На войне с ожогами. Доктор Эмиль Фисталь из Донецка: «виртуально я всегда с вами»

Его называют кудесником, волшебником, но Эмиль Яковлевич всегда возражает: ничего особенного во мне нет. Я обычный человек и в работе, и в быту.

«Обычный в работе» Эмиль Фисталь, руководитель Донецкого ожогового центра НИИ неотложной и восстановительной хирургии имени В. К. Гусака, доктор медицинских наук, профессор, лауреат Государственной премии Украины, член Американо-Российской ассоциации комбустиологов, обладатель премии «Гордость страны», отличник здравоохранения, автор 300 научных работ и 16 изобретений, — список можно продолжать долго. Но большинство знает его не по перечню достижений, а как врача, который спасает больных с ожоговыми травмами, обгоревших людей, у которых площадь поражения кожи превышает пятьдесят и более процентов.

Так, вся Украина с волнением следила, когда Эмиль Фисталь пытался спасти молодую девушку, у которой было поражено более девяноста процентов кожного покрова: трое подонков-садистов пытались сжечь ее, когда она была еще жива. Хирург сделал все по максимуму и возможно спас бы ее, если бы у пострадавшей не были задеты легкие и дыхательные пути, травм, несовместимых с жизнью. Эмиль Яковлевич считает, что ожоговые специалисты смогут справляться с помощью новых технологий с любыми степенями сложности. И не раз демонстрировал это на практике. Сложность в том, что ожоговые травмы часто сопровождают другие повреждения организма, которые могут привести к тяжелому исходу.

Эмиль Яковлевич приехал в Челябинск для участия в межрегиональном научно-практическом форуме «Стратегия 2020. Реализация государственной программы развития здравоохранения на региональном уровне». Тема его доклада «Организационные вопросы оказания медицинской помощи при сочетанной и огнестрельной травме».

Это не Куликово поле

Поговорить с Эмилем Яковлевичем оказалось непросто. Желающих было слишком много, день гостя расписан едва ли не по минутам. Наш разговор, конечно же, в первую очередь о донецких событиях.

— Эмиль Яковлевич, сегодня вы работаете с ранеными при обстрелах людьми. И тема вашего доклада связана с оказанием помощи при огнестрельных поражениях…

— Знаете, на войне, как на войне. Конечно, я и предполагать не мог, что в мирное время будут рваться снаряды, гибнуть люди. Но так случилось. Я иногда думаю: вот было Бородинское сражение, Полтавская битва, только сражались тогда в чистом поле, а не стреляли из «Градов» по мирным жителям. Сегодня другое. И это ужасно. Наш опыт лечения ожоговых больных, безусловно, пригодился в условиях военного огня: случаи похожи. Но добавились огнестрельные ранения, которые усложняют лечение. Печально, но мы приобрели такой специфический практический опыт работы. Знаем и видим его особенности, имеем четкое представление, что рекомендовать лечащим врачам.

— Звучит страшно…

— Не только звучит. Когда все началось, мне позвонил из Великобритании доктор Колин Рейнер, мы вместе с ним работали в Челябинске во время железнодорожной катастрофы под Ашой. Звонили многие другие, беспокоились. Ну, что я мог сказать? Я врач, я должен быть там, где беда.

Мы были одной семьей

— Эмиль Яковлевич, вы упомянули имя доктора Рейнера, он был в Челябинске недавно, в дни, когда город отмечал 25-ю годовщину со дня ашинской трагедии. Расскажите, как это было.

— Когда это случилось, на помощь съехались хирурги-комбустиологи со всей России. Я работал в Донецком ожоговом центре, имел опыт такой работы и тоже был командирован на Урал. Здесь мы работали с Колином, другими иностранными специалистами и, конечно, с челябинскими медиками. Мы жили одной семьей, у нас была одна цель. Эта война с ожогами нас объединила на всю оставшуюся жизнь. И я уже сегодня встречался с теми, кто тогда был рядом.

Вообще я очень отчетливо помню то время, каждое его мгновение. И четвертого июня, в день, когда случился взрыв, я всегда мысленно с челябинцами. Я запомнил и вашего профессора Романа Лифшица — светлая ему память. Он был блестящим организатором. Биохимик по профессии, он сумел очень четко организовать всю работу, а в чрезвычайных ситуациях это бесценно. Ведь хирургия была передним краем этого фронта за жизни и здоровье людей.

А с Колином Рейнером мы встречались позже, когда возили детей на реабилитацию в Великобританию, на различных международных форумах. На один из них в Донецке он приезжал последний раз три года назад. Восхищался уровнем работы нашего института. Да я и сам не раз бывал в Америке, других странах, так что могу сравнивать.

Катастрофа, которая замалчивалась

— Вы говорили об опыте работы с ожоговыми травмами, который у вас был до Челябинска. Откуда он?

