Георгий Долмазян: «Я хочу увидеть столкновение московского спектакля с челябинской публикой»
Театр МОСТ впервые принимал участие в международном фестивале-лаборатории спектаклей малых форм «CHELоВЕК ТЕАТРА». Созданный в 2000 году коллектив стал своеобразным продолжением легендарного студенческого театра МГУ, история которого насчитывает более двух с половиной веков. Считается, что именно в нем закладывались демократические основы российской театральной культуры.
Чеховский гений
— Что вы можете сказать о творческой атмосфере в Челябинске и в целом о городе?
— Мы и раньше встречались с челябинскими театральными коллективами, но в сам Челябинск приехали впервые. С первых минут пребывания здесь я находился в восторженном состоянии. От людей идет какая‑то бешеная энергетика. У нас в труппе есть актер — Кирилл Шаповалов, исполнитель роли Пети Трофимова. Он из Челябинска. Теперь я понял, откуда у него такая энергетика. Должен признаться, я буду очень скучать по людям, с которыми познакомился здесь.
— Почему вы решили принять участие в «CHELоВЕКе ТЕАТРА»?
— Мне хотелось увидеть столкновение московского спектакля с челябинской публикой — совершенно другим зрителем. Кроме этого, мы приехали за общением с профессионалами, за творческими связями и опытом. Фестивальные показы отличаются от репертуарных. Это совершенно иной контакт со зрителем, иной градус актерской игры. Такая неповторимость момента — большое испытание и для актеров, и для режиссеров.
— Почему вы привезли спектакль «Чехов»? О чем эта история и в чем ее уникальность?
— В спектакле сошлись три пьесы Чехова — «Вишневый сад», «Чайка» и «Три сестры». Судьбы разных чеховских персонажей в течение 2,5 часов переплетаются и отражаются друг в друге: Ирина из «Трех сестер» вдруг видит не свою старшую сестру Машу, а Машу из «Чайки», которая с Семеном Семеновичем Медведенко ищет Треплева, а в это время из Парижа приезжает Раневская. Персонажи оказываются в одном доме и по-новому открывают друг друга и себя самих. Поскольку это люди одного времени, одной эпохи, одного писателя, им есть что обсудить.
Спектакль в каком‑то смысле апокалиптический. Он показывает конец эпохи, народа, страны, время, когда в нации уничтожали все лучшее, что в ней было. В тот момент у людей не осталось иллюзий по поводу будущего. А это самое страшное — потерять мечту.
Я надеюсь, что у нас получилось сохранить чеховскую честность и юмор. К сожалению, еще со школьных походов на чеховские постановки зритель привыкает к тому, что Антон Павлович — автор скучный, без чувства юмора. Мы же искали простую человеческую сторону Чехова. Он ведь был тот еще хулиган.
— Всем ли понятны такие сложные смысловые ходы и сюжетные переплетения?
— Наш спектакль может быть представлен для разных зрителей: тех, кто хорошо знает творчество Чехова, и тех, кто его не знает вообще. А таких, к сожалению, немало. Я как‑то проводил мастер-класс для начинающих актеров в возрасте от 18 до 22 лет. Без всякого подвоха я им задал простейший вопрос: кого из чеховских персонажей они хотели бы сыграть? По их реакции я понял, что из 16 человек, принимавших участие в мастер-классе, читали Чехова шесть, и только двое из них что‑то помнят. И это люди, которые пришли учиться на актеров русского театра! Не театра Зимбабве или Бразилии, а театра России.
Театр для зрителя
— Почему Чехов до сих пор так актуален и востребован? Есть ли сегодня драматурги, писатели такого же уровня, которых будут ставить и через сто лет?
— Я надеюсь, что есть. Я бы отнес к ним Михаила Павловича Шишкина — это большой русский автор. В театре МОСТ идет спектакль «Аттракцион» по его роману «Взятие Измаила». Что же касается Чехова, то его гений в том, что он будто бы сохранил духовное ДНК своих современников для будущих поколений. Мне кажется, настоящие талантливые писатели, которые пришли после Чехова, перенесли его героев из имений и садов в самые обычные квартиры 50— 60-х годов. Место действия изменилось, антураж стал другой, но остались эти бесконечные разговоры о большой мечте.
— Что отличает театр МОСТ от других театральных коллективов? В чем его суть?
— Во всех наших работах и проектах важнейшим фактором остается тема современности — по звуку, тексту, смыслу. И неважно, когда была выпущена сама пьеса. Нет ничего хуже, чем «мертвый» театр, в котором победила форма, — костюмы, декорации и спецэффекты, стоящие впереди режиссерской мысли. К сожалению, сегодня таких примеров достаточно. Спектакль выходит «неживым». Зритель приходит в зал и не понимает, зачем ему это показывают.
— Как отличить «живой» театр от «неживого»?
— Для этого нужен зритель. Есть важный критерий — ощущает ли аудитория сопричастность к тому, что ей показывают на сцене. Если зритель этого не чувствует, значит, перед ним только форма, некая сублимация театра. И это самое сложное — заставить зрителя почувствовать, что театр создается именно для него.
Поделиться