ЮП в разведку на ЮВ

ЮП, ЮВ — лично я по призыву служил в ПВ. Да-а, славное было времечко! Побегали мы по Памирским горам за таджиками, которые пасли своих кутасов (горный як) рядом с перевалами, где проходила граница с Китаем. Соберется такой к родне на ту сторону, а мы должны по тревоге прыгать, как архары, и ловить его всю ночь по горам. Высота над уровнем моря — три километра. Кислорода — как на земной орбите. Бежишь впотьмах, навьюченный железом, и дышишь, как земноводное, всеми порами тела. Кайфуша! Поймаем нарушителя, а у него отговорка — коровенку, мол, потерял! И это в два часа ночи, да еще и на перевале! И что это за домашний скот такой — без загранпаспорта, зато с навыками альпиниста?! Руки так и чесались спустить его на родину не пешим ходом, а кубарем. Ну да ладно, что-то я не о том. Телефон, телефон! Если бы не это незаменимое дитя технического прогресса, города бы давно утонули в помете почтовых голубей. Когда в гараже в очередной раз над картой мы массировали свои затылки, затренькала мобила. Сразу все замерли, забыв про споры и пиво. Из трубки знакомый голос друга: «А вы знаете, что на Кичигино давно уже окуня и щуку бучат?». Да неужто?! Мы не знали — теперь знаем. Так что спасибо, телефон, что в тебе никогда не кончается музыка сарафанного радио! Итак, завтра ЮП («Южноуральская панорама») уходит в разведку за зубастыми «языками» на ЮВ (Южноуральское водохранилище). Ни пуха нам — к черту!

 

Южноуральское водохранилище. Все уральские рыболовы (кому за сорок) знают этот водоем не понаслышке — Троицкий тракт, от Челябинска 70 километров. Каких лещей там ловили 20—30 лет назад! В ту пору и в то направление электрички по выходным были так забиты рыболовами, что смахивали на консервные банки со шпротами и от перенагрузки запросто могли сойти с рельс. По льду крупного леща (до пяти килограммов) в основном ловили ночью и в немалых количествах. Но была у этого водоема и другая сторона медали — темная и весьма грустная. В его водах столько почило рыбачков, что, если на каждого утонувшего поставить на дне озера крест, это был бы самый «закоряженный» водоем на Южном Урале. Причина проста: на берегу водохранилища расположена ТЭЦ, которая сбрасывает горячую воду. А что такое сброс кипятка по зиме — это и школьнику объяснять не надо! Но нам, рыболовам, с нашим азартом и чугуноголовостью, что в лоб, что по лбу — всегда лезем туда, где рыбы побольше да размеры потолще. А такие места как раз на границе льда и открытой воды. Часто было так: поставишь палатку в 300 метрах от открытой воды (почти метровый лед), а ночью сброс, и ледяная твердь под тряпичной хижиной начинает таять, как кусок сахара в стакане с чаем. Начиналось такое! Все рыбачки, бросая свои «обозы», кто бегом, кто ползком драпали оттуда, как шведы из-под Полтавы! Кто-то успевал, а кто-то (под градусом) и «не очень» — царствие теперь им небесное с кисельными берегами! Ваш покорный слуга тоже не единожды замачивал свои ватники в холодной водице, да Бог от встречи с собой миловал! Вот такое «славное» прошлое у Южноуральского водохранилища.

В семь часов утра, проехав пост ГАИ, резко набираем скорость в сторону Троицка. Нетерпение от встречи с водоемом, на котором не были почти двадцать лет, с каждым километром растет, как температура у чумного. Наконец-то через сорок минут деревня Кичигино, которая ласточкиным гнездом свесилась с правого обрывистого берега водохранилища. Перед селом скатываемся вниз и по полевке объезжаем залив в сторону устья небольшой речушки. Еще четыре километра, и мы на месте. Плавсредства на воду, спиннинги — товсь…

Первая остановка в ста метрах от берега. Здесь глубина два метра, на дне мелкая трава — «волосы». Чтобы избежать сбора придонной флоры, десятисантиметровую бело-зеленую «батарейку» на «чебурашку» цепляю таким образом, чтобы она превратилась в незацепляйку, — жало утоплено в тело резины. Все готово — ну что, погнали наши деревенских?! Заброс, первые обороты катушкой — и моя приманка, потряхивая чуткую вершинку спиннинга, вежливо запрыгала по дну…

Быстро лесковый «барабан» вращается, да не скоро рыбка ловится! Обкидав стометровую площадь напротив устья и подцепив двух небольших окуней, смещаюсь дальше от берега. Глубина подрастает. Мои товарищи под мотором далеко ушли в сторону и занялись троллингом. Что они ловят, не узнать — впопыхах рации дома забыли. А я сегодня безлошадный: аккумулятор сдох. Ну да ладно, у них своя свадьба, у меня своя! Вместо резины цепляю белый титановый лепесток колебалки, и начинается все по новой. А на улице-то не фонтан — ручонки мерзнут!

Небо хмурилось, и ветром раздувало щеки, отчего по озеру бежали белые барашки, совсем не похожие на кудрявых деревенских ягнят. Вскоре сверху закапало, из носа тоже. Настроение — как у грешника, стоящего перед раскаленной сковородой! Видно, наврал приятель — нет здесь рыбы, одни утопленники…

Удар! На очередной проводке, когда до борта оставалось метра четыре, вдруг резко рвануло, и на большой черной колебалке кто-то повис. Плащ в сторону, апатии как не бывало! Схватившая блесну щука сначала пошла под лодку, затем, вывернувшись из-под нее, кинулась в сторону. Но движения хищницы были какими-то вялыми, даже фрикцион не пришлось ослаблять. Видно, от такой погоды не только у нас болит голова. Через минуту все было кончено, и на моем кукане повисло 3,5 килограмма живого мяса, чешуи и зубов. Ура, первый вражий «язык» взят! Вскоре подымаю якорь и по этой же «удачной» глубине начинаю смещаться в сторону. Дождик моему случайному трофею все сильней по воде хлопал в ладоши…

В три часа дня мы уже были в гараже и, помимо мурашек из-под мокрых рубашек, из авто вытряхивали сырую амуницию и свои небогатые уловы. К первой щуке я добавил три 600-граммовых «карандаша» и с десяток матросиков, которых еще на озере отпустил восвояси. У приятелей было несколько судачков и две полторашные щуки.

Так что же дала разведка? Рыба в ЮВ есть, и это главное. Что остается? Осталось только дождаться погоды, вот тогда и повоюем!