Чесменский врач, писатель и краевед составляет летопись своего края

Анатолий Владимирович Шалагин — достаточно известный на Южном Урале краевед и публицист. Однако мало кто знает, что начинал он врачом. Потом стал чиновником, руководил администрацией Чесменского муниципального района… И все это время он писал. Зачем?

Стать чесменцем

— Так что же, Анатолий Владимирович, вас вдохновляли хрестоматийные примеры врачей-писателей Чехова, Булгакова, Вересаева? Или сама работа в медицине подсказывала сюжеты и подталкивала взять в руки стило?

— Лестные, конечно, аналогии! Вы назвали имена классиков отечественной литературы. Для меня же публицистика — приятное увлечение. Нравится находить что то ранее неизвестное и делиться своими открытиями с людьми. Повлияла ли на это медицина? Не знаю… Жизненных сюжетов в медицинской практике действительно хватает. Я знаю немало своих коллег, которые в свободное время занимаются творчеством: кто то рисует, кто то поет… Ну а я вот пишу.

— Когда же проснулся интерес к литературному творчеству?

— Трудно сказать… Еще в Караганде, будучи в институте, писал сценарии для студенческих праздников. На вечера нашего педиатрического факультета стекался весь вуз и полгорода в придачу. Это был легкий студенческий юмор с медицинскими пикантностями — что то вроде «Интернов» с советским уклоном. А вот публицистика пришла значительно позже, уже здесь, на Южном Урале.

—… который открылся для вас уже в зрелом возрасте. Редкий случай для краеведа!

— Знаете, сам край такой — удивительный. Чесменцы весьма критически относятся к пришлым. Но уж если они приняли человека, то это навсегда. Коренному горожанину такое было трудно понять. И только прожив здесь уже лет пять, понял, что стал чесменцем. И немалую роль, наверное, в этом сыграли мои краеведческие работы. Я узнавал историю чесменцев, они узнавали меня.

А узнавать доводилось многое. Например, долгие годы даже в среде историков считалось, что поселок Редутово был в свое время назван в честь героической обороны Шевардинского редута в 1812 году. Но вот однажды в одном документе обнаружил странное написание названия населенного пункта — Резутовский. Поначалу подумал, что это опечатка. Но когда эти «опечатки» обнаружились во многих других документах, стало понятно, что именно так изначально назывался поселок.

Другой пример — поселок Натальинский. Всегда считалось, что он из числа тех, которые появились в наших краях первыми в период колонизации Новолинейного района. Однако поселок с таким названием на Южном Урале возник гораздо позже. А первая Натальинка появилась в 30-х годах XIX века значительно южнее — на территории современной Костанайской области Казахстана. Восхитила работа в Троицке тарутинского казака Александра Карташова, возглавлявшего уездную комиссию помощи голодающим в самые трудные времена голода 20-х годов…

— Это тот самый Карташов — первый командир красноказачьего полка имени Степана Разина?

— Да, именно он. В его адрес сыпались угрозы сверху за самоуправство, а он продолжал упрямо заворачивать эшелоны с продовольствием на Южный Урал. И тем самым спас тысячи людей от голодной смерти. Именно он разворачивал первые столовые для голодающих в казачьих поселках.

10000 забытых имен

— Больше приходится работать с архивами или все же с людьми?

        — По-всякому бывает. К сожалению, живых носителей исторической памяти остается все меньше. Нам всегда кажется, что со стариками еще успеем поговорить. Но они уходят. Конечно, многое дают и архивы. Вообще же, мне очень повезло — краеведение сблизило с замечательными людьми, которых я считаю не только своими соратниками, но и друзьями. Прежде всего, это наш земляк, ныне живущий в Москве, генерал Владимир Завершинский, а также Владимир Семенов из Оренбурга. Без их помощи я мало чего бы добился. Радует, что и в самой Чесме появились люди, которые увлеклись краеведением: Марина Овчинникова, Евгений Устинов, Петр Коленченко, Лев Молчанов…

        — Владимир Завершинский и Владимир Семенов — ваши соавторы по книгам, посвященным казачеству. Вообще, откуда такая тяга к казачьей теме? Вы из казачьего рода?

       — Нет, в моем роду казаков не было. Но предки по материнской линии  из Оренбургской губернии. А тема казачества, конечно, возникла не случайно. Изучая историю наших мест, казачество обойти стороной просто невозможно. Ведь на протяжении довольно продолжительного периода оно определяло культуру, быт и нравы Южного Урала. И оставило неизгладимый след в ментальности южноуральцев.

        — А как родилась сама идея книги «Самоотверженные»?

     — Родилась спонтанно. Вначале все выглядело утопично: мы намерены были собрать воедино имена всех казаков Оренбургского казачьего войска, награжденных государственными наградами Российской империи. До нас были публикации по офицерам, списки по отдельным станицам. Но вот чтобы охватить все войско — такое нам удалось сделать впервые. Кстати, название книги «Самоотверженные» имеет под собой конкретную документальную основу — во многих наградных документах дореволюционной поры так и писалось: «…за самоотвержение и доблесть…».

