Ученые спорят: как не превратить нашу историю в панегирики

У Ее величества музы Клио во все времена были свои тайны, открытие которых приводило иногда в тупик даже профессиональных историков. Таких тайн, «белых пятен» было немало и в истории Челябинской области…

 Снести храм бульдозером

Татьяна Чумаченко:

— До 1917 года на территории нынешней Челябинской области было более 300 культовых сооружений.

Политика воинствующего безбожия привела к тому, что на территории Челябинской области к концу 1930-х годов остался лишь один действующий храм — Симеоновская кладбищенская церковь в Челябинске. Но именно Симеоновский храм в годы Великой Отечественной войны до октября 1944 года, то есть до времени открытия других церквей в области, сдал в фонд обороны СССР 80 тысяч рублей. Всего же за годы войны церкви области собрали 696 тысяч рублей в фонд обороны, сдали серебра в изделиях 6 с половиной килограмма и золота 269 граммов. Интересно, что настоятель Симеоновской церкви протоиерей Ашихмин получил лично от Сталина две благодарности и был представлен к медали «За доблестный труд в Великой Отечественной войне».

После войны активными стали контакты церкви с хозяйственниками: Кировский завод принял и выполнил заказ на изготовление изгороди. Интересный факт: директор ММК Григорий Носов принял заказ на отливку колоколов, что являлось нарушением даже для достаточно либерального послевоенного церковного законодательства.

Хрущевская церковная политика для Челябинской области привела к резкому сокращению численности православных храмов. Под различными предлогами, надуманными и спровоцированными, закрывались церкви и молитвенные дома. В «связи с реконструкцией города» церковь в Златоусте была варварски снесена бульдозерами. Общине, верующим даже не дали возможности снять кресты, вынести иконы и другие предметы культа. Осенью 1959 года началась кампания по закрытию кафедрального собора в Челябинске. В Москву были направлены документы с просьбой разрешить снос собора ввиду «его аварийного состояния». Церковный совет, пригласив инженеров, документально доказал, что «здание вовсе не аварийное, лишь нуждается в некотором ремонте». Возмущение верующих было так велико, что потребовалось вмешательство секретаря обкома партии. Здание вновь было открыто. Однако уполномоченному удалось довести дело до конца — в июле 1960 г. собор был закрыт, причте было предложено перейти в Симеоновский храм, вскоре церковь Рождества Богородицы была снесена «в связи с реконструкцией города». В 1961 году была закрыта Никольская церковь в Магнитогорске. Согласно партийно-государственным отчетам здание было переоборудовано под планетарий, однако магнитогорцы советского времени так и не узнали, что это такое. Административные меры привели к тому, что на территории области к 1966 г. осталось всего 13 действующих храмов и молитвенных домов.

Война с Церковью закончилась вместе с отставкой Н. Хрущева в октябре 1964 года. Однако возвращения к прежним отношениям не последовало. Верующие Челябинской области смогли вернуть только две церкви — в Катав-Ивановске и в рабочем поселке Бердяуш. 15 православных храмов — эта цифра не менялась на протяжении более чем 20 лет, несмотря на постоянные заявления верующих из различных районов и городов области. Эти ходатайства даже не доходили до областного центра — местные органы власти сразу же отказывали в их удовлетворении.

 Культ Рындина

           Никита Королев:

         — Если мы говорим о белых пятнах в истории Челябинской области, то, прежде всего, необходимо возвращать имена людей, многие из которых незаслуженно забыты.

Среди таких людей — Кузьма Рындин, с 1934 по 1937 год бывший первым секретарем Челябинского обкома ВКП(б). В 1937 году решением бюро обкома ВКП(б) исключен из партии, освобожден от занимаемой должности, расстрелян. В 1956 реабилитирован.

Долгое время эта личность тоже была своеобразно белом пятном в истории области. Не были понятны мотивы многих поступков в его деятельности.

