Старая добрая романтика

Галина Хомчик — популярная исполнительница бардовской песни, заслуженная артистка России. Себя она скромно называет «потребителем авторской песни», поскольку сама не пишет, предпочитает исполнять. Зато у нее замечательный голос! Так что, в бардовском движении ее давно считают своей. Сольные выступления Галина начала в восемнадцать лет, в Москве. Она — лауреат популярных фестивалей авторской песни в России. Особый успех у слушателей имели два ее сольных альбома — «Нескучный сад» и «По-женски о вечном». Недавно Галина Хомчик посетила 34-й Ильменский фестиваль авторской песