Концерт с приставкой «видео»
6 Ноября 2008
В челябинском кинотеатре имени Пушкина выступил, пожалуй, самый известный русский блюзмен — Юрий Наумов. Гитарист, композитор и поэт, создатель группы «Проходной двор» родился в Свердловске, жил в Новосибирске и Ленинграде, но в начале 90-х эмигрировал в США, где и живет там — в Нью-Йорке — последние 18 лет, оставаясь на родине блюза одним из самых ярких русских блюзменов. Корреспондент «ЮП» поговорил с музыкантом о его концертном фильме и о президентских выборах в США.
В челябинском кинотеатре имени Пушкина выступил, пожалуй, самый известный русский блюзмен — Юрий Наумов. Гитарист, композитор и поэт, создатель группы «Проходной двор» родился в Свердловске, жил в Новосибирске и Ленинграде, но в начале 90-х эмигрировал в США, где и живет там — в Нью-Йорке — последние 18 лет, оставаясь на родине блюза одним из самых ярких русских блюзменов. Корреспондент «ЮП» поговорил с музыкантом о его концертном фильме и о президентских выборах в США.
— В этом году у вас вышел DVD с концертным фильмом «Рок как будто Блюз». Зачем вы это сделали?
— Для меня это веха. Я приступил к съемкам собственных концертов в апреле 2002 года и все свои концерты, отыгранные в России, неукоснительно в течение всего этого времени записывал. Так у меня накопилось свыше полусотни концертных записей. Все они варьировались по качеству, энергетической начинке, но до последнего времени были для меня в плоскости сугубо хроникальных записей. Ни одна из них в полной мере не передавала то, к чему я, как артист, всю жизнь был устремлен. А именно к элементу магии, элементу волшебства. И почему-то на концерте 22 апреля 2007 года в Петербурге случилось такое стечение обстоятельств, благодаря которым на концертную видеозапись наложилась магия, магия живого выступления.
Критерий узнавания для меня очень прост: ощущение энергетической мобилизованности, акт открытого сердца, но не куда-то в вакуум, вечность, а для собравшихся зрителей, причем именно здесь и сейчас.
Тут я просматриваю эту запись питерского концерта и чувствую тот самый безошибочный ток, который, как я всю жизнь был уверен, невозможно запечатлеть на пленке. Присматриваюсь: он не уходит. И где-то с десятого раза полнокровного просмотра от начала до конца я понимаю, что у меня на руках материал для создания концертного фильма. После было погружение в мир форматов, технологий, каких-то спецификаций, связанных с тем, что надо сделать этот фильм.
Однако, признаюсь честно, меня совершенно убил объем работы. Картина идет 83 минуты, включая все титры. Но если я до этого работал с аудиоальбомами и редактировал их, то я знал, что одни рабочие единицы занимают некий отрезок времени, здесь же рабочей единицей является кадрик. В случае моей ленты кадриков было 30 в секунду, причем 2500 — проблемные. Их, соответственно, надо было корректировать. Допустим, у меня на экране идет рука, и она обнажает какой-то кусок наушников, а визуально это плохо смотрится. Все же обнажение занимает секунды четыре. Я латаю, латаю это эпизод, смотрю на календарь — три дня прошло.
И вот на такую медленную работу было потрачено такое огромное количество сил — просто феноменально! Однако все равно было ощущение, что этот фильм надо закончить к весне этого года. И, как мне кажется, мне удалось отдать в мир некий визуальный документ, который адекватен моему внутреннему видению. По крайней мере, мне самому за него не стыдно.
— Недавно к нам, между прочим, приезжал всемирно известный рок-музыкант Гленн Хьюз. Так вот он заявил, что на предстоящих президентских выборах своей страны будет голосовать за Барака Обаму. Вам, как человеку, живущему в США, кто ближе — Маккейн или Обама? Или ни тот, ни другой?
— Я, если говорить откровенно, не стал бы голосовать ни за одного из них. Обама умный. Обама достаточно скользкий. Он знает ту границу, до которой имеет смысл быть честным, и знает, когда эта честность становится невыгодной и начинает бить по его политическим интересам. И в качестве некой иконы американской демократии, которая может в XXI веке позволить себе роскошь избрать представителя африканской расы, он великолепный претендент на эту роль.
Но я задаю себе такой вопрос. Например, есть такое государство Иран, которое не признает существование такого государства, как Израиль. А к концу следующего американского президентского правления Иран станет ядерной державой. И у страны появится соблазн нанести по Израилю ядерный удар. Я задаю себе вопрос: такому человеку, как Обама, хватит ли пороху, чтобы ударить Ирану по ядерным зубам, чтобы атака Ирана на Израиль не состоялась?
А проблема с Маккейном за-ключается в том, что Маккейн, может быть, и неплох, но республиканская партия за восемь лет правления Буша-младшего слишком уж сильно себя дискредитировала. Ведь, по сути, эта партия нефтяной мафии. И дело даже не в Ираке. Существуют организации, которые хотят протолкнуть какие-то экологические законы в Киото, и Америка это саботирует. А как Америке это не саботировать, если президентом страны является человек, который сидит на старых нефтяных техасских долларах, а вице-президентом — человек, который когда-то руководил компанией Halliburton, занимающейся разработкой новых нефтяных месторождений? Поэтому каким образом они могут быть заинтересованы какой-то экологией? (Меж тем вчера стало известно, что кандидат демократов сенатор Барак Обама победил на президентских выборах в США. — Прим. автора.).
