Червяковы: жизнь и война

Перед прошлым Днем Победы мне позвонила Варвара Митрофановна Пименова, которая много лет руководила музеем челябинской школы № 1 имени Энгельса. Многие ученики, выпускники сороковых, воевали, немало тех, кто не вернулся с полей Великой Отечественной. Варвара Митрофановна делала все, чтобы ничто и никто не были забыты, и делала это с большим сердцем и душой. Кажется, позвонила недавно, но вот нет уже и Варвары Митрофановны, осталась только просьба: «Напишите о Володе Червякове, он наш выпускник, вообще об этой семье, она необыкновенная…»

Я знала эту семью и ее главу Наталью Ивановну Черемных, которую помнят, думаю, многие челябинцы, относящиеся к старшему поколению. Знала Наталью Ивановну, как бывшего советского работника, которая долгие годы работала в Советском комитете защиты мира, Комитете советских женщин. Еще знала, что она, тогда председатель Кировского райисполкома Челябинска, возглавляла делегацию челябинцев, ездившую на фронт с подарками для бойцов Уральского добровольческого танкового корпуса, где воевали ее муж и сын. Она везла туда посылки и письма родных, подарки от всех челябинцев. Этого приезда на фронте ждали — для всех это была встреча с малой родиной, весточка из родного дома…

В 1943 году муж Натальи Ивановны работал в облпотребсоюзе, сын, недавно окончивший школу № 1 имени Энгельса, — на патронном заводе. В тот февральский вечер 1943 года за ужином Александр Михайлович неожиданно спросил:

— Мать, мы с Володей решили подать заявления в Уральский танковый корпус. Как ты на это смотришь?

Повисло молчание, у Натальи Ивановны замерло сердце. В голове пронеслось: как, оба сразу? Может, комиссия не пропустит из-за плохого зрения? Но вслух произнесла:
— Вот и хорошо, вместе будете воевать.

На одно место в добровольческом корпусе было подано по двадцать заявлений, но Червяковы, отец и сын, были зачислены в 244-ю танковую бригаду.

Наталья Ивановна с тремя дочерьми провожала мужа и сына от главпочтамта, как во сне повторяла вместе со всеми слова наказа: «Клянемся не дрогнуть в боях за землю русскую», потом ездила на станцию Шершни, откуда эшелон увозил ее мужа и сына. Увозил в бессмертие. Ей казалось, что ее серд-це разрывается на части.

А дальше — ожидание писем. О том, как прошло боевое крещение, узнали скоро. Это было на Орловщине у села Борилово, где Володя взял трех «языков». С отцом они в какой-то момент потерялись и Александр Михайлович поседел за один день, разыскивая Володю. Позже, на встрече с приехавшей женой шутил: «Вот за день из шатена стал блондином». Наталья Ивановна превратится в «блондинку» тоже в одночасье, получив две похоронки, — сначала на сына, потом на мужа. Хотя Александр Михайлович погибнет раньше — в битве за деревню Романовку. Тогда Володю очень тяжело ранит и больше он в свою часть не вернется. О судьбе погибшего отца узнает позже из писем друзей, с которыми начинали войну.

Всю жизнь Наталья Ивановна, а теперь ее дочери хранят Володины треугольнички. О чем пишет домой еще молодой Володя, почти мальчик? О том, что «жив, здоров». О том, что «бьет фрицев». Но и о том, как скучает:

«День моего рождения справьте, как полагается. Уехал в восемнадцать лет, пишу в девятнадцать».

«Прошу, напишите каждая (сестрам. — Л.С.) хотя бы пару слов, так как ваши письма придут уже на фронтовую полосу, а слова близких людей так поднимают дух и бодрость».
«Мне кажется, что вы редко или же совсем не ходите по ягоды и грибы, варили бы отличные грибницы…»

«Еще ни одна девушка не владеет моим сердцем. Я вроде запорожского казака провожу время среди ребят. Возможно, поэтому у меня не испанское, пылкое сердце…».

Конечно, он писал и о войне, как все с фронта, бодрился, стараясь не расстраивать мать и сестер:

«Живем в окопах, недалеко от передовой. О своей части ничего не знаю, об отце ничего не слыхал (после ранения. — Л.С.). Жизнь идет однообразно: днем — занятия, ночь — под обстрелом».

«Только что кончилась жаркая боевая ночь. Начался такой же день. Теперь вырыть щель для укрытия-маскировки — пустяки, саперная лопата всегда наготове, также как и автомат…»

Писал письма и отец, писал о Володе:

«За время боев он здорово изменился, стал совсем взрослым…

…Володя только сегодня утром вернулся с боевого задания. Он был в тылу врага. С горечью говорил о том, где побывала немчура: обгорелые дома, голые печи, убитые женщины и дети…».

В одном из последних писем Володя написал сестрам, которые верили в его скорое возвращение: «А вот что мы скоро вернемся, мое сердце не предчувствует…»

Интуиция, сердце не обманули Владимира Червякова. Он был тяжело ранен, освобождая Польшу, во время боя под Жешуфом. Житель деревни Гумныстка Ян Ныкля перенес его в здание школы, но Владэк, как его здесь называли, скончался от ран. Ян похоронил его прямо во дворе школы, а после войны прах перенесли на кладбище.

Наталья Ивановна через 26 лет приехала в Гумныстку, встретилась с сыном Яна Ныкли — того уже не было в живых, побывала на военном кладбище Денбица. Привезла с могилы сына цветы, которые хранятся как семейная реликвия. Эта поездка для нее была очень тяжелой…

— Странно, — говорит сестра вечно молодого Володи Аида Александровна, — прошло столько лет, а он и папа для нас все равно живы. Но как все-таки болит сердце…

Сестры Владимира хранят все, что касается брата: рисунки, он хорошо рисовал, фотографии, похоронку.

Наталья Ивановна так никогда и не примирилась с потерей. И всю жизнь жила последней встречей с мужем и сыном. В своих воспоминаниях она писала:

«Делегация прибыла в сопровождении Михаила Григорьевича Фомичева, начальника штаба, когда корпус был на временном отдыхе. На территории бригады флаги, лозунги, празднично. Наступила незабываемая, долгожданная встреча с родными. Сначала по приказу Фомичева явился муж, отрапортовал. Сразу же, запыхавшись, прибежал Володя, тоже отрапортовал. Тут бы им скорее обнять меня, а команды нет. Напряжение страшное. Наконец, Михаил Григорьевич машет рукой: «Целуйтесь!» Оба бросились ко мне, а у меня ноги подкашиваются, еле стою.

После этой встречи меня с мужем и сыном торжественно провожают в землянку, специально сделанную в ожидании моего приезда…».

С незаживающей раной ушла из жизни Наталья Ивановна. Ее «боевая точка» — дочери помогли ей выжить. Старшая Ольга Александровна работала во время войны на патронном заводе, потом на Челябинском трубном, приемная дочь Червяковых Нина Ивановна вытачивала детали к «катюшам», воевала связисткой, а после победы трудилась в Облкниготорге. Младшая Людмила Александровна проработала много лет в производственном объединении «Полет». Аида Александровна, учитель по образованию, лектор обкома КПСС, семь лет трудилась главным специалистом группы по созданию областной книги «Память».

Сестры считают свою семью обычной, одной из тех, кого коснулось черное крыло войны. Сегодня они живут, как говорят, «с заботой друг о друге». Переживают: «Нас становится все меньше. Но забывать об этом времени, о пережитом нельзя. Люди должны знать о войне. Без этого опыта не может быть мирного будущего».

Лидия Старикова