Наставление комиссару

Чиновников еще в ХVIII веке призывали не брать взятки

В Объединенном архиве Челябинской области в одном из дел сохранился интересный и «информационно насыщенный» документ: «Наставление из Исетской провинциальной канцелярии комиссару Миасской крепости».

Комиссар — слово очень распространенное в XVIII в. В данном случае выражение «комиссар» можно соотнести с выражением «комендант» — человек, который руководит разными сторонами жизни крепости. Это наставление было разослано в разные крепости Исетской провинции и содержало рекомендации (а точнее указания) по организации быта, хозяйства, казачьей службы и безопасности крепостей.

Палочные караулы

Мы сегодня постараемся с помощью этого наставления представить, как была организована охрана «общественного порядка», в широком смысле выражения, в крепостях Исетской провинции и, разумеется, в самом Челябинске. Напомню, что с 1743 года Челябинск был центром Исетской провинции, которая включала в себя территории от Нязепетровского завода на севере до Троицкой крепости на юге и от Златоустовского завода на западе до Исетского острога (сегодня село Исетское Тюменской области) на востоке.

Итак, что же предписывалось руководителям недавно поставленных крепостей?

В случае пожара от каждого двора должно было отправиться помогать тушить его по одному человеку. А если пожар был большой, то тушить его должны были все — мужчины и женщины. «…и для того велеть им всегда имеет в готовности кошели, ведры, топоры, лестницы, лопаты и вилы по рассмотрению и росписать по дворам кому что иметь и с чем на пожар бежать … наряд по числу дворов ни обходя никого какого б чина ни был».

«Для лутчаго ж порядку и пресечения во­ровства и воровских приходов и протчих непотребных людей зделать по концам больших улиц отворчатые рогатки, которые по ночам затворять, и иметь при оных с обретающихся в тех улицах дворов из жителей» па­лочные караулы. Большие улицы — это те, которые продолжаются дорогами, выходящие за пределы города либо просто пересекающие поселение из края в край. Такие улицы и перегораживались рогатками, т.е. своего рода воротами, которые днем были открыты, а на ночь запирались. А караульным выдавались сигнальные трещетки, которые они использовали в экстренных случаях: «дабы всяких чинов жители для отнятия пожаров и разнимателства драк и поимки воров слыша тот тре­щеточной бой, из домов своих выходили на помощь».

И еще подробнее: «ежели у рагаток или на улицах учинитца какая драка, или какие воровские люди явятца а определенные караульщики оных одержать не могут, то тем караулшиком для ведома жителям, дабы им в том помогли, бить в трещетки; по которому бою повинны как тутошные жители так, ежели случатца во близости, и казацкие караулы и протчих караулов караулшики збегатца на помощь и таковых людей ловить».

Словом «вор» в ту пору называли не только тех, кто занимался кражами, а всех преступников вообще. Т.е. «воровские люди» — это преступники, а скажем «воровской умысел» — «преступный замысел». Рогаточный караул наблюдал за порядком в городе и должен был не только предотвращать драки, проникновение в город преступников, но и предупреждать о возникших пожарах, что, впрочем, видно и приведенных выше цитат.

Сор чистить по субботам

О содержании города в чистоте — просто приведу этот раздел целиком. Язык, по-моему,  вполне понятен, а текст документа красочнее моего пересказа: «Надлежит смотреть в городе по валу и около всего города и острогу и рвам, чтоб никакие люди не ходили по сыпи, и рву не обивали, и навозу и всякого сору в го­роде и в остроге у стен а у ворот и во рвы никто не ме­тал. Так же приказать чтоб на улицах никакого помета или мертвечины не было, и для того каждому жителю против своего двора також де и в рядах и в рынках и в протчих местах иметь чистоту и сор чистить по вся субботы и возить в пристойные места в ямы и бояраки которые б от жила (жилья) были в отдалении [куда подалее] и для того показать места.

А в воду никакого помету бро­сать не велеть и около реки навоз не класть и о том объявить всем жителем и ежели какие ослушники в непристойныя места возить будут таковых казаков на­казывать при старшине, а кто в том об[вя]тца [вм. объ­явитца] ис протчих чинов об оных доносит в Ысетской правинциалной канцелярии».

Слово «пристойно» тогда употреблялось в своем изначальном значении: «как положено», «как надо», «как должно быть». Сужение смыслового поля слова до нынешнего его значения произошло к концу XIX в.

