Пора включаться. Как в Челябинской области развивают инклюзивное образование
Первый школьный ресурсный класс для детей с ментальными особенностями открылся на Южном Урале в 2019 году. Теперь таких классов восемь, еще восемь появится до конца года.
- В вузах и колледжах Южного Урала планируют развивать инклюзивное образование
- Особенный урок. В школах открываются ресурсные классы для детей с ментальными нарушениями
Программный подход
— Елизавета, не так давно вы участвовали в форуме АСИ, посвященном инклюзии в школе. Что сейчас в этой теме в фокусе внимания?
— Да, на форуме мы обсуждали, что необходимо сделать для развития инклюзивного образования в нашей стране. Разбирали важные направления: социализация особенных детей, здоровьесберегающие технологии, обучение, развитие. Но главное, что мы предложили, — создать целевую федеральную программу по обучению специалистов и родителей особенных детей.
Расскажу, почему это важно. Всех родителей особенных детей беспокоит одно — то, что после нашего ухода ребенок окажется беспомощным и попадет в психоневрологический интернат. Что сделать, чтобы этого избежать? Развивать у него навыки самостоятельности и социально приемлемого поведения. Как это делать? Нужны технологии, но они, к сожалению, пока не встроены на 100 % в госсектор. Например, есть прекрасная технология — прикладной анализ поведения, но в государственных вузах в регионах она почти не представлена. Специалисты учатся в Москве, и в основном за счет грантов, точечно, а могли бы в рамках госпрограммы, то есть совершенно в других масштабах.
Фото Дмитрия Куткина
— В федеральной программе, на ваш взгляд, должно быть и обучение родителей?
— Да, это нужно. Каким бы прекрасным ни был детский сад, школа или центр дневной занятости, большую часть времени ребенок проводит в семье. И важно, чтобы навыки, которые прививаются педагогами, закреплялись дома.
— Елизавета, чем ресурсный класс в школе отличается от коррекционного?
— Ресурсные классы создаются для детей, которым сложно осваивать обычную программу в классе и для них нужен индивидуальный подход. И речь идет не только про отдельного тьютора. В ресурсных классах для каждого ученика составляется индивидуальная образовательная программа на основе прикладного анализа поведения. При этом она включает не только академические навыки, но и работает на умение общаться с обычными ровесниками в самых разных ситуациях. Это важно для будущей самостоятельности особого ученика, и в коррекционной школе таких возможностей намного меньше.
В ресурсном классе учатся по 4-5 детей. Поначалу в зависимости от уровня социализации ребенка он пересекается с другими учениками на переменах, в коридоре или столовой. Затем выстраивается гибкая система выхода каждого особого ученика в регулярный класс. При этом программу выходов и материалы для обучения готовит отдельный учитель ресурсного класса, а задача обычного учителя — создать вокруг особого ученика атмосферу принятия. Если все продумано, особенный ученик адаптируется и может выходить как на часть уроков, так и по сложным для него дисциплинам заниматься в ресурсном классе.
Цифра: В 2021 году в Челябинской области увеличили подушевое финансирование ресурсных классов. По решению губернатора Алексея Текслера, вместо 40 тысяч рублей в год на одного ученика ресурсного класса в бюджете теперь закладывается до 800 тысяч рублей.
Фото Людмилы Ковалевой
— Какие тонкие места в работе ресурсных классов вы бы назвали?
— Подготовку специалистов. Работая с особенными детьми, педагоги обязательно должны владеть современными технологиями. Например, использовать прикладной анализ поведения, иначе это будет фиктивная история.
— Почему именно эту технологию?
— Прикладной анализ поведения хорош тем, что он дает инструменты, как научить особого ребенка практическим вещам, начиная с безопасности и социально приемлемого поведения и заканчивая базовыми бытовыми навыками: как переходить дорогу и платить за ЖКХ, как вести себя в магазине и кафе, совершать онлайн-платежи и так далее. Мы ведь понимаем, что для будущей самостоятельности подросткам умение приготовить себе обед и постирать носки, обратиться за помощью к соседу и купить билет в автобусе — базовые навыки, которые нужны каждому. Обычный ребенок понаблюдал за ситуацией — и усвоил ее. А детей с ментальными особенностями этому нужно специально учить.
