Уральский Леонардо да Винчи. Хроники Челябинска вековой давности

Одного из первых фотографов Челябинска называли «певцом городского быта и уральской природы»

В издательстве «Каменный пояс» при поддержке Челябинского краеведческого музея вышла книга с необычным названием — «Константин Теплоухов. Удивительное жизнеописание акцизного чиновника и человека в его мемуарах, рассказах и фотографиях».

 Согласитесь, название книги — совсем как в известном романе Даниеля Дефо про Робинзона Крузо. К сожалению, многим челябинцам имя героя и автора книги, вынесенное на обложку, мало что скажет. К сожалению — потому что Константин Теплоухов оставил нам, челябинцам, бесценные литературные и фотографические материалы о прошлом нашего края. И не знать это имя нам, его землякам, — стыдно.

Первый фотограф и писатель

Кто он, Константин Николаевич Теплоухов? Казалось бы, не особенно то и выдающийся человек. Акцизный чиновник, городской и общественный деятель — таких было немало. Но был он и мемуарист. А еще — один из первых челябинских фотографов. Бытописатель.

Родился в 1870 году в селе Кудымкар, что в Пермской губернии. Его предки были дворовыми людьми графа Строганова. Отец, Николай Андрианович, благодаря своему трудолюбию и уму был направлен на учебу в Петроградский лесной институт, по окончании которого работал лесничим. Умер, когда Косте было всего семь лет, и мальчику пришлось помогать матери зарабатывать на хлеб.

В 1890 году окончил в Перми Алексеевское реальное училище и отправился в Петербург поступать в Горный институт. Успешно выдержал вступительные экзамены, причем контора графа Строганова назначила ему персональную стипендию. Но вот незадача: влюбился парень — в свою будущую жену, Анну Ивановну Бровкину. Пришлось учебу оставить и поступать на службу: семью то кормить надо.

Был чиновником в Пермском акцизном управлении, делопроизводителем в Екатеринбурге. С 1899 года семья Теплоуховых поселяется в Челябинске. К тому времени у 29-летнего чиновника подрастало уже пятеро детей. В 1902 году он сам построил дом на Восточном бульваре (сегодня это улица Могильникова. — Ред.), домик на озере Миассово, куда на лето выезжала вся семья.

В Челябинске он тоже долгое время работает акцизным чиновником. С 1915 года возглавлял Зауральский военно-промышленный комитет, была гласным Городской умы, одним из сторонников городского головы Александра Бейвеля. Был членом попечительского совета челябинской женской гимназии.

По политическим взглядам тяготел к правым партиям, однако членом ни одной из них не являлся. Октябрьскую революцию 1917 года не принял. После 1919 года отошел от общественной деятельности.

Кем ему только не приходилось работать! Был чиновником в самых различных организациях и учреждениях — Комиссии по делам несовершеннолетних, Окружном финансовом отделе, промышленном отделе Челябокрисполкома и даже в метеостанции. Но все же в историю Челябинска он вошел как один из первых фотографов, автор бытовых и пейзажных фотографий. А еще — и как самобытный писатель. И тоже — один из первых в Челябинске.

И Муза стала провидением…

Книга эта не случилась быстро. Как признается ее автор-составитель, директор издательства «Каменный пояс» Дмитрий Графов, с исходниками он начал работать примерно в 2011 году.

А начиналось все со знакомства с Музой Владимировной Пасешник, внучкой самого Константина Николаевича Теплоухова. У нее хранятся оригинальные записи деда — дневники, мемуары. А главное — фотографии, россыпью, наклеенные по годам в альбомах.

          — Увидев это богатство однажды, возникла мысль издать все уникальное теплоуховское творческое наследие, — рассказывает Дмитрий Григорьевич. — То есть вообще все, начиная от его первых дневниковых записей, когда он ездил поступать в Санкт-Петербургский университет, и заканчивая предсмертными записями 1942 года. И Муза (Пасешник. — Ред.) стала нашим провидением… Но лишь только приступив к расшифровке этих рукописей, мы поняли, что нам предстоит крайне трудоемкая и кропотливая работа. Надо было не просто распознать текст, поскольку почерк у Теплоухова весьма своеобразный, мелкий, но и, максимально сохраняя самобытность повествования, все-таки редактировать его. Слишком уж много встречается терминов, топонимов и даже этнонимов, давно ушедших из речевого оборота. Например, в его дневниках можно увидеть такие слова, как вогулы. Сегодня уже мало кто знает, что была такая исчезающая в России народность финского племени, жившая в основном на восточном склоне Северного Урала, где и путешествовал Теплоухов.

Дружба с Бейвелем

Водил он дружбу с замечательным челябинским врачом, Александром Францевичем Бейвелем, который, кстати, трижды избирался городским головой. Впрочем, было бы очень странно, если эти двое столь неординарных, интеллигентных, духовно развитых людей, живших в одно время в одном маленьком городке, не встретились бы. В самом начале дружбы они имели даже совместный бизнес. Они покупали лицензию на добычу золота и несколько сезонов нанимали рабочих, чтобы в районе Полетаево добывать золото. Они дружили семьями, вместе отдыхали на Тургояке. Дружба не прекратилась и с установлением советской власти. Даже несмотря на то, что Бейвель вынужден был уехать в Копейск и жить там.