— Эта книга охватывала лишь четыре станицы, территориально связанные с современным Чесменским районом. Но и при этом она имела большой резонанс. Многие читатели советовали продолжить поиск. Ну, мы и продолжили... Поочередно вышли три книги, охватывающие территории военных отделов Оренбургского казачьего войска. Третий отдел мы отрабатывали втроем, а вот когда приступили к работе над вторым отделом, к нашему «триумвирату» подключился краевед из Агаповки Юрий Козлов. А книга, посвященная первому отделу, — результат совместной работы с удивительным человеком из села Кардаилово Валерием Бешенцевым. Апофеозом этого многолетнего труда стал выход в 2012 году сводного тома, охватывающего все три отдела войска.

— Сегодня я сам удивляюсь, как нам все это удалось сделать за пять лет работы: 53 станицы, более 10000 имен… Все книги мы раздали в библиотеки и музеи Челябинской, Курганской и Оренбургской областей. И теперь они живут своей жизнью. Практически ежедневно я получаю письма от потомков оренбургских казаков, интересующихся историей своих предков.

И свой святой Валентин

— В бытность вашего руководства администрации Чесменского района в окрестностях Чесмы бурно велись археологические раскопки. Насколько я знаю, вы даже проповедовали идею, что именно Чесма могла бы стать археологической Меккой.

— Про Мекку, конечно, громко сказано. Но уверен: междуречье реки Уй и Черной реки — особая с археологической точки зрения территория. Здесь сосредоточено немало памятников различных исторических эпох. Я — не большой специалист в археологии, но знаю, что здесь можно найти предметы быта людей каменного века и эпохи бронзы. Да и вообще эта территория интересна проявлениями не только исторического, но и географического плана. Мало кто знает, что, например, в Черном бору есть спелеологические объекты. Здесь сохранились участки реликтовых экосистем. Года два назад я показывал археологам целую группу курганов на правом берегу Черной реки, о существовании которых они даже не догадывались.

        У района свои выгоды — туристический кластер в районной экономике мог бы стать своеобразным локомотивом для развития малого бизнеса. Вот, исходя из этого, мы и разрабатывали целевую программу сохранения культурно-исторического наследия Чесменского района. И она уже на первом году начала приносить свои плоды. Кстати, проект развития археологического туризма в Чесменском районе в свое время попал и в областную программу. Но, увы, сейчас все сошло на нет.

           — Многие читатели нашей газеты до сих пор помнят ваши публикации на страницах «Южноуральской панорамы»…

       — …за что я искренне благодарен вашей газете… Между прочим, часть тех опубликованных очерков стали основой вышедшей в этом году книги «И сим горжусь». Это истории о советских и российских разведчиках, так или иначе связанных с Южным Уралом.

— Значит, можно уже и рассекретить имена разведчиков?

— Да, это Станислав Глинский, Николай Кузнецов, супруги Ахмеровы, Вадим Сопряков…

— А генерал Завершинский?

— О Владимире Ивановиче, увы, многого не расскажешь. Работа у него такая. Но очерк, написанный к его юбилею, в книгу вошел.

— Последняя ваша книга посвящена истории православных храмов Чесменского района. Вот уж, наверное, где были «белые» пятна…

— Вы правы. Мы практически ничего не знаем о непростых судьбах наших земляков-священнослужителей. А ведь среди них было немало незаурядных личностей.

— Молодежь сегодня с удовольствием празднует день святого Валентина, даже не подозревая, что в наших краях служил простым священником Николай Семенович Тимашев — художник-самоучка, знавший самого поэта Тараса Шевченко. Ну, так вот он, как и упомянутый Валентин, тоже тайно венчал юных влюбленных. Похоронен, между прочим, в поселке Углицкий. В ходе работы над книгой удалось установить имя Федора Дмитриевича Захарова, уроженца Березинской станицы, который в 2000 году был причислен к числу новомучеников Русской православной церкви…

        — Но ведь эта книга, надеюсь, не станет вашей последней…

        — Хочется верить, что нет.

Вынашиваю идею рассказать о репрессированных — тема крайне сложная и в эмоциональном, и в нравственном отношении. Больно об этом говорить, но все-таки нужно. Надеюсь, что все-таки завершу уже давно начатое — из эпохи военного губернатора Василия Перовского — тот самый «золотой век Оренбургского края»…

А еще мечтаю создать топонимический словарь Чесменского района. При кажущейся «скучности» темы и в ней тоже можно найти много чего интересного! Пока я лишь приоткрыл небольшой пласт, но уже столкнулся с ранее неизведанным. Например, стало очевидным, что Чесма и Березинка первоначально размещались совсем в других местах. Впрочем, не буду забегать вперед.