Мама знает
— Как сейчас в регионе готовят специалистов для ресурсных классов?
— На субсидию, выделенную региональным минобром, в Челябинском институте развития образования организованы курсы повышения квалификации для педагогов. В качестве лекторов задействованы действующие педагоги ресурсных классов, и это прекрасно, они активно делятся опытом со слушателями курсов.
На мой взгляд, курсы нужно усиливать, приглашая экспертов федерального уровня для преподавания прикладного анализа поведения, региональным специалистам еще многому самим нужно учиться. Важно также давать директорам школ основы финансового планирования деятельности будущих ресурсных классов, так как для качественной работы таких проектов важно привлекать и внебюджетные средства. Больше нужно практических тренингов.
Не так давно по моему предложению на курсы добавлены модули по инклюзивной культуре и работе с родителями. В первом блоке я поработала как тренер с педагогами будущих ресурсных классов. Вместе с педагогами-практиками мы провели серию мозговых штурмов, как грамотно включить особых учеников в жизнь общеобразовательной школы, как с уважением к обычным семьям создать доброжелательную атмосферу для всех участников инклюзивного процесса.
Фото Людмилы Ковалевой
— А в нашем регионе есть примеры успешных ресурсных классов?
— Да, конечно. Очень успешно работает ресурсный класс в Миассе, в школе № 22, директор Елена Михайловна Чучкалова. Есть интересные наработки в челябинской школе-интернате спортивного профиля. Можно назвать и другие достойные примеры.
— Как вообще определить эффективность ресурсного класса?
— Тем, насколько выпускник ресурсного класса, подросток, после школы готов к получению будущей профессии. Мы можем научить ребенка соединять буквы, цифры складывать, но что он будет уметь, когда выйдет из школы, как он будет адаптирован к жизни? Умеет ли он выстроить коммуникацию с окружающими? Это главные критерии. Важно, чтобы такой подход был у всех организаторов ресурсных классов. Пока такое видение не у всех, у учеников ресурсных классов в Челябинской области результаты обучения могут быть разные.
— Как вы считаете, хорошо ли, когда мамы особенных детей идут в педагоги и становятся экспертами в этой сфере?
— Хорошо. Когда ты можешь влиять на качество жизни и обучения своего ребенка. И если для этого нужно поменять профессию или приобрести ее новые грани, это правильное решение. Хотя, откровенно говоря, это не всегда простой выбор. Взять хотя бы мой пример. До рождения сына я работала в сфере пиара, журналистики, и мне очень нравились моя профессия и окружение. Но когда у меня появился особенный ребенок, стало понятно, что, если не буду делать сама, большого продвижения в его развитии не будет. Я сделала выбор. Уходить из любимой профессии, где я состоялась, было непросто. Так же, как и заходить в другую сферу в достаточно зрелом возрасте. Сейчас я рада, что приняла такое решение.
Посмотрите, все крутые изменения в инклюзивном образовании сделаны силами родителей. Елена Клочко, председатель Всероссийской организации родителей детей-инвалидов, Екатерина Мень, президент Центра проблем аутизма, тоже мамы особенных ребят.
Понимаете, когда думаешь о будущем своего ребенка, не замечаешь преграды. Ты просто видишь, где есть пробелы, и с холодной головой идешь на переговоры и начинаешь строить систему, которая лучше работает в интересах наших особых детей. Здорово, что все родители-эксперты в разных регионах сотрудничают и поддерживают друг друга и вместе мы большая сила.