«Когда по улицам и переулкам слоняющиися люди, а особливо аки бы чем торговали, а другие пьяные крычать и песни петь и ночью не в указанные часы ходить и ша­татся будут, в которых в протчих городех бывает много беглых салдат и матрозов и протчих воров, и бывает от них воровство и смертное убийство и живут болши на ка­баках, в торговых банях и арыках и в харчевнях, в волных домех и шинках и в протчих местах, таких непотребных людеи в рогатках не пропускать, и во всех означенных ме­стах осматривать. А где такие найдутся или на улицах и в переулках шататца будут, тех ловить и присылать в Ысет­скую правинцыалную канцелярию».

Довольно знакомо, не правда ли? Правда,  «социальная база» несколько иная — беглые солдаты и матросы, но это специфика времени. Служба в ту пору была практически пожизненной и часть рекрутов, не выдержав тягот армейской жизни, уходили в бега. Естественно, многие из них пополняли собой ряды «воровских людей».

Бесовские игрища

Шум, пьянство и драка были уделом вовсе не только лиходеев, как видно из следующей записи. Прежде чем перейти к ней, надо объяснить, что словом «помочь», или «помочи», называли ситуацию, когда человек приглашал людей (скажем, соседей) помочь в какой-то работе: пахоте, сенокосе, строительстве дома и пр. По окончании работ тот человек, которому помогали, обычно ставил угощение…

«Понеже небезызвестно: в сибирских всех слободах, также и в крепостях в летния времена многия пашню пашут, сена косят и хлеб по урожаю снимают помоча­ми, на которых весма пьянствуют, и чинятца драки и смертныя убийства, как о том и по делу в Ысетской пра­винциалной канцелярии явно. И хотя того чтоб помочей не собирать по здешним обыкновениям, что оное уже в обычай им вошло, отрешить и не можно, однако ж под­тверждать чтоб на тех помочах крику и драки отнюдь не было а ежели кто то чинить, будет оных брать под караул и за то наказывать».

Отдельным разделом было прописано обеспечение порядка во время крестных ходов: «смотреть дабы во время крестных хождениев, пока от церкве к своему месту не возвратятца, кабаков не ставить, и продавать питья во все праздничныя и воскресныя дни по окон­чании службы Божией, а во время той службы не про­давать, также кулашных боев и качелей, и плясок, и кон­ского ристания и других бесчиниев чинено б не было».

Качание на качелях, пляски (в том числе хороводы), кулачные бои и конские бега считались бесовскими игрищами, поэтому подобные занятия во время богослужения считались совершенно недопустимыми. В указах, рассылавшихся по уездам России еще в XVII в., при царе Алексее Михайловиче, вообще предписывалось пресекать всякие «непотребства». А к числу непотребств относились, помимо перечисленных: скоморошьи игры, игра на гудке (гудок — смычковый инструмент), сопелках и пр., гадание, купание в росе и пр.

«Почтение» для проверяющих

Насколько можно судить, особых последствий те указы не имели — спустя почти сто лет  те же «непотребства» велено было не допускать лишь во время богослужения. То есть они уже не подлежали полному запрету… Ну а что касается кабаков и продажи вина, то огромное количество таких заведений возникает после указов Петра I, который предписывал, чтобы кабаки в городах были на каждой улице. Государь делал упор на получение денег в казну от продажи спиртных напитков и о последствиях такой политики, видимо, особенно не задумывался. В крепостях Исетской провинции «питейные дома» ставились не в первые годы их существования, зачастую еще храма не было, а кабак уже стоял. А переписка о продаже вина занимает не меньше места, чем переписка по вопросам обороны…

В завершение хотелось бы привести пункт из «Наставления», направленного комиссару Миасской крепости, касающийся взяток: «при том же подтверждает­ся накрепко: з жителей взятков ни под каким вымыслы не вымогать под опасением, ежели в том изобличен будет, жестокаго наказания, а доволствоватца определенным жалованьем и сверх того, отведена тебе быть имеет пахотная земля»…

Опять же довольно беспомощно выглядят такие угрозы, поскольку жители Челябинска, скажем, в 1761 г. поднесли 3 рубля воеводе, два рубля канцеляристу провинциальной канцелярии и рубль помощнику воеводы «в честь», то есть просто выразили свое почтение, в 1781 г. подарили воеводе 30 фунтов сахара. И сделали соответствующие записи в книгах расхода городского старосты — то есть такие траты считались вполне обычными. А приказчики Н.Н. Демидова, например, составляли отчеты, сколько чаю, сахара и прочего они купили проверяющим.

В общем, жизнь горожан века XVIII отличалась от нынешней. Но, к сожалению, больше по форме, чем по существу.

Гаяз Самигулов