Превратности истории. Почему в Челябинске не смогли построить самый большой музей на Урале

Поводом стало награждение Сергея Михайловича премией «Золотая лира», которая присуждается деятелям культуры за мастерство и безупречную, добросовестную работу. Но увиденное и услышанное в ходе беседы несколько изменило изначальную цель публикации. В любом случае это история о хранителе и об острой необходимости сохранять то культурное богатство, о котором многие челябинцы даже не подозревают.

Неслучившийся музей

За всю 75-летнюю историю Музея изобразительных искусств не было момента, когда его музейных площадей хватало бы для хранения и экспозиции имеющихся коллекций произведений искусства.

— В конце 80-х годов у нас появилась уникальная возможность обрести достойный комплекс для наших собраний. Речь идет о здании прядильно-ткацкой фабрики, которая находилась на проспекте Ленина в районе Детского мира, — рассказывает Сергей Шабалин. — Тогда сотрудники музея совместно с архитекторами начали разработку проекта. Если бы его удалось реализовать, появился бы самый большой по площади музей на Урале — в 11 тысяч квадратных метров. Сейчас общая площадь Музея изобразительных искусств, включая залы на площади Революции и картинную галерею на улице Труда, составляет всего 2 тысячи квадратных метров.

Но начались 90‑е, и идея рухнула. Вместе со снесенным в начале «нулевых» зданием прядильно-ткацкой фабрики (был проект строительства здесь очередного торгово-развлекательного центра, но и он не доведен до конца). Долгое время на территории бывшей фабрики оставался гараж и склад для хранения рам и оборудования. Но зимой 2016 года сотрудников музея попросили покинуть помещение. Пришлось перекрыть один из выставочных залов для хранения картин и оборудования.

Другие помещения, где находятся картины, тоже мало похожи на хранилища. Произведения искусства разных эпох стоят лицом к стене, прислоненные друг к другу. К шедеврам, которые расположены у самых стен, подобраться практически невозможно. Для этого приходится выносить все остальные. Это долго, трудно и травматично для самих картин. При этом делать это нужно, так как выставочная работа не прекращается. К тому же в противном случае полотна просто погибнут!

В 2005 году картинную галерею на улице Труда и музей декоративно-прикладного искусства Урала на пл. Революции, 1 воссоединили. Но площадь от этого не увеличилась. Так и не появилась возможность расширить постоянную экспозицию, дополнив ее новыми работами из вынужденно «спрятанных» в запасниках коллекций. А ведь они уникальны!

— У нас хранится самое большое на Урале собрание советского искусства эпохи соцреализма, представленное работами выдающихся художников, — говорит Сергей Шабалин. — Есть картины Кукрыниксов, Александра Бубнова, Александра Дейнеки, полотно 3 на 5 метров Александра Герасимова — «Заседание наркомтяжпрома». Сотрудники музея и рады бы, да негде показывать эти шедевры.

Ждем 2020-й?

Из-за нехватки площадей сотрудникам музея не удается создать необходимые условия для хранения картин. По-хорошему они должны располагаться в специальных помещениях с подвесными выдвижными сетками и определенными температурными условиями. Пока необходимую для шедевров влажность воздуха приходится создавать дедовскими способами, расставляя тазы с водой. Иногда к этому же способу приходится прибегать, когда начинается период дождей и протекает потолок.

— Но все это не значит, что мы сложили руки, — продолжает Сергей Михайлович. — Наш директор совместно с региональным министерством культуры пытаются сдвинуть дело с мертвой точки. Ищем помещение под хранилище. Но нам предлагают то, что мы не можем принять. Чаще всего это неиспользуемые здания 30-х годов с деревянными перекрытиями, что недопустимо для музея. Либо они находятся слишком далеко от музея.

Наиболее подходящим вариантом является дом Колбина и первая городская электростанция на улице Труда. Но памятник истории заполучить оказалось не так‑то просто, а перенос подстанции потребует значительных затрат.

— Мы уповаем на проведение в Челябинске саммитов глав государств Шанхайской организации сотрудничества и БРИКС в 2020 году, — признался Сергей Шабалин. — Если судить по примеру наших коллег в Уфе, это может стать решением проблемы. У них ситуация была не лучше нашей. Уфимский музей изобразительных искусств располагался в небольшом двухэтажном особняке. Но после саммитов ШОС и БРИКС у них появилось помещение в пять этажей, достаточно обширная прилегающая территория, отдельные залы для хранения, экспозиций, работы с посетителями, проведения мероприятий.

В свое время  в не  менее трудной, а может, и еще более тяжелой ситуации был Челябинский краеведческий музей. Но к решению вопроса подключился Петр Сумин, бывший в тот период губернатором Челябинской области, в результате чего Челябинск получил одно из заметных зданий и настоящий культурный центр, а Сумин вошел в историю города. После окончания строительства краеведческого музея планировалось начать работу с Музеем изобразительных искусств. Но не вышло…

Что ж… ждем 2020-й?

Прямая речь

«Я не жалею, что в этом музее прошла моя жизнь. Но если бы в конце 80-х я знал, на что подписываюсь, став главным хранителем, возможно, задумался бы… Просто я не могу без искусства. Но порой становится невыносимо, когда я вижу отношение к искусству сегодня».

«Особенно мне нравится работать над созданием выставок — весь процесс от зарождения идеи до ее воплощения, совместный поиск лучших решений. Ведь музей — это, прежде всего, коллективное дело, результат совместного творчества. И нужно сказать, лишних людей у нас нет. Они здесь просто не задерживаются».

P.S. Пресловутое сравнение развитого в культурном (и не только) плане Екатеринбурга с «отсталым» Челябинском уже набило оскомину. Но никуда от этого не деться. Во многом дух, или, что называется, «гений места» определяется его культурной прослойкой — традициями, историей становления культуры и образования. Так уж сложилось, что в Челябинске эта прослойка начала закладываться гораздо позднее, чем в соседних крупных уральских городах.

Но только ли от этого состояние культуры у нас такое, что порой хочется плакать? Или смеяться от безысходности. Ведь дело не только в слабых традициях прошлого, но и в равнодушии людей дня сегодняшнего. И это относится и к потребителям культурных ценностей, и к представителям власти, для которых культура и все, что касается гуманитарной сферы, — дело как будто последнее.

Верно все-таки говорят, что кризис не в экономике. Кризис в головах. И это кризис ценностей, а не кризис финансовой системы.