Кто заинтересован в популяризации знаний

Страна у нас одна, а вот отношение к развитию гуманитарной науки в разных ее частях очень сильно отличается…

Практически всем работникам сферы образования и науки знакомо слово «оптимизация», ставшее особенно популярным у чиновников разных уровней в последние годы. Чаще всего оптимизация выражается в сокращении кадров, уменьшении финансирования или обретении «неэффективно используемыми» зданиями и помещениями новых хозяев.

Один из ярких примеров — передача в 2012 году здания по улице Коммуны, где размещался Челябинский научный центр Уральского отделения академии наук, областному УВД. Научный центр просто выкинули на улицу — зачем миллионному Челябинску, центру области и т. д. собственный академический центр?

 Навратил недоволен

  Недавно я побывал в Казани и посетил вновь созданный Институт археологии Республики Татарстан, который как раз сейчас обустраивается в выделенном для него здании — старинном двухэтажном особняке. По-хорошему позавидовал казанским коллегам. Но не осознавал глубины пропасти, которая лежит между нашим (и не только) регионом и Татарией, а также Башкирией в плане развития науки, в частности, гуманитарной. Уже будучи в Челябинске наткнулся на статью с загадочным названием: «В Татарстане мягко оптимизируют академию наук — Навратил наверняка будет недоволен». Кто желает, может прочесть ее по ссылке — http://www.business-gazeta.ru/article/83238/.

 А я попытаюсь описать ситуацию немного покороче. Весной 2013 года группа из Чехии проводила аудит в Академии наук Татарии (там есть национальная Академия наук, созданная в 1990-х годах, как и в Башкирии). Аудит проводился на предмет перспектив той самой оптимизации. В июне глава группы Томаш Навратил «представил президенту РТ итоги аудита, проведенного им в академии наук РТ. Навратил порекомендовал сократить едва ли не половину персонала АН РТ — 269 из 657 сотрудников — и сосредоточить оставшихся в одном здании».

Что делает после этого правительство республики? Ответ в той же статье: «Больше всего выступлений в прессе было со стороны сотрудников Института истории им. Марджани АН РТ. В штатном расписании института сегодня 134 единицы. Сокращаются 10 штатных единиц: работники АХО, штаты лаборантов и совместители. При этом руководство института планирует создание центра историко-культурного наследия (11 штатных единиц). Пока в штате пять человек, из них два — совместители, есть шесть вакансий. Также планируется создание центра татаро-булгарской истории (пять штатных единиц, пока все — вакансии). Так, планируется введение нескольких вакансий в уже существующие отделы института.

Оптимизация не коснулась вновь создаваемого Института археологии АН РТ. Штатное расписание новой структуры складывается из штатов центра археологических исследований Института истории им. Марджани АН РТ и Дома ученых академии наук РТ. Дополнительно выделяются еще 7 штатных единиц, так как в институте должен быть электрик, водитель, бухгалтер и ученый секретарь, который будет совмещать и должность начальника отдела кадров. Таким образом, в штатном расписании запланирована 51 штатная единица. Из них пять относятся к административно-управленческому аппарату».

То есть руководство республики провело оптимизацию академических структур сообразно задачам развития науки, а не пошло на тупое сокращение ради сокращения. Если посмотреть внимательно, то Институт истории, например, в реальности расширяется, а не сокращается — там организуются новые подразделения, а в старых подразделениях вводятся новые ставки.

Я не знаю точно, как обстоят дела в Башкирии, но больших сокращений там вроде как тоже не было, по крайней мере, в системе Академии наук Республики Башкортостан. В 2012 году, в связи с сокращением средств, выделяемых на науку, там был создан Фонд поддержки и развития науки РБ.

Мотивация развития

Еще один момент — если будете в Казани или Уфе, то зайдите в книжные магазины местных издательств и сравните цены на книжную продукцию с тем, что вы видите в наших магазинах. Уверен, что увиденное многих «немножко удивит» — хорошо изданная книга, в твердом переплете, с цветными иллюстрациями стоит 100–150 рублей, если большого объема, то подороже, но гораздо дешевле, чем аналогичная продукция в наших книжных магазинах. Руководство республик финансирует выпуск книг по гуманитарным исследованиям с тем, чтобы их могли купить люди любого достатка.

Вопрос — почему в соседних республиках ситуация так резко отличается от того, что мы имеем у себя? Потому, что они заинтересованы в развитии национальной науки и в популяризации знаний. Они заинтересованы в том, чтобы история (филология, народное искусство, традиционные верования и т. д.) их народов изучались как можно основательнее. И чтобы люди имели возможность узнать о том, что нового появилось в области истории, литературоведения и пр. И власти создают для этого условия. Я не рассматриваю изучение истории родного края в школе, а там это тоже имеет место и поддержано массой ресурсов, в первую очередь в И-нете.

На этом фоне мы выглядим даже не бледно, а почти «прозрачно». Если мы сравним плотность обеспеченности исследователями изучения гуманитарных наук в той же Татарии и в Челябинской области, то разница будет, пожалуй, на порядок. С популяризацией дело обстоит таким же образом.

Мне могут возразить, что у нас замечательные специалисты в ЧелГУ, ЮУрГУ, ЧГПУ и т. д. Дело в том, что в Казани и Уфе вузовская наука тоже есть, а еще есть академическая, которая поддерживается руководством республик. И то, что делается в этих республиках в плане поддержки и развития гуманитарных наук является действительным воспитанием патриотизма и любви к своей Родине.

Понятно, что у нас не национальная республика и национальная мотивация развития гуманитарной науки у руководства отсутствует. Но хотя бы понять, что если мы не будем заниматься изучением своей истории, то это сделают за нас, а мы будем вынуждены воспринимать трактовки, которые нам «предложат», руководство области должно.