Три сумасшедших мацуевских дня в Челябинске

Прощаясь с Челябинском после заключительного гала-концерта III Международного фестиваля «Денис Мацуев представляет…», пианист, поблагодарив публику, сказал: «Вот и прошли эти три сумасшедших дня. Челябинская публика особенная, я ее очень люблю. Думаю, мы прощаемся ненадолго — всего на год. Ведь фестиваль теперь официально утвержден».

         Это не дежурный комплимент маэстро. Позже он подтвердил, что только в родном Иркутске и Челябинске чувствует себя как дома, потому что здесь «самая горячая», «самая сумасшедшая» публика:

        — Я встречался в прошлый приезд с челябинскими студентами-музыкантами из двух колледжей. И был поражен тем, какие вопросы они задавали, какой интерес проявляли. Это было нечто.

      — Я вообще сторонник того, чтобы чаще играть не на мировых и столичных сценах, а в России, в отдаленных регионах, где нас ждут с большим интересом. Там сегодня настоящий филармонический бум, залы переполнены.

Три миллиарда слушателей

         Его график очень плотен. В Челябинск пианист прибыл из Оренбурга, когда до выступления оставалось несколько часов. И все же постарался уделить время прессе. Первый вопрос — об Олимпиаде.

     — Я был на шести Олимпиадах, есть с чем сравнивать, — ответил Денис, — наша была особенная, уникальная. Не говорю о спортсменах — они потрясающие. Но были еще волонтеры и необыкновенные болельщики, которые радовались и успеху наших соперников, — это восхищало. Я так «болел» за наших, бывая на разных состязаниях, что срывал голос.

        На церемонии закрытия Олимпиады я играл концерт Рахманинова, понимая, что на меня смотрят около трех миллиардов жителей Земли, и эти необыкновенные ощущения не передать. Я был горд, что являюсь частицей этого глобального мирового события. Прощание было трогательным, трепетным и грустным. Но это была светлая грусть.

        — Год культуры, что он для вас?

       — У меня каждый год и день, и час — культуры. Но может быть, многим чиновникам, которые воспринимают культуру, как нечто развлекательное, будет понятно, что ее ценность не меньше, чем наших недр и нефти. Показателен пример Китая, где в культуру и спорт вкладываются такие же средства, как и в ведущие отрасли развития. Результат очевиден.

       — Денис Леонидович, вы встречались с сегодняшним главой области Борисом Дубровским. Какие впечатления?

      — Хорошие. Мы как то сразу поняли друг друга. Борис Александрович спросил меня о Магнитогорске. Я ответил, что наши музыканты там бывали, а я не выступал ни разу — к сожалению, в городе нет инструмента, на котором я бы мог дать концерт. Борис Александрович пообещал, что поспособствует приобретению «Стэйнвэйна» для магнитогорцев. Тогда, — пообещал я, — обязательно на нем сыграю. — К вам вообще будут приезжать известные пианисты, для которых необходим хороший инструмент.

       — Однажды вы сказали, что культура влияет на формирование имиджа страны, помогает в политике.

    — Сегодня в мире непростые времена — вы и сами знаете. Но искусство благотворно влияет на отношения между народами, оно сближает и лечит. Артистам, музыкантам дарована возможность способствовать этому процессу — язык искусства понятен всему миру.

        На рояле Рахманинова

       —  В свое время вышел ваш альбом с интригующем названием «Известный Мацуев играет неизвестного Рахманинова». Это как?

      — Когда то были утеряны партитуры двух сочинений раннего Рахманинова — соната ре минор и фуга ре минор. И совершенно случайно ноты нашлись уже в наше время. Внук композитора Александр Борисович Рахманинов, с которым мы общаемся, позвонил мне и сказал: «Если бросишь курить, то я сделаю тебе подарок». Я к тому времени, правда, уже расстался с этой привычкой и с радостью откликнулся: «Да я уже бросил, бросил». И впервые я записал эту музыку, сыграв на рояле Рахманинова в его швейцарской усадьбе-музее «Сенар».