Это был человек выдающийся: состоял в когорте высших руководителей государства, был членом ЦК, долго время вместе с Кагановичем руководил главной партийной организацией страны — Московским комитетом ВКП(б). И направление его на Урал было отнюдь неслучайным, поскольку Рындин обладал многими деловыми качествами, умел выполнять приказы, грамотно вести кадровую политику, что было крайне актуальным в то время. С другой стороны, это была личность противоречивая. Рындин был очень властным человеком, совершенно не терпел каких либо проявлений самостоятельности. За три с небольшим года, пока он командовал областью, у него была масса конфликтов со многими его современниками. Самый знаменитый конфликт с известным оппозиционером Виссарионом Ломинадзе, который слетел со всех крупных постов и был сослан на Урал секретарем Магнитогорского горкома ВКП(б). По воспоминаниям современников, Рындин достаточно жестко с ним управлялся, постоянно третировал. А Ломинадзе был человек, который ставил себя на уровень, более высокий чем Рындин. Конфликт был рожден на основе: кто в области будет определять политику? И в том, чтобы Ломинадзе был репрессирован и впоследствии расстрелян, Рындин, конечно же, активно участвовал. Другой конфликт — с руководителем треста «Челябуголь» Иваном Парамоновым, от которого он требовал выполнения невыполнимых планов. И такие конфликты разрешались в Москве, в них активно вмешивались Орджоникидзе, другие крупные чины. Что самое интересное, Рындин отнюдь не всегда выходил победителем в этих поединках. В ходе этого конфликта в Челябинск приезжала большая комиссия, был большой скандал в масштабах всей страны. И конфликт этот показателен тем, что Парамонов нашел в лице Орджоникидзе защитника и «железный нарком» привел Рындина, что называется, в чувство. Между прочим, в 1934 году трест «Челябуголь» вошел в число трех ведущих угольных предприятий страны.

Что более всего поразило в Рындине? То, как он стремительно сделал карьеру в тех условиях. В юности Рындин боевиком был в рабочей дружине. Потому что от простого рабочего Симского завода, человека очень слабого физически, низкого роста, но с большими амбициями, человека, который не обладал какими то выдающимися интеллектуальными качествами, какими то талантами, он вдруг сделал головокружительную карьеру, оказался у самых высот власти и стал очень эффективным управленцем. При этом он оставался в общем то простым человеком. Сохранилась масса воспоминаний рабочих челябинских предприятий, в том числе ЧТЗ о том, как Рындин любил ездить по заводам. Он приезжал, игнорируя всякие беседы с заводским начальством, и шел, что называется, в народ. Доставал свои папиросы, щедро угощал ими рабочих, которые их засовывали за ухо, а курили свои. И когда общались, чувствовали, что он — из рабочего класса, свой в доску, словом, «наш, родной». И это очень подкупало. Уже тогда формировался культ его личности. Называли аэроклуб, радиостанция, колхозы имени Рындина. Это был наш, местный «советский святой»…

 Вдалеке от границ

          Виталий Толстиков:

        — Почему местом строительства атомного центра выбран Урал? Факторов много. Но интересно, что один из вариантов по месту строительства объекта предложил сподвижник Игоря Курчатова, Исаак Кикоин: построить комбинат возле Чебаркуля, где сейчас находится санаторий «Кисегач». Сдерживало в этом случае лишь то, что в трех километрах проходит железная дорога. Были и другие предложения, которые сегодня могут выглядеть просто абсурдными.

Ударную силу составляли военные строители. Принимали участие и вольнонаемные, немцы-трудармейцы, которые работали на строительстве дорог, на лесоповале. К монтажу химкомбината заключенных уже не допускали.

Озерск строили и заключенные тоже. В разное время было до 10 лагерей, один из которых был женский (всего до 8-9 тысяч в разное время). Все, кто принимал участие в строительстве этого секретного объекта, подписывали документы, обязывавшие их в течение 30 лет не разглашать тайну. Хотя многие из них даже не догадывались о том, что они на самом деле делают.

 Их назовут «шоколадниками»

Что больше всего поразило? То, как жили люди там, с самого начала, то есть уже с 1945 и до 1948 года. Это уж потом их будут называть «шоколодниками». А тогда, среди почти дикой природы, люди жили в землянках, юртах, палатках, в щитовых домиках. Как это ни парадоксально будет звучать, но я уверен, что проект подобного масштаба в нынешних условиях реализовать было бы невозможно…

По мере изучения архивных документов, бесед с очевидцами, мое отношение к Лаврентию Берии, который лично руководил атомным проектом, несколько изменилось. Мы встречались со многими людьми, например, с водителем, который возил Берию, с рабочими, бывшими заключенными, с руководителями комбината. Боялись попадаться ему лишний раз на глаза. Ненавидел лентяев и бездельников. Но все очевидцы отмечают: никаких репрессий не было и в атомном проекте физически никто не пострадал. Управленцем Лаврентий Павлович был хорошим. Он одним из немногих в тогдашнем советском правительстве имел техническое образование, и когда шли совещания, часто умел находить единственно верные решения.