        — Мы старались проиллюстрировать воспоминания Теплоухова теми фотографиями, которые он сам и делал, — продолжает рассказ Дмитрий Григорьевич. — С точки зрения художественности шедеврами их, конечно же, не назовешь. В основном, это семейные снимки. Но их ценность в том, что они запечатлели уклад жизни уральцев столетней давности, в них сохранился аромат времени. Это же действительно крайне любопытно: как жили челябинцы в то время? Многие снимки ни разу нигде не публиковались. Замечательны типажи. Вот, например, портрет их семейного конюха. Вот выгуливают самих коней, вот идут сборы на охоту. Вот семья Теплоуховых на завалинке своего дома. Причем иллюстративный ряд выстраивался по сюжету воспоминаний: если в них рассказывается, как семьи Теплоуховых и Бейвелей отдыхают на Тургояке, то и сопровождают их авторские снимки с видами этого озера и одноименного поселка. Таким же образом появляются фотографии с видами старого Миасса и речки, на которую они ходили рыбачить.

Магия его стиля

Сборник состоит из трех произведений. Первое — небольшое и называется «В Мраморском заводе», написанное еще в период, когда семья жила в Екатеринбурге. Любопытно, что этот рассказ был опубликован еще в 1897 году в журнале «Природа и охота». Впервые публикуется большое произведение из дневниковых записей «По Северному Уралу». Довольно увлекательно описывается все путешествие — вначале на паровозе, потом на лошадях 200 верст, потом — долгая пешая прогулка.

Кстати, в журнале «Природа и охота» были напечатаны его довольно колоритные рассказы — «Ледяная пещера», «По реке Чусовой», «Псовая и ружейная охота».

Дневники же свои он вел в течение всей своей жизни и, что особо ценно для нас, в челябинский период. В 1930 е годы начал писать на их основе мемуары, в которых показал многие малоизвестные и неизвестные страницы челябинской истории, городской жизни. Значительная часть мемуаров вошла в его книгу «Челябинские хроники», изданную в 2001 году.

И везде он выступает как сочинитель, может быть, даже как настоящий писатель: литературным даром он несомненно обладал, поскольку рассказы его читаются на одном дыхании. В любом месте книгу открываешь — тут же она тебя втягивает, и ты читаешь, уже не отрываясь…

— Удивительную магию его произведения, его стиля, слога я вначале ощутил на себе, когда впервые открыл его «Челябинские хроники», — признается Дмитрий Григорьевич. — Через год снова нечаянно открыл их и залпом прочел — и словно будто заново! И удивлялся сам себе! Каждый раз открывались новые детали, какие то ускользнувшие ранее нюансы — и это все о тех знакомых местах Челябинска, но столетней давности. Конечно же, это крайне интересно!

Собственно, «Челябинские хроники» тоже чудесным образом стали неким побудительным мотивом составления новой книги. Однажды «Хроники» увидел мой друг и взял почитать. Вдруг через какое то время случайно из разговора узнаю, что в кругу моих друзей образовалась уже некая очередь за этой книгой, которая уже ходит по рукам. Пища для размышления! Это удивительно для нашего времени, когда все может заменить телевизор, Интернет, айпад, звуковые книги — чего только нет! А здесь факт налицо: произведение вызывает неподдельный интерес. И не только у меня. Значит, надо печатать!

Хроника семейных трагедий

Внучка Теплоухова, Муза Пасешник отмечала, что дед был чрезвычайно разносторонним человеком: прекрасно знал русскую литературу, увлекался высшей математикой, химией, геологией. Эдакий челябинский Леонардо да Винчи… Был отличным охотником. И даже специально выписывал для себя и своих сыновей ружья. Но все же одним из главных его увлечений была фотография.

Без дела никогда не сидел. Освоил даже выделку шкур. Сам шил ботинки, сапоги для многочисленных домочадцев. С большим удовольствием всегда занимался самыми разными ремеслами — столярным, слесарным, переплетами. Благодаря его навыкам семья смогла пережить голодные времена Первой мировой войны, революции и гражданской войны. Удивительно, но даже спустя почти век (!) многие вещи, сделанные его руками — мебель, кухонная утварь и даже инструменты — служат до сих пор верой и правдой.

Семья Теплоуховых была и вправду многочисленной. А жизнь-то в семье протекала не без трагедий… Женился он рано, в 20 лет. Уже через год, в 1892 году рождается первый сын Николай, но умирает в возрасте одного года. Через год рождается сын Александр, еще через год — Владимир, еще через год — дочь Анна, еще через год — дочь Лидия. Через два — дочь Ольга, еще через два — рождается дочь Вера, но умирает в возрасте одного года. В 1902 году рождается сын Константин. Через три года умирает дочь Лидия, еще через несколько лет умирает сын Александр. В 1930 году умирает его жена, Анна Ивановна Теплоухова. В январе 1942 года в блокадном Ленинграде умирает сын Константин… Через четыре с половиной месяца после смерти сына умирает и сам Константин Николаевич.

Похоронен он в Челябинске, на Митрофановском кладбище, однако могила его, к сожалению, затеряна…

фото Владлены Шваб