Фото Людмилы Ковалевой
— А для мам это возможность профессиональной реализации, которой они были лишены…
— Знаете, вот уже четыре года я работаю как наставник для родителей особых детей. За это время у меня прошли обучение как самые обычные домохозяйки, так лидеры НКО из 35 регионов нашей страны. И я вижу, как заботы об интересах своего ребенка помогают раскрыть лучший профессиональный и личный потенциал женщин, которым выпало особое родительство. Евгения Вдовенкова из Петропавловска-Камчатского, Дарья Миляева из Хабаровска, Елена Федосеева из Читы — горжусь их работой и результатами. Хотя, чтобы воспитать особого ребенка, порой нужно столько навыков и компетенций... Например, для того, чтобы запустить ресурсные классы в Челябинской области, я училась на стратегическом менеджменте президентской программы управленческих кадров, курсе по прикладному анализу поведения, трансформационному коучингу. Конечно, такой объем знаний нужен не всем и не всегда. Но в моем случае получился такой путь.
Зеркалят взрослых
— Что сейчас тормозит развитие инклюзии в школах региона?
— Главное, чего, на мой взгляд не хватает, это тандема между родителями и организаторами ресурсных классов. Например, у нас есть дорожная карта по запуску ресурсных классов. Об этом знают и родители, и органы местного самоуправления. Но так бывает, что в некоторых муниципалитетах родители хотят вести детей в ресурсный класс, но и при этом к этому не готовы местные школы. И наоборот. Когда педагоги готовы организовать ресурсный класс, но родители не готовы включаться и помогать педагогам.
Один пример. Три года мы бились за открытие ресурсного класса в Снежинске. Но в этом городе оказались не готовы к такому формату. Знаю семью, которая, чтобы учить ребенка, разделилась на два города: среди недели ребенок при поддержке мамы учится в Челябинске, а на выходные они едут к главе семьи в Снежинск.
Нам нужна большая координация между запросом родителей и настроенностью школ. Как вариант, такую задачу может решать ресурсный центр инклюзивного образования. Но такой, чтобы в его структуре обязательно были родители-эксперты и практики. Мы мечтаем о нем с самого начала открытия первого ресурсного класса.
— В каких российских регионах есть примеры успешной работы ресурсных классов?
— Это Белгородская область, Воронежская область, Нижегородская. Например, в Белгородской области создано уже 90 ресурсных классов и групп. Финансируются они за счет региона, без грантов. И у них в системе управления ресурсными классами есть родители. Мне очень нравится призыв Всероссийской организации родителей детей-инвалидов: «ничего для нас без нас». Это правильно и эффективно. В регионах нужно к этому стремиться.
Фото Людмилы Ковалевой
— То есть к взаимодействию госорганизаций и НКО?
— Да, но мы, родители, готовы и в структуре органов государственной власти поработать. Знания и опыт для этого есть.
— Елизавета, с моральной точки зрения, необходимость в ресурсных классах не вызывает сомнений, а существуют ли экономические обоснования эффективности инклюзии для государства?
— Хороший вопрос. Около десяти лет назад мы делали расчеты с точки зрения экономической целесообразности. Получилось, что, если ребенок идет в инклюзивное образование и к окончанию школы получает начальные навыки профессии, а потом осваивает профессию, через шесть лет он компенсирует государству затраты на социальное пособие по инвалидности и пособие маме как сопровождающей. Если прибавить к этому расходы государства на содержание социальных учреждений для детей с инвалидностью и взрослых, которые не стали самостоятельными, остались без профессии и родных, попали в ПДН.
Получив профессию и социализацию, гражданин будет ходить на работу, пусть и простую, но ведь кто-то же должен и цветы поливать, и парковки мыть, и за клумбами ухаживать. Для этого не нужно иметь два высших образования, и наши дети, подростки неплохо с такой работой справляются. Главное — дать им эту возможность.
К слову, если ребенок дома, на семейной форме образования, вероятность того, что он освоит профессию и будет самостоятельным, безусловно, есть, но, по расчетам, она ниже, чем в правильной инклюзии.
Фото Людмилы Ковалевой
— Как дети реагируют в школе на особенных учеников?
— Дети всегда зеркалят отношение взрослых. Как правило, больше переживают родители. У них самих не было такого опыта, и поэтому здесь чаще работает принцип «я боюсь того, чего не знаю». Взрослые опасаются, что их обычным детям будет уделяться меньше внимания или что общение с особым ребенком не сложится. Но если с родителями проговорить все детали, все спокойно объяснить, тревога уходит. Обычные дети, общаясь с особенными, становятся добрее, внимательнее. Например, если в семье кто-то заболевает, могут здорово позаботиться о близких. Этому учит опыт общения с необычными одноклассниками. У обычных ребят лучше развивается эмоциональный интеллект, чаще выше процент поступления в вузы.