Совершенно необычной была анкета, которую заполняли при поступлении на работу, как минимум, три часа и даже более. Многие не указывали в анкете о родственниках за границей. Потом, когда эти факты всплывали, авторов анкеты тут же выдворяли из «запретки» — на «Большую землю». И это происходило даже с руководителями.

Первые «100».

Такое официальное название было для тех руководителей производств, инженерно-технических работников Челябинской области, которые имели высшее техническое образование, гигантский опыт работы. Один из них Борис Громов — с Челябинского цинкового завода был даже кандидатом химических наук, что по тем временам было большой редкостью. Все они в 1946 году прошли через обком партии и были мобилизованы для строительства нового объекта, составив ядро управления будущего комбината, который назывался тогда так — завод № 817 НКВД СССР. Большинство из них впервые столкнулись с атомной темой. Борис Громов стал главным инженером, а затем директором радиохимического завода, крупнейшим специалистом в атомной отрасли.

Вообще первыми пострадали сами производственники: они первыми познали на себе, что такое ионизирующее излучение. Первый состав химкомбината «Маяк» с 1948 по 1952 год — это 17 с половиной тысячи человек — практически весь переоблучился, получив повышенную дозу радиации. Люди не знали, что нельзя было просто так пить воду в цехе — она загрязнена, потому что в воздухе царила радиоактивная пыль. Первоначально по не знанию и пищеблоки размещали прямо в цехах, и тарелки там, грубо говоря, звенели, как звенели телефонные трубки, деньги…

 Тайны «морской» истории

Алексей Терехов:

— Корни «морской» истории Челябинской области уходят в 18 век! С городами Троицк и Челябинск связаны имена Ивана Неплюева, первого оренбургского губернатора. Но, прежде всего, он контр-адмирал, прославленный моряк, сподвижник Петра Первого. Уже в 20 веке на Урале начинал свою деятельность будущий адмирал Александр Петелин, выпускник Кыштымского ФЗУ, Герой Советского Союза послевоенного времени, он руководил походом первой атомной подводной лодки К 3 к району Северного полюса. И даже уроженец Сима Игорь Курчатов связан с военно-морским флотом, в годы войны занимался размагничиванием кораблей в Севастополе, принимал участие в создании реактивных установок для подводного флота. В Челябинске проживает Юрий Татарников, сокурсник известного писателя Валентина Пикуля, с которым они с 1942 года вместе учились в школе юнг на Соловках. В прошлом моряк, известный челябинский геральдист Борис Гриневич создал более 200 наградных, памятных и юбилейных нагрудных знаков. Можно считать в историческом смысле спорной личность адмирала Александра Колчака, но он трижды был в Челябинске. В здании реального училища по улице Красной были проведены молебен и обет в честь Колчака, провел он и совещание в знаменитых номерах Дядина, где сейчас находится областное УВД. Кстати, в Екатеринбурге, в отличие от Челябинска, приезд Колчака увековечен.

Еще в 20-е годы комсомольцы Челябинска взяли шефство над эсминцем «Энгельс». В годы войны на средства жителей Челябинской области, собравших за один месяц более 50 миллионов рублей, на которые были построены две подлодки — «Челябинский комсомолец» и «Ленинский комсомол». Последняя, совершив три похода, погибла. «Челябинский комсомолец» совершил десять боевых походов.