— Если оставить в покое политику и вернуться к музыке: скажите, что вы собираетесь играть в Челябинске?
— Я хочу сыграть концерт в каких-то парадоксальных звуковых сочетаниях, изрядное количество песен, которые не играл давно или не играл совсем.
— В этом году у вас вышел DVD с концертным фильмом «Рок как будто Блюз». Зачем вы это сделали?
— Для меня это веха. Я приступил к съемкам собственных концертов в апреле 2002 года и все свои концерты, отыгранные в России, неукоснительно в течение всего этого времени записывал. Так у меня накопилось свыше полусотни концертных записей. Все они варьировались по качеству, энергетической начинке, но до последнего времени были для меня в плоскости сугубо хроникальных записей. Ни одна из них в полной мере не передавала то, к чему я, как артист, всю жизнь был устремлен. А именно к элементу магии, элементу волшебства. И почему-то на концерте 22 апреля 2007 года в Петербурге случилось такое стечение обстоятельств, благодаря которым на концертную видеозапись наложилась магия, магия живого выступления.
Критерий узнавания для меня очень прост: ощущение энергетической мобилизованности, акт открытого сердца, но не куда-то в вакуум, вечность, а для собравшихся зрителей, причем именно здесь и сейчас.
Тут я просматриваю эту запись питерского концерта и чувствую тот самый безошибочный ток, который, как я всю жизнь был уверен, невозможно запечатлеть на пленке. Присматриваюсь: он не уходит. И где-то с десятого раза полнокровного просмотра от начала до конца я понимаю, что у меня на руках материал для создания концертного фильма. После было погружение в мир форматов, технологий, каких-то спецификаций, связанных с тем, что надо сделать этот фильм.
Однако, признаюсь честно, меня совершенно убил объем работы. Картина идет 83 минуты, включая все титры. Но если я до этого работал с аудиоальбомами и редактировал их, то я знал, что одни рабочие единицы занимают некий отрезок времени, здесь же рабочей единицей является кадрик. В случае моей ленты кадриков было 30 в секунду, причем 2500 — проблемные. Их, соответственно, надо было корректировать. Допустим, у меня на экране идет рука, и она обнажает какой-то кусок наушников, а визуально это плохо смотрится. Все же обнажение занимает секунды четыре. Я латаю, латаю это эпизод, смотрю на календарь — три дня прошло.
И вот на такую медленную работу было потрачено такое огромное количество сил — просто феноменально! Однако все равно было ощущение, что этот фильм надо закончить к весне этого года. И, как мне кажется, мне удалось отдать в мир некий визуальный документ, который адекватен моему внутреннему видению. По крайней мере, мне самому за него не стыдно.
— Недавно к нам, между прочим, приезжал всемирно известный рок-музыкант Гленн Хьюз. Так вот он заявил, что на предстоящих президентских выборах своей страны будет голосовать за Барака Обаму. Вам, как человеку, живущему в США, кто ближе — Маккейн или Обама? Или ни тот, ни другой?
— Я, если говорить откровенно, не стал бы голосовать ни за одного из них. Обама умный. Обама достаточно скользкий. Он знает ту границу, до которой имеет смысл быть честным, и знает, когда эта честность становится невыгодной и начинает бить по его политическим интересам. И в качестве некой иконы американской демократии, которая может в XXI веке позволить себе роскошь избрать представителя африканской расы, он великолепный претендент на эту роль.
Но я задаю себе такой вопрос. Например, есть такое государство Иран, которое не признает существование такого государства, как Израиль. А к концу следующего американского президентского правления Иран станет ядерной державой. И у страны появится соблазн нанести по Израилю ядерный удар. Я задаю себе вопрос: такому человеку, как Обама, хватит ли пороху, чтобы ударить Ирану по ядерным зубам, чтобы атака Ирана на Израиль не состоялась?
А проблема с Маккейном за-ключается в том, что Маккейн, может быть, и неплох, но республиканская партия за восемь лет правления Буша-младшего слишком уж сильно себя дискредитировала. Ведь, по сути, эта партия нефтяной мафии. И дело даже не в Ираке. Существуют организации, которые хотят протолкнуть какие-то экологические законы в Киото, и Америка это саботирует. А как Америке это не саботировать, если президентом страны является человек, который сидит на старых нефтяных техасских долларах, а вице-президентом — человек, который когда-то руководил компанией Halliburton, занимающейся разработкой новых нефтяных месторождений? Поэтому каким образом они могут быть заинтересованы какой-то экологией? (Меж тем вчера стало известно, что кандидат демократов сенатор Барак Обама победил на президентских выборах в США. — Прим. автора.).
— Если оставить в покое политику и вернуться к музыке: скажите, что вы собираетесь играть в Челябинске?
— Я хочу сыграть концерт в каких-то парадоксальных звуковых сочетаниях, изрядное количество песен, которые не играл давно или не играл совсем.
Поделиться