— Интересно, почему?
— Дело в том, что в общении с особенными детьми у них развивается умение нестандартно подходить к решению разных учебных задач.
— Понятно. А если родителям и одноклассникам не объяснять?
— В большинстве случаев будет либо равнодушие, либо отторжение. Я наблюдаю разный опыт. Например, хорошо ведется инклюзивная работа в школе-интернате спортивного профиля Челябинска. Там дети стремятся общаться со своими особенными одноклассниками. Но, повторюсь, это сильно зависит от того, насколько качественно включились в работу педагоги и родители. Инклюзия сама по себе не появляется, она требует участия со стороны всех участников процесса.
Фото Людмилы Ковалевой
Желание есть
— Стало ли легче продвигать инклюзивное образование?
— Такого сопротивления, как поначалу, уже нет. Безусловно, есть примеры, как Снежинск, где мы не нашли поддержки. Но в целом в нашем регионе желание открывать ресурсные классы есть. Да, директора школ и педагоги порой не знают на старте, как многому нужно научиться, как много организационных задач решить, но те, кто хотят, делают. И получается хорошая история.
— На чем споткнулись вы, когда начали эту работу? Что стало самым неожиданным препятствием?
— Наверное, это коммуникации между родителями учеников ресурсных классов и педагогами. Изначально казалось, что здесь не должно было быть никаких проблем, поскольку у взрослых общие цели и задачи. Однако случается, что через какое-то время у школы, где заработал ресурсный класс, происходит некое «головокружение от успехов» и тогда сотрудничества с родителями становится меньше. И потихоньку, как клавиши в рояле, начинают в этой работе западать важные вещи. Где-то мероприятие по инклюзивной культуре не провели, где-то меньше развивающих полезных занятий, где-то формально отнеслись к уроку или не дали родителю право голоса. Все это влияет на качество обучения детей и моральный дух в ресурсном классе в целом. Этот болезненный момент, к сожалению, свойственный ресурсным классам в разных регионах.
Второй момент — когда создается тьюторская служба в школе. Это необычная служба, и для того, чтобы она органично стала частью педсостава, недостаточно курсов повышения квалификации. По опыту, помогают живые тренинги, когда между людьми устанавливается хороший контакт, находятся точки соприкосновения. Их нужно искать здесь вдвойне, потому что это работа со сложной категорией детей. Если этого не делать на старте, при реализации проекта будут скрытые и явные конфликты, сложности для молодых специалистов.
Подбор кадров важен в принципе. В инклюзии могут работать люди, которые не только имеют образование психолога, дефектолога, логопеда. Важно, чтобы педагоги тепло относились к особенным детям. Если человек пришел в инклюзивный проект просто делать карьеру, рано или поздно это станет понятно. К сожалению, это скажется на самом главном — результатах в обучении детей.
Фото Дмитрия Куткина
— В этом году в области открывается еще восемь ресурсных классов. Где они будут?
— В Челябинске три класса, в Аше, Каслях, Карталах, Копейске, Кунашакском районе. Всего в регионе будет 16 ресурсных классов, в которых будут учиться более 60 детей. Но это история не только для этих конкретных семей, она гораздо шире. Когда открывается ресурсный класс, работа идет со всеми учениками школы. Есть общешкольные инклюзивные мероприятия, проектная деятельность, где они могут себя проявить. Бывает, с открытием ресурсного класса получают помощь и те дети, чьи родители раньше опасались прямо говорить о трудностях в обучении ребенка и просить помощи, а теперь, когда в школу пришли нужные специалисты, решились на это. Если брать в расчет всех учеников школ с ресурсными классами, то можно утверждать, что в школьную инклюзию в Челябинской области к концу года будут вовлечены как минимум 10 тысяч ребят.
Поделиться