Сколько народностей на Южном Урале?

Южноуральцы всегда жили мирно и дружно. А ведь у нас в области проживают представители многих десятков народностей страны и десятки стран ближнего и дальнего зарубежья. Отношения между ними в нашем общем доме — на Челябинском Урале под общей крышей — уральским небом всегда были добрососедскими. Но что мы знаем о наших соседях по общему дому? «Южноуральская панорама» открывает своим читателям двери в соседние добрососедские национальные квартиры. Мы расскажем о представителях больших и малых народов, что носят с нами общее звание — земляки, челябинцы, южноуральцы.

Там, где смыкаются три уральские области — Челябинская, Свердловская и Курганская, в месте впадения речки Багаряк в Синару, — устроилось старинное селение Усть-Багаряк, по соседству Усманово, а еще Нижняя. Деревни по-уральски бревенчато-тесовые, продубленные временем до черноты. Вековечное обжитье долины выдают и огороды, унавоженные до парной черноземины, и нижние венцы изб, уложенные по древнему обычаю не на фундамент, а прямо наземь.

Завернула наша экологическая экспедиция «Синегорье» в эти места посмотреть на известный на весь Кунашакский район чудотворный камень, которому до сих пор всерьез поклоняются усть-багарякские старики. Именуется святыня Махади-Таш. «Таш — камень», а Махади — имя святого. Выглядывает чудо-камень из залуженного бугра на левом берегу Синары, в семи верстах выше села. Лобастая известняковая глыба изборождена морщинами трещин. Приметна на ней вмятина. Это и есть знаменитый «след Махади».
На него-то и молятся старики впору всяких напастей, что удивительно. Они ж мусульмане эти старики, и вообще, мусульманские обычаи в селе крепки. Впрочем, этнографы начала прошлого века говорят о заметных отголосках язычества в верованиях башкир. Однако в Усть-Багаряке, как и соседнем Усманове, с незапамятных времен живут татары. По местной молве, поселились они здесь средь башкир более трех веков назад, еще до русских. Будто бы в пору покорения Иваном Грозным Казанского ханства не захотели они быть под царем чужой веры и ушли за Каменный Пояс. Вполне возможно. Говорили нам кунашакские башкиры, что усть-багарякцы с соседними усмановцами в особинку и среди татар: «Держатся друг друга. Шибко трудолюбивые, в достатке живут испокон, чистюли. Отчаянные, чуть что… Лучше не связываться!» И сами усть-багарякцы, кого ни спрашивали, о себе особого мнения: «Да, мы — татары, но какие-то не такие…»

Ответ мы нашли в XVIII веке. У Петра Симона Палласа. В самый канун «Пугачевой замятни» оставил он в своих немецких скрупулезных «дневных записях» свидетельство, что на пути из Челябинской крепости в Екатеринбург проезжал он по-над речкой Баггеряк (Багаряк) деревню Усман-аул. И проживали в ней тогда мещеряки. Так ведь это и есть нынешнее Усманово! Вот, оказывается, от кого идут багарякские «какие-то не такие татары» — от мещеряков. Кстати, Паллас в своих странствиях по Южноуралью отмечает мещеряцкие селения много раз. Кумур-аул при Теше (река Теча), Курман близ Челябы, Калкан невдалеке от Верх-Яицкой крепости (Верхнеуральск), Ниссибаш (Насибаш) в районе станции Кропачево… Густо жили тогда мещеряки в нашем краю.

Немало свидетельств сохранилось о мещеряках того десятилетия, опаленного пугачевским пожарищем. Сражались они под знаменами императора-самозванца далеко не все. В составе царских карательных отрядов в основном бивали его воинство оставшиеся верными государыне мещеряцкие отряды. Уже тогда они входили в служивое воинское сословие. Мещеряцкие полки приметны и в сражениях Отечественной войны 1812 года.
Об уральских мещеряках свидетельствует и И.Ф. Бларамберг. Служил он долгое время (1840–1852 гг.) в руководстве Оренбургского края, составил интересное описание его в своих воспоминаниях. Среди народов, населявших в то время Южный Урал, Бларамберг называет и мещеряков:
«Ни причины, ни время заселения этим племенем Оренбургской губернии неизвестны, мы знаем лишь, что в XIV веке и даже еще позднее они жили в нижнем течении Оки рядом с мордвой и чувашами. При переселении в Башкирию они арендовали земли у башкир, но поскольку во время частых мятежей последних в XVIII столетии остались верными правительству, их освободили от арендной платы. Корона передала им арендованную землю в собственность. Этим и объясняется, что мещеряки рассеяны группами во всей Башкирии и живут в основном в районах Челябы, Троицка, Верхнеуральска, Стерлитамака, Уфы, Мензелинска, Белебея, Бугуруслана и Екатеринбурга.
По внешнему виду они похожи на казанских татар. По обычаям и особенностям характера ближе к башкирам, но более образованны и крепки в вере. Их образ жизни также схож с башкирским, но, так как мещеряки гораздо раньше башкир оставили кочевой образ жизни, они зажиточнее и больше занимаются земледелием. В быту они чище, их жилища удобнее, и они лучше заботятся о скоте. В 1848 году их насчитывалось 43683 мужчины и 41375 женщин — всего 85058 душ».

