалось впечатление, что они описывают не свою, а какую то другую эпоху.

Однако, мне кажется, что в последнее время эта тенденция потихонечку начала преодолеваться. Бликующая, трудноуловимая действительность стала появляться в романах наших современников. В качестве примера приведу роман «Музей революции» Александра Архангельского. Отчасти публицистический, он описывает будущее, но не далекое. При этом это в высшей степени современный роман.

— Тем не менее, многие нынешние авторы страдают эскапизмом, побегом от реальности…

— И это понятно. «Лицом к лицу лица не увидать. Большое видится на расстоянии». Литература — это все-таки искусство, которое зиждется на каких то традициях. А поскольку традиция описывать современный мир, отличный от советского, еще не наработана, конечно, сегодняшним писателям приходится очень непросто. Но тем и интереснее. Пускай они рискуют! Вот Евгений Водолазкин написал роман «Лавр» про Средневековье необычайно современно. Ему же это удалось!

Усталость от романа

— Сейчас вокруг некоторых литературных жанров (в частности, вокруг романа) ходит много эсхатологических разговоров. Говорят, что форма романа умирает. Согласны ли вы с этим?

— Мне кажется, доля истины в этом есть. Этот тезис очень хорошо иллюстрирует тот факт, что на последнем вручении Нобелевской премии по литературе награда досталась канадской писательнице Элис Манро, которая не написала ни одного романа. Ее конек — это сборники рассказов.

Я вижу в этом усталость мира от романной формы. Можно даже сказать, что это решение Нобелевского комитета — знак всеобщего утомления. Романная форма самая старая, самая древняя, но в тоже время самая универсальная. Роман лучше всего рассказывает о жизни во всей ее полноте. Так что я думаю, роман не умрет, несмотря на эту усталость.

— Вы имеете возможность пристально наблюдать за литературным процессом. На ваш взгляд, что такое современный роман? Есть ли у него какие то отличительные характеристики?

— Они очень разные. Глаза просто разбегаются. Современный роман это и Марина Степнова, которая написала о 30-х, 40-х и 50-х годах крайне увлекательно и актуально. Современный роман — это и роман-письмо Михаила Шишкина, который написал о людях вне времени, но получилось все равно про наше время. Мне кажется, современность — она не в теме и даже не в объекте описания, она в ритме фраз, в дыхании писателя. Вот что такое современный роман.

— Вы же еще и литературным критиком работаете. Скажите, часто ли вам приходится открывать новые яркие имена?

— Одно в год — это уже счастье.

— А многие ли из них (я сейчас имею в виду русских авторов) экспериментируют с языком?

— Я бы не сказала, что они охотно экспериментируют с языком. Разве что Михаил Шишкин прибегает к необычным построениям. Это, безусловно, эксперимент, но нельзя сказать, что писатель проводит его впервые — все-таки он вышел из «шинели» Саши Соколова. И во многом делает вещи, похожие на те, что делал Соколов. Также некоторые эксперименты с языком есть и в романе «Лавр» Водолазкина. А дальше — я даже затрудняюсь ответить. Дело в том, что наши авторы продолжают пребывать в сиянии солнца русской классической реалистической прозы. Она так ярко сияет, что, видимо, от этого света им никуда не деться.

Дело в репутации

— Дмитрий Быков перед публичной лекцией в ЧГПУ говорил, что, на его взгляд, современные подростки, вопреки легендам, читают много. Я знаю, что вы еще и преподаете на факультете филологии в Государственном университете «Высшая школа экономики». Скажите, ваши ощущения совпадают с быковскими?

— Мне бы очень хотелось верить, что школьники много читают, но на самом деле они читают все меньше и меньше. Тому есть подтверждение. Недавно в Британии было проведено большое исследование, посвященное европейским школьникам. По его итогам стало очевидно, что они больше читают на электронных устройствах, но текстов они читают меньше.

Я уверена, что у нас та же ситуация. Кроме того, я это замечаю по своим студентам. Списки литературы обязательной к прочтению становятся для них все неподъемнее и труднее. Еще 10 лет назад находились те, кто мог осилить такой список — прочитать полностью «Одиссею» и «Илиаду» Гомера. Сейчас таких студентов практически нет. Даже лучшие из лучших пасуют перед объемными текстами.

— А интерес у студентов к чему больше лежит: к современной русской литературе или зарубежной?

— Скорее, к зарубежной. Как кино они больше любят западное, так и книги. Однако, это если говорить о современной литературе. С русской классикой они более-менее знакомы. А вот если говорить о литературе XX века, они с большей вероятностью назовут имена Эриха Марии Ремарка, Германа Гессе и Хорхе Луиса Борхеса, нежели имя, скажем, Виктора Пелевина. Мне кажется, тут дело просто в репутации — у Борхеса и Ремарка она как то весомее, чем у наших современных авторов.

Отечественная литература пока совершенно несправедливо (и я это говорю не потому, что я тоже русский писатель, я на самом деле так думаю) пребывает в маленьком провинциальном городке, скорее, даже в деревушке на общемировой карте. Это неправильно, это неверно, и я уверена, что ситуация будет меняться. Некоторые шаги уже предпринимаются. В частности, открылся «Институт перевода», который активно занимается продвижением русской литературы на Запад и довольно успешно.

фото Владлены Шваб