В послевоенное время нашу область прославила лодка Б 3. После того как она вернулась из похода, ей присвоили имя «Ленинский комсомол» — в честь нашей погибшей малютки М 106. В 50-е — 60 е годы прославила нашу область и подлодка «Челябинский комсомолец» (Б 4). Данные о ней в советское время были засекречены. Известно, что лодка выполнила ответственное правительственное задание, вернулась из похода. Долгое время было настоящим белым пятном — какой это было поход, за что наградили. И лишь относительно недавно были вскрыты многие архивы. Подлодка участвовала в 1962 году в событиях, разыгравшихся под водой в тревожные дни Карибского кризиса. В 1962 году началось шефство над лодкой. За участие в Кубинском походе командир корабля капитан II ранга Рюрик Александрович Кетов был награжден орденом Красной Звезды. Вспоминая в 2002 году о своем участии в Карибской одиссее, Кетов рассказывал: «Мою лодку тоже обнаруживали американцы и бомбили. Но удавалось отрываться. Тут был элемент везения». Но до сих пор остается белым пятном в биографии лодки факт участия наших земляков в Карибском кризисе 1962 года. Как, впрочем, нет точной статистики, сколько южноуральцев погибло, служило на подлодках…

 Мина для… детей

Александр Фокин:

 — На мой взгляд, интересны не те факты, которые открываются и перестают быть белыми пятнами, а наоборот, то, что… может стать белым пятном. То есть то, что было еще вчера, сегодня постепенно исчезает и завтра исчезнет совсем. Меня интересует история не больших руководителей, а обычных людей, которые ковали меч победы и восстанавливали послевоенную жизнь. И вот уже сегодня оно, белое пятно: как они жили? Это то, что сегодня принято называть «историей повседневности». Парадокс, но еще сегодня советская эпоха не воспринимается как нечто, имеющее некую ценность. В Челябинске в Металлургическом районе сохранились целые микрорайоны с колоритными домами, построенными пленными немцами в послевоенное время. Уже через 20-30 лет эти дома будут восприниматься также экзотично, как сегодня воспринимаются нами дома на Кировке. Но ведь эти дома очень красноречиво показывают нам, как люди жили. И если мы будем бездумно уничтожать эти элементы фактуры советской эпохи, то уже очень скоро  обрастем новыми белыми пятнами.

Работая с архивными материалами 50-х годов, с фондами обкома партии, набрел на такой факт. На одном из заседаний обсуждается вопрос: о частнособственнических моментах в сознании советских граждан. И приводится пример. Примерно в 1961 году в Магнитогорске местному жителю не понравилось, что к нему соседские мальчишки лазали в сад. Он взял и изготовил мину самодельную и зарыл ее в сад. Мальчишки залезли, на мине подорвались. И вот таким образом тогдашний советский человек мог защищать свою собственность…

         Марат Гайнуллин:

 — На мой взгляд, интересны не те факты, которые открываются и перестают быть белыми пятнами, а наоборот, то, что… может стать белым пятном. То есть то, что было еще вчера, сегодня постепенно исчезает и завтра исчезнет совсем. Меня интересует история не больших руководителей, а обычных людей, которые ковали меч победы и восстанавливали послевоенную жизнь. И вот уже сегодня оно, белое пятно: как они жили? Это то, что сегодня принято называть «историей повседневности». Парадокс, но еще сегодня советская эпоха не воспринимается как нечто, имеющее некую ценность. В Челябинске в Металлургическом районе сохранились целые микрорайоны с колоритными домами, построенными пленными немцами в послевоенное время. Уже через 20-30 лет эти дома будут восприниматься также экзотично, как сегодня воспринимаются нами дома на Кировке. Но ведь эти дома очень красноречиво показывают нам, как люди жили. И если мы будем бездумно уничтожать эти элементы фактуры советской эпохи, то уже очень скоро  обрастем новыми белыми пятнами.

И, как это ни парадоксально звучит, свое 80-летие Челябинская область все же встречает без своей многоаспектной, объективной истории, которая, увы, еще не написана. Между тем, например, наш ближайший сосед, Курганская область, имеет многотомную историю своего края! И вот для нас это, может быть, и есть самое белое пятно?

 Участники круглого стола

  Толстиков Виталий Семенович

 Доктор исторических наук, профессор ЧГАКИ. Область научных интересов — история создания отечественной атомной промышленности.

Чумаченко Татьяна Александровна

 Доктор исторических наук, заведующая кафедрой религиоведения ЧелГУ.

Королев Никита Сергеевич

 Кандидат исторических наук, доцент ЧГАКИ. Область научных интересов — исторические персоналии.

Терехов Алексей Николаевич

 Кандидат исторических наук, доцент ЧГАКИ. Область научных интересов — «морская» история.

Фокин Александр Александрович

 Кандидат исторических наук, доцент. Область научных интересов — феномен хрущевской «оттепели».