Бог из машины

Все в новом фильме великого американского режиссера Клинта Иствуда «Гран Торино» выдает «старую школу», где «старая школа» — это тот Голливуд, от которого не так уж много чего и осталось, но который, к счастью, еще жив.

Одноэтажная Америка, пригород Детройта, гетто. Здесь, сидя у себя на веранде дома, тихо и неспешно доживает свой век ветеран корейской войны, патриот ультраконсервативного толка, все еще, несмотря на подозрительный кашель, находящийся в хорошей форме, Уолтер Ковальски (Клинт Иствуд).
У него вот только что умерла жена, взявшая перед смертью у священника-салаги (Кристофер Карли) обещание, что Уолт у него исповедуется. Ковальски же это категорично и принципиально делать не хочет, вечно ворчит, недолюбливает своих сыновей и внуков (есть за что), немного пренебрежительно смотрит на новых соседей (семью азиатов), холит и лелеет свою машину — форд «Гран Торино» 1972 года, на который есть виды как у родных, так и у местной шпаны.
Однажды скромный и несколько забитый паренек по имени Тао (Би Ван), собственно, сосед Ковальского, под давлением мерзкого двоюродного брата, главаря местной бандитской шайки, попытается вы-красть у Уолта его автомобиль, конечно же, будет пойман за руку и отправлен к Ковальскому на перевоспитание, который постарается сделать из него настоящего мужчину.
Грязный Гарри и Всадник высоких равнин — полицейский и ковбой, бог высокохудожественного кино, актер (позднее и режиссер) Клинт Иствуд прошел долгий путь от Человека Без Имени (см. «долларовую трилогию» итальянского классика спагетти-вестерна Серджио Леоне) до того, кем он является сейчас. А сейчас 78-летний Иствуд, по сути, держатель классических традиций и староголливудских устоев, человек, чье имя произносится шепотом, чтобы ненароком не вспугнуть эту чудесную, творческую жилу, которая, как рог изобилия, на-гора выдает по два фильма в год и, даст Бог, еще долго продержится в том же ритме.

Тут, правда, надо заметить, что великим режиссером Иствуд, в отличие от его практически всегда безупречной актерской игры, стал не сразу (обычно, кстати, на этом поприще наблюдается обратный процесс: все грандиозные режиссеры, кроме, пожалуй, Вуди Алена, к старости в той или иной мере сходят с ума). Первые эксперименты Иствуда по ту сторону камеры были славными, но ничего такого уж грандиозного не предвещавшими. Последние же его работы (см. псевдоспортивную «Малышку на миллион», псевдодетективную «Таинственную реку», псевдовоенные «Письма с Иводзимы» и иже им подобные псевдо, внежанровые картины) — это неизменно проверка на прочность зрителя, размякшего и, возможно, немного уставшего от слезовыжимательных драм нулевых, и не всегда готового к тому, чтобы слезы потекли непринужденно, как это обычно бывает от просмотра действительно отличного фильма, каким несомненно является «Гран Торино». «Гран Торино» (хотя об этом уже сказали все, скажем и мы) — это бенефис Иствуда не только как режиссера, но и как актера (шутка ли дело, его последняя серьезная роль была четыре года назад в той же «Малышке). Перформанс такой чудовищной красоты и силы, после которого можно уже ничего не снимать, — прописка на кинематографическом Олимпе обеспечена вне очереди. Уолтер Ковальски — это все брутальные герои Иствуда разом, облагороженные сединой и каким-то красноречиво тихим и неспешным достоинством. Клинт уже может ничего не говорить, обо всем скажут его выразительные глаза и еще более выразительные морщины.