Челябинский историк изучает время упущенных возможностей

Каждый, кто знакомится с послужным списком челябинского ученого Николая Антипина, пребывает в некотором недоумении. Заведующий редакционно-издательским отделом Челябинского краеведческого музея, составитель и научный редактор трех солидных сборников, автор трех монографий, полтораста научных статей, лауреат престижных наград и дипломов, грантов и стипендий. А завтра, 29 ноября, он должен стать кандидатом наук! И все это — в 26 лет!

Тайна одного храма

— В последнихIV Гороховских чтениях вы вновь выступили не только как редактор, но и как автор научной работы. Правда, на этот раз в соавторстве со школьником…

— Да, это учащийся православной гимназии Никита Охалков. Наша совместная статья посвящена истории Петропавловской церкви в городе Коркино. Уже длительное время параллельно с прочими интересами я занимаюсь проектом «Храмы Челябинского уезда». Его задача — исследование истории православных приходов уезда (а их было до 1917 года более 150). Проект масштабный. Тема распадается на две части: первая — собственно история церквей и приходов, вторая — священнослужители, биографический справочник, их коллективный портрет. Никита Охалков и его семья являются прихожанами храма в Коркино. Он сам работал в архиве с документами по закрытию прихода, он же собирал материалы о современном его состоянии. В этой истории удивляет один факт — храм был закрыт в 1935 году, но в 1943 году его открыли. И с тех пор — уже 70 лет — этот храм не закрывался. Причины и обстановка того времени понятны, но вот почему именно эта церковь? Загадка!

       — Ваш соавтор — не напомнил ли он еще недавнего юного Колю Антипина, который так же, будучи еще школьником, уже успел окунуться в научную работу?

Да-да, именно так! Когда я привел Никиту в архив, то невольно вспомнил ту «картинку». Я даже день запомнил — 30 октября 2003 года, когда меня, десятиклассника, в первый раз привела сюда же мой учитель истории Марина Сергеевна Салмина. Собственно, работа в архиве во многом и повлияла на выбор профессии и интересов. Поэтому в рамках Гороховских чтений я считаю очень важным моментом привлечение к участию в конференции учащихся. Для начинающих исследователей это прекрасная возможность проявить себя и представить результаты своих научных трудов.

— Кстати, в каком возрасте состоялся ваш первый научный труд?

— Первая моя статья вышла в 2004 году в «Московском журнале. История государства российского». Мне было тогда 16 лет. В этой публикации был представлен экстракт моей школьной работы «Южноуральцы в войне 1904-1905 годов», которая тогда же заняла первое место на всероссийском конкурсе школьных работ «Человек в истории. Россия — XX век».

         — А вообще, интерес к истории возник, должно быть, еще раньше?

Еще в раннем детстве. По-видимому, это связано с появлением в нашем доме книги по истории из серии «Я познаю мир». Тогда я учился в первом классе, и мама купила мне эту книгу. Те краткие истории меня страшно увлекли. И после этого я стал требовать новых книг. В начальной школе читал как детские исторические книги — например, совершенно замечательную «Историю России в рассказах для детей» Александры Ишимовой, так и взрослые. И всегда запоем читал учебники по истории своей сестры, которая на два года старше меня.

В поисках белых пятен

            — Вы — «архивный юноша»?

          — В студенческие времена, когда у меня было достаточно свободного времени, я любил посидеть часов по пять, как минимум четыре дня в неделю. Так что был вполне «архивным юношей» (смеется). Сейчас такую роскошь позволить себе не могу: выкраиваю лишь пару часов в неделю. Убежден, что историк обязательно должен работать в архивах и библиотеках.

        — Много ли белых пятен было в теме вашей научной работы, посвященной Русско-японской войне? Насколько удалось «привязать» эту тему к Челябинску?

      — Эта тема меня заинтересовала еще в 8-м классе. В школьной работе, благодаря найденным архивным документам, удалось открыть почти неизвестную страницу истории Южного Урала и Челябинска. Оказалось, что в 1904--1906 годах в Челябинске, Миассе и других городах были развернуты полевые госпитали и лазареты. Через них прошли тысячи раненых и больных солдат. Здесь действовала эвакуационная комиссия, которая занималась управлением потоками эвакуированных военнослужащих, их лечением. Документы открыли повседневную историю госпиталей. Эту работу мы показали сотрудникам Центра историко-культурного наследия г. Челябинска.

— В 2005 году в один прекрасный день челябинский историк и краевед Элла Борисовна Дружинина позвонила мне и пригласила в Центр. Она рассказала, что сейчас идет работа над энциклопедией «Челябинская область», и некому написать статью о Русско-японской войне. А у тебя, мол, есть замечательный материал. Она меня направила в редакцию энциклопедии, где меня встретила Елена Владиславовна Карманова, заведующая редакцией «История». Так недавний школьник оказался автором энциклопедии. Я написал статью о Русско-японской войне. А следом предложил еще более 60 статей уже по другим темам. Энциклопедия стала для меня хорошей школой.

Комфортное прошлое?

— Отношение к той войне с годами в нашем обществе как то менялось?

— В этом то вся соль! В университете моим научным руководителем стала профессор Наталия Николаевна Алеврас, которая и предложила повернуть тему и попробовать исследовать то, как Русско-японская война воспринималась современниками и потомками. Оказалось, что ни в годы войны, ни после не было однозначного отношения к этому событию. Революция, Советско-японская война, юбилеи кампании — все это существенно влияло на восприятие войны в российском и советском обществе.

         — Именно по этой теме вы защищаете завтра свою кандидатскую диссертацию?

       — Да, диплом перерос в кандидатскую диссертацию. В итоге получилось исследование на тему «Русско-японская война в культурной памяти российского общества. 1904-2000 е гг.». К вашему предыдущему вопросу: в диссертации я как раз рассматриваю изменения в восприятии этой войны — от ее начала до наших дней. Естественно, они были, эти изменения. Например, если в 1920 е годы историк Михаил Покровский весьма сочувственно писал о японцах, то со второй половины 1930-х годов, а особенно после 1945 года, оценка Русско-японской войны кардинально изменилась. Из позорной страницы она превратилась в пример героизма русского народа. Это если схематично. На самом деле, изучая подобные темы, мы изучаем общественное сознание, его трансформацию, механизмы трансформации. Из этого видно, насколько изменчиво прошлое и насколько оно зависит от настоящего. И тут уж не следует винить историков, дескать, они переписывают историю. Этого требует общество, которое нуждается… в комфортном прошлом.

         — Как сегодня вы, исследователь и просто российский гражданин, относитесь к тому неоднозначному периоду в отечественной истории — первые полтора десятилетия прошлого века?

       — Начало XX века для России — это время огромных возможностей. Безвозвратно упущенных возможностей. Больших возможностей! Это время, когда страна стояла перед выбором. Всем известен 1913 год — пик экономической мощи империи. Это было ровно сто лет назад! Россия в то время была четвертой страной мира по темпам экономического развития. Экономические успехи повлекли за собой социальные изменения, что, в свою очередь, поставило на повестку дня вопрос участия граждан в управлении государством. В истории, как известно, сослагательного наклонения быть не может. И все же, если бы политическая элита, император были способны пожертвовать своими амбициями, были способны переступить через свои убеждения, пошли бы на диалог и постепенную трансформацию политической системы, то русская история могла пойти совершенно по другому руслу.

фото Владлены Шваб