        — Что испытывает пианист, зная, что на этом инструменте играл сам композитор?

       — Эти ощущения не передать. Чувство преклонения, благодарности. У меня было ощущение другого энергетического пространства, ирреальности происходящего.

       — Святослав Рихтер имел 92 программы, с которыми гастролировал. Вы сказали в один из приездов, что у вас 46. Сколько сегодня?

       — У меня правило: готовить в год две новые программы. Так что — пятьдесят. Публику надо постоянно завоевывать, цеплять — я это говорил не раз. Имею в виду не только количество программ, но и те ощущения, которые происходят во время концерта. Я обязательно должен чувствовать публику, тогда и возникает особая атмосфера, связующая нить с залом.

        Когда отлетают клавиши

       — Вы один из самых экспрессивных исполнителей. И не раз случалось, когда во время концерта клавиши в буквальном смысле отлетали в стороны.

       —  Бывало. И зная об этом, японцы изготовили для меня «усиленный» рояль, который выдерживает всплески моей энергии. Он стоит у меня дома.

       — А что за инструмент, на котором вы играли Рахманинова на Олимпиаде?

       — Это рояль, на котором я победил на конкурсе Чайковского в Москве. Прекрасный инструмент.

       — Вы считаете, что три четверти вашего успеха принадлежит родителям, музыкальным педагогам, которые в свое время перебрались в Москву ради вас и проводили даже после всех ваших триумфальных выступлений «разбор полетов».

      — Они постоянно это делают. Папа, например, и сейчас сидит в гримерке, ждет меня, — мы должны позаниматься. Он сопровождает меня, заботится о моих концертных костюмах и многом другом. Но когда я сажусь за рояль — заботливый папа превращается в строгого педагога.

        — У вас была история, когда в зале неожиданно во время концерта раздался звонок мобильного телефона…

      — Было дело. Я играл Бетховена, и вдруг этот звук. Я отреагировал спонтанно: оставил на время Бетховена и «сыграл» мелодию звонка. Этого, конечно, делать нельзя. Но разве сидящим в зале все позволено?

       — С Галиной Волчек вы впервые встретились в Иркутске, когда были мальчишкой?

       — Да, в Иркутск приехал театр «Современник», и я отправился на спектакль. Он был «до восемнадцати», и, стоя у прохода, несмотря на все уговоры, Галина Борисовна не разрешила контролеру меня пропустить. Когда я уже в Москве напомнил ей об этом, она ответила: «Денис, но я же не знала, что это ты…»

        Мэтр девяносто два

        — Друзья в шутку называют вас из-за высокого роста «мэтр 92».

        — Это прозвище придумал пианист Николай Арнольдович Петров, и оно в близких кругах прижилось.

        — Вы человек молодой, современный. Какие у вас отношения с Интернетом?

       — Я очень активно «сижу» в социальных сетях. Мне пишет множество людей, я всем стараюсь отвечать. Мне интересно, что публика хочет слышать, что она думает о сегодняшнем дне, о политике и, конечно, о музыке.

         — Ваша страсть к футболу с детства, но при выборе будущего победила музыка, хотя для спорта у вас все необходимые данные. По-прежнему любите, болеете за «Спартак»?

      — Болею. Сейчас туда приходит Станислав Черчесов — мой друг и товарищ, и наступят, наконец, чемпионские времена.(На момент подписания номера в печать стало известно, что ситуация с назначением Черчесова изменилась. К лучшему или нет, — жизнь покажет. — Л. С.)

         — Желаю этого и «Спартаку», вашему другу Станиславу Черчесову. И вам лично.

         — О-о-о!

 P.S. После Челябинска намечается европейское турне музыканта.

— Мы едем в Лондон с Гергиевым Валерием Абисаловичем, затем Италия, Франция, Швейцария, — рассказал Денис Мацуев. А 2 апреля в штаб-квартире «Юнеско» мне вручат награду «Посол доброй воли». Я сыграю во Франции концерт с «Новыми именами».