Ирина Розанова готова сыграть сволочь, но сниматься в «чернухе» никогда не будет

Среди лауреатов премии «Светлое прошлое» она была почетной гостьей. Столичная штучка! Звезда экрана! А вообще — простая, красивая, русская… Нет-нет, не баба! ЖЕНЩИНА! Ирина Розанова…

 Пригласите меня летом

 — Ой, мама рОдная! Красота то у вас какая! — искренне признавалась актриса. — Когда мы пролетали Челябинскую область, я была просто поражена: у вас столько озер! Говорю Олегу Митяеву: что ж ты, мол, свою премию зимой-то вручаешь! Летом приглашай! Пообещал пригласить на Ильменский фестиваль…

А вообще, мы до обидного мало чего видим на гастролях! Разве что людей, которые встречают нас и провожают, да немножечко — зрителей. А сами города стираются из памяти. Иногда и не помнишь даже: была ты на гастролях в этом городе или только кажется… Потому что калейдоскоп настоящий: приезжаешь, как правило, рано утром, в поезде недосып, быстрый переезд по городу, репетиция, вечером спектакль, отыграли — и снова в поезд или автобус!

Хочется верить, что ваш необыкновенный Челябинск не окажется в этом ряду…

Черное существо из детства

— Из детства помню, как в дом внесли пианино, — рассказывает актриса. — Какое то большое и совершенно для меня непонятное существо — черное, лаковое, безумной красоты, пахло деревом. Это был самый лучший подарок за всю мою жизнь!

Занималась в музыкальной школе, потом — в музыкальном училище, правда, потом бросила. Но, наверное, самым тяжелым в детстве была музыкальная школа. По одной простой причине: если бы мне попался тогда педагог, как в музыкальном училище — совершенно потрясающий человек. Он был не просто педагог, он был друг. Наверное, он бы смог привить любовь к музыке еще в самом детстве. А так — в памяти осталась лишь муштра, бездушное механическое исполнение гамм и этюдов…

Точные науки в школе мне были малоинтересны. Привлекали гуманитарные. И вообще, меня увлекало все, что происходило вокруг меня — сами люди, общение с ними. Наверное, уже тогда пробивался взгляд артистки какой то…

Ребенок-кочевник

— Да вот! Ребенком-кочевником в детстве я была… Родители-артисты каждое лето ездили на гастроли, ну и меня брали с собой. А началось с того, что однажды, когда я была еще совсем малышкой, меня оставили бабушке. И когда возвратившись с очередных гастролей, они услышали, как я бабушку называла мамой, то сама мама, помню, разревелась… А потом взяла себя в руки и заявила категорично: «Все! Никому больше не отдам! Только с нами!» И с тех пор я и кочевала с ними. Объездили всю Украину — в каких городах только не была! Причем никакого режима у меня не было: со спектаклей возвращались иной раз далеко за полночь, ехали и всю дорогу пели песни в автобусе. И где только не засыпала: на подоконниках, на батареях, на чьих то коленях в зрительном зале…

Три раза честно пыталась пожить в пионерском лагере. В первый раз продержалась полторы недели, второй раз не прожила и недели, а на третий раз ночь переночевала и сбежала, заявив начальнику лагеря: «Все! Из этого концлагеря я ухожу!» Поставила ультиматум: «Не отвезете? Хорошо! У меня есть рубль!» Таким вот я была свободным ребенком, просто маме моей, мягко говоря, было не до меня…

А человек она удивительный! Еще девчонкой в годы войны она читала стихи перед ранеными в госпиталях.

Когда я родилась, мама — Зоя Васильевна Белова — была уже известной актрисой, народной артисткой России. Да еще — секретарем парторганизации Рязанского театра драмы. Партийцем она была таким, знаете, искренне верующим в общечеловеческие идеалы — мир, любовь, дружбу… При всем при том — бессребреник. Ни-че-го для себя! Коммунист до мозга костей! И у нее было столько нагрузок, что я была полностью предоставлена самой себе, очень рано научилась элементарно жарить картошку и вообще заниматься самообеспечением. Ну а в 19 уехала в Москву.

 Рулить культурой

           — Что вам дало близкое знакомство с образом Екатерины Фурцевой?