— Многие из-за замалчивания этого события до сих пор не знают, какая катастрофа произошла в украинском городке Димитров в 1966 году. Тогда на терриконе произошел сильнейший взрыв. Оторвавшийся огромный кусок горящего террикона упал на шахтерский жилой массив. Спасавшиеся люди выскакивали из домов и бежали по раскаленной поверхности почвы. У них плавились обувь, обгорали ступни. Многие погибли. Это напоминало картину извержения Везувия на известном полотне «Последний день Помпеи».

Я выехал в Димитров, даже не предполагая, что меня там ждало. Думал к вечеру вернуться домой, но задержался на полтора месяца. Но все наши больные, те, кому еще можно было помочь, 32 человека выжили. Я никогда не собирался стать комбустиологом, но эти полтора месяца определили мою судьбу. Я увидел очень много человеческих страданий, но увидел и результат своей работы.

— Вы демонстрировали во время доклада снимки травмированных людей. Зрелище не для слабонервных. Трудно представить, что вы испытываете, ведь врач тоже человек…

—Меня часто спрашивают, тяжело ли это и что я испытываю? Ответ всегда один: а что испытывают те, кто пострадал? Многие говорят, что с годами врач ко всему привыкает. Это неправда. Конечно, если бы я умирал с каждым больным, то меня самого давно бы не было в живых. Но кто тогда будет лечить? Мне кажется, мой возраст и опыт дают мне такое право.

Клеточные технологии

—Сформировавшись, как врач, в эпоху шестидесятых, когда в приоритете были другие ценности, что вы можете сказать о сегодняшнем поколении молодых врачей? Потерянное поколение?

— Вовсе нет. Однако на все времена я бы ввел при приеме в медицинский вуз правило — обязательное собеседование с абитуриентом. Будущий врач должен обладать интеллектом, он должен быть милосердным, понимать, что ему придется всю жизнь учиться. Для себя я давно определил смысл нашей профессии: постоянное самообразование, стремление двигаться вперед без остановки и никогда не останавливаться на достигнутом.

— В вашем институте существует уникальная лаборатория клеточных технологий для «выращивания» искусственной кожи…

—Такая структура появилась тоже от стремления идти вперед. Мой тогдашний руководитель Владимир Корнеевич Гусак, чье имя носит сейчас наш институт, загорелся предложенной идеей. Он занимался выбиванием денег для ее внедрения. Все было сложно, денег не давали, но он шел по кругу снова. Однажды я предложил сделать фотоальбом со снимками пострадавших. И это срабатывало. Иногда после неудавшихся переговоров мы его вынимали и показывали. Некоторые проникались и начинали нам помогать. Многолетняя практика показала, что мы сделали тогда рывок на пути к высоким технологиям.

Мечта шотландки Эмили

Эмилю Яковлевичу 75. Он по-прежнему оперирует, делает больше трехсот операций в год. Его рабочий день, который начинается в семь часов утра, не нормирован. В свой выходной — субботу он трудится в «щадящем режиме», приходит на работу в девять. В былые времена ему часто не удавалось съездить в отпуск: могли позвонить в последний момент и сообщить, что случилась беда и отдых надо отложить. Сегодня проще. Воспитанная мэтром плеяда молодых врачей может заменить учителя в любой момент. К тому же компьютерные технологии позволяют проконсультировать сложный случай в режиме онлайн.

Эмиль Яковлевич — человек разносторонний. Любит джаз. Во времена учебы играл в студенческом театре миниатюр, который однажды был очень близок к победе на фестивале СТЭМов в шестидесятые. Тогда Аркадий Райкин, председатель жюри, общался с ребятами, рассказывал анекдоты. Отметил остроумный коллектив, только посетовал на… юмор. Для победы нужна была сатира.

Доктор бывает в концертных залах, если появляется такая редкая возможность. Еще четыре года назад катался на коньках и лыжах. Катался с дочерью, а когда та оставила эти занятия, ему одному стало скучно. С физкультурой не расстается всю жизнь. Страстный футбольный болельщик. На зрительской трибуне во время матчей любимой команды «Шахтер» у него «забито» персональное место…

Высшей наградой, подтверждением профессионализма Эмиль Фисталь считает благодарность людей. Особенно, когда теплые слова говорят семьи, потерявшие близких. Потому что видели своими глазами: сколько сил отдал хирург, чтобы спасти, облегчить боль дорогого им человека, как бился на войне с ожогами «до последнего патрона»…

Сегодня принято считать, что лучшая медицина за рубежом. А Эмилю Яковлевичу однажды позвонили из Шотландии. После полученного ожога юная пианистка по имени Эмили из-за боли в руке не могла больше играть. Адрес Эмиля Яковлевича семья девочки нашла в Интернете и обратилась с просьбой о помощи. Конечно, он откликнулся. Эмили перенесла операцию, все необходимые лечебные процедуры, четко следовала всем рекомендациям. И спустя время снова села за инструмент. Рука ее больше не беспокоит. И есть мечта у Эмили — встретиться с Эмилем Яковлевичем и сыграть ему Шопена…