А вот свидетельства о мещеряках начала XX века. В пятом томе географической энциклопедии «Россия» Семенова-Таньшанского, посвященном Уралу, о них подробная справка. В ней, как и у Бларамберга, утверждается, что в старину мещеряки жили на Оке и притоках Дона. Память об этом финно-угорском племени, родственном мордве и соседствующем с ней в пору Киевской Руси, оставалось в названии тех мест — Мещерский край — вспомним лиричную прозу К. Паустовского «Мещерская сторона». Часть Мещеры вошла в состав русского народа, другая двинулась на восток. Мещеряки проживали в Казанском ханстве, а после его покорения часть их ушла на башкирские земли. В ту пору они уже отюречились, были истыми мусульманами и опасались за свою веру. Московские покорители кого пряником, а кого и кнутом принуждали переходить в православие. Мещеряки, что крестились, вошли в состав русского народа, а оставшиеся мусульманами — в татарский, выделяясь среди казанцев как мишари. Они и сегодня проживают в западной части Татарстана, отличаясь сходством с соседями из Мордовской, Марийской и Удмуртской республик, чье население — коренные поволжские. Как и с чувашами, чьи корни в местных племенах и волжских булгарах.
Перед революцией на Урале и в Приуралье насчитывалось до 150 тысяч мещеряков. Уральские мещеряки — домовитый, оседлый народ, занимающийся в основном хлебопашеством. Мещеряцкие деревни хорошо обустроены. Мещеряки — мусульмане, а потому многоженцы. Едят конину, но кумыс не пьют, предпочитая чай с медом. Похоронный обряд отличается от татарского и башкирского. Хоронят тоже в день смерти, но закапывают «в стоячем положении». В могилу кладут прут (отзвук скотоводства, а может, рыболовства, плели верши, по-местному морды, обязательная снасть финно-угров до сих пор), детям — хлеб и молоко, женщинам — рукоделие. Обряд явно языческий.
У поволжских финно-угров, как христиан, так и мусульман, язычество вообще так и не было уничтожено. Во многих местах они молились и новым, и старым богам. «Отеческие» верования держались столь цепко, что после крушения Советского Союза и объявлении свободы вероисповедания во многих местах поволжских республик разом возродились на прежних местах былые капища, возобновились моления в священных в старину уцелевших рощах, при родниках. Так хорошо знакомый мне известный челябинский фотомастер Сергей Ва- сильев в родной чувашской деревне обустроил по памяти стариков молебный родник под вековечным древесным патриархом. И сразу же земляки стали собираться здесь по древним обрядам. Явный отголосок языческих верований, принесенный усть-багарякскими и мещеряками со своей далекой родины — Мещерской стороны — священный камень Махади-таш.

«Россия» напоминает, что по преданию, до прихода русских были мещеряки чуть ли не рабами башкир, которые их угнетали и не считали за людей, и в знак того заставляли носить серьгу в ухе. Не потому ли они при восстаниях башкир в большинстве держали сторону властей, за что в 1762 году были освобождены от ясака. В то же время и были мещеряки, как и нагайбаки, поверстаны в военное сословие.
Куда же исчезли мещеряки? А ведь в России называется их, сто лет назад целых 150 тысяч! Да никуда не делись. В большинстве потомки их обитают там, где жили деды-прадеды. К примеру, в Усть-Багаряке, Усманове и Нижней. Только молодежь призабыла свое происхождение, именуясь татарами-мишарями или башкирами, приняв их язык и обычаи. Исчез на наших глазах целый народ. Лишь русская фамилия Мещеряковы да татарская Мишарины напоминают о нем.
Экспедиция «Синегорье», во время которой усть-багарякцы, забывшие уже, что они мещеряки, но подозревавшие, что они «татары, но какие-то не такие», водили нас к заветному камню, была в этих местах в 1986 году. Вопрос: куда исчезли мещеряки, прозвучал в одной из последних книжек уральского краеведческого сборника «Рифей» в очерке «Ищу народ». Там еще о тептярях, бесерменах и других обитателях Урала, которых Семенов-Тяньшанский в начале прошлого века числит сотнями тысяч, а мы в конце его о них забыли напрочь.
Исчезновение произошло на официально-государственном уровне в довоенные годы. Мещеряки-мишари, большинство которых проживало в Татарской республике, добровольно-принудительно и повсеместно были вычеркнуты из списка «национальный состав» республики и причислены к татарам. Свидетельство тому данные по Кунашакскому району в год его образования — 1930 и переписи 1989 года. Перед войной здесь числилось 55801 человек, из них 17056 башкир, мишар — 28903, татар — 291, русских — 9482. Мишари-мещеряки еще здравствовали и составляли даже чуть больше половины. За полвека население района значительно сократилось, национальный состав совсем переиначен. Кунашакцев всего 35167, из них башкир — 16560, татар — 12315, русских — 5252. Мещеряки — мишари исчезли совсем, у башкир уменьшения почти никакого, татар же стало больше на 12 тысяч (!), в 40 раз (!!). Понятно, куда исчезли мишари.

«Татарские», читай, мещеряцкие кусты селений в районе преимущественно на севере в Синарском трехречье и центре. На севере уже названный Усть-Багарякский куст, западнее Татарская Караболка и Мусакаево. Местоположение исторически объяснимое, башкиры пускали мещеряков в пограничье вотчинных земель, и сегодня это грань с «русскими» Каслинским районом, сверд-ловским югом. Кунашак и Муслюмово в центре района на старинной столбовой дороге. Мещеряки на башкирском Урале были надежными «смотрителями» российских дорог.
Нахожу я мещерякские корни и у своих челябинских знакомых — татар и башкир. Вот Гаяз Самигулов — видный археолог городской старины, он из Сафакуллово, это уже Курганщина, но совсем под боком Челябинска, в прошлом Челябинский уезд. Об этом кусте близ Челябинска упоминал Паллас. А вот мой собрат по альма-матер — ЮУрГУ Вячеслав Хужин, председатель попечительского совета моего родного автотракторного факультета, вообще родом из Усть-Багаряка, с которого мы начинали поиск исчезнувшего народа.

АЛЕКСАНДР МОИСЕЕВ