      — Вы же понимаете, это была такая своеобычная фигура: кто то любил ее, кто то не любил. Но вот что интересно: после премьеры звонили мне в основном те, кто любил… Так, позвонил актер старой гвардии Всеволод Николаевич Шиловский, который хорошо знал Фурцеву и который сам не очень то мягок в оценках труда своих коллег. Не буду передавать, что именно он говорил, но мне, правда, было очень приятно слышать его отзыв…

— Сценарий фильма был, скорее, эмоционально-женский…

          — В общем, да… Конечно, звучали претензии: дескать, она такой не была. Я говорю: да, может быть, и не была! Но у меня на руках был сценарий. Было либретто. И я играла «по нотам». Но не я же писала эту историю! И потом, заметьте — в названии фильма все-таки есть слово «Легенды». Совсем уж унижать человека было никак нельзя. Она была великим строителем. Вспомните: она построила около тысячи кинотеатров! Лужники! Помогала театрам, спасала многие спектакли, фильмы, картины… Да всего и не перечислишь.

— А сегодня культурой можно как-то рулить?

            — Смотря в какую сторону пойдет государство. Если оно и дальше будет также нас отуплять…

            — «Также» — это как?

         — Ну, например, когда из картины Николая Досталя «Штрафбат» стали вырезать огромнейшее количество «неепристойностей» … Там не было «мата»! Но ведь это все-таки штрафбат! И там есть специфические вещи, без которых обойтись ну никак нельзя! И когда режут такие картины — замечательные, на мой взгляд, — вот это уже явный перебор!

— То есть вы  не против «мата» на экране?

            — Если где-то пойдет тупая «агитка» — я буду против!

В советское время кроме больших художников, к которым трудно было попасть, — Петр Тодоровский, Эльдар Рязанов, Вадим Абдрашитов, были еще хорошие ремесленники. Мы сейчас смотрим старое кино. Про иную картину раньше говорили: «Безделка то какая!» А сейчас думаешь: «Да нет же! Все мастерски сделано, добротно, грамотно, ничего не пропущено».

Время для кино сегодня очень тяжелое. Я не знаю, что принесет с собой 2015 год, но считаю, что уровень нашего кинематографа должен подниматься и подниматься. Мы не должно давить народ одной и той же клюквой.

           — Фильм «Левиафан» — это уже не «клюква»?

       — Увы, еще не смотрела, поэтому не могу говорить о его художественных достоинствах. Могу сказать только одно: талантливы все — от режиссера до актеров. Но это политика. А для меня искусство и политика — это все-таки две разные вещи. Глубоко печально, но этот фильм поставил точку на нашей стране. Почему этот фильм так понравился американцам? Почему он попал в десятку лучших картин? Да потому что не нужны мы им! Так вот и в Канны наши ездят с «чернушными» картинами. С успехом иной раз ездят… Я не обсуждаю их качество — они в известном смысле талантливы. Но они «чернушные». А я всегда говорила и говорю: «Россия есть!»

А вот эти ребята, лауреаты «Светлого прошлого»? Это разве не Россия? Какие люди! Какие характеры, личности, масштабы! А фильм «Левиафан» взял да и поставил на всех нас крест — мол, все мы уже практически спились, деградировали…

«Я человек из «того» времени»

           — А есть ли сегодня в нашем отечественном кинематографе какие то образцы, внушающие оптимизм?

        — Знаете, я как то была в жюри ВГИКовского фестиваля «Святая Анна». Этот ежегодный фестиваль дебютных фильмов, который придумал Никита Михалков, проходит в Москве уже более 20 лет. Он очень интересный, именно потому, что он студенческий. И я пошла в жюри только для того, чтобы посмотреть, что же такое снимает молодежь, какие она проблемы переживает. Есть очень интересные работы.

           — Какие они, молодые?

        — Конечно, разные. Не хочу показаться старым нафталином, хотя, наверное, я для многих такая и есть… Потому что я даже застала — страшно сказать! — ДИГи! Сейчас уже мало кто помнит, как когда то, еще в советском кино на съемочных площадках использовались эти дуговые прожекторы, эти огромные, тяжеленные осветительные приборы! Сейчас на площадках все компактно и удобно. А я вот думаю: «Боже мой! Как же это было давно! Ведь я начала сниматься с 1985 года…»

Так вот. Про молодежь. Она действительно разная, разная… Время сейчас такое, понимаете… Но при этом есть талантливые, потрясающие совершенно ребята! А так в основном приходят для того, чтобы не забыть спросить: сколько он за роль получит. И все сидят на съемочной площадке с гаджетами… Вот тогда меня начинает слегка колотить… Тут же вспоминаю всю старую гвардию актеров, с которыми посчастливилось сниматься…

            — Ностальгируете по тому времени?

           — Так бы не сказала… Но когда слышу про ту, еще нашу страну, с презрением произнесенное: «совок», когда ее начинают всячески ругать, мне становится больно. И замечаешь: неблагодарно вопят именно те, кто в Советском Союзе себе имя то и сделал…

            А вообще «ТО» время — это моя молодость! Это моя радость! Это время, когда мы не звонили по сотовому телефону друг другу, не посылали друг другу эсэмэски, которые я, кстати, терпеть не могу! Конечно, я пользуюсь ими. Но все мои друзья знают, что я буду писать коротко. Да я лучше позвоню! Я голос хочу слышать! Живой голос! Я все-таки человек из Советского Союза. Я из того времени! Времени, когда можно было приходить друг к другу ночью: «Привет!» К холодильнику: «Что там?» У нас дома, правда, ничего никогда не залеживалось. Как и раньше, к родителям приезжали друзья брата — врачи, музыканты. Звучали музыка, смех — было весело! И вообще, в нашем доме никогда не было «нужных» людей.

         — И фильмы в то время снимали другие…

       — Другие-другие! Шедевры! Как бы ни старались переснять заново, ну не выйдет уже как прежде! Хотя и талантливые ребята снимали ту же «Иронию судьбы-2», но разве можно сравнить с прежней сказкой! А здесь взяли — и отобрали эту сказку… Это уже бизнес. Это уже то, на чем можно делать деньги.

           — Вы тоже снимались в ремейках?

            — Снималась! И ничего плохого в этом нет. Но в «чернухе» сниматься никогда не пойду!

Да, я могу сыграть негодяйку, сволочь — не боюсь этого! Я снялась в фильме «Террор любовью», где была на 40, на 50 и на 70. Это одна из любимых моих картин, поставленных по сценарию Виктории Токаревой. Мы посвятили фильм поколению наших мам и бабушек.

Молодежь смотрела и спрашивала: Ирина Юрьевна, откуда вы это знаете? — Ну как же? — отвечаю. Я же хоть немного, но застала этих людей. У меня и бабушка была такая. У людей этого поколения не было полумеры. У них не было, как сейчас модно говорить, политкорректности. А все было ясно и просто: «Люблю!» — «Не люблю!» Это были характеры!

«За эту роль вас ненавижу!»

— Вы застали кино советское и можете сравнить его с российским. Что мы утратили?

        — Да много что! Сейчас так ужасно сократили сроки производства фильмов! Если раньше снимали фильм целый год, а то и два, то сейчас умудряются за несколько недель! Да грозятся еще сократить… Вот вам и качество соответствующее! Хотя, конечно, если голову «включить», можно и в такой срок сделать что то приличное. Можно сыграть даже телефонную книжку! Но если ты подключаешь себя, если ты знаешь, ЧТО ты хочешь рассказать, если ты точно знаешь, КАКОЙ посыл ты хочешь донести до зрителя.

У меня была картина «На тебя уповаю» Елены Цыплаковой, где я сыграла воспитательницу детского дома. Когда я на себя экранную посмотрела, сама себя возненавидела! Но мне очень нравится эта роль! Она одна из любимых! Эта «роль-таблетка».

           Однажды я была на телевидении, и в прямом эфире позвонила одна женщина: «Я вас люблю, люблю! Но есть одна роль, за которую я вас… ненавижу!» Так и сказала! А я там «воспиталка» такая… детей бью… И мне даже мама моя, прочитав сценарий, сказала: «Не играй эту роль! Это просто негодяйка какая то!»

На чем я остановилась? Да! Звонит в эфир один мужчина и говорит: вы знаете, дескать, моя жена, когда посмотрела этот фильм, не только бить ребенка перестала, но даже шлепать! И даже кричать на него не смела более… И я вот думаю: для меня это уже не актерство. И не цветы вовсе и автографы приносят радость! Я уже совсем по-другому отношусь к профессии. Для меня это уже момент врачевания. Конечно, не может искусство совсем уж менять людей. Но если хоть кто нибудь! Хоть на одну секундочку! Посмотрит и задумается — вот точно так же, как та женщина, переставшая бить ребенка, значит, я и сама эту секунду прожила не зря…

фото Вячеслава Шишкоедова

Совет женщинам

Ирина Розанова: «Обязательно с утра пью стакан теплой воды. Это совет всем женщинам! А еще лучше перед этим взять ложку оливкового или подсолнечного масла — не глотая, погонять по всему рту минут пятнадцать. Потом можно и выплюнуть. Эта процедура помогает все вытянуть и очистить. Затем обязательно — геркулесовая каша, которую я завариваю просто на воде. И даже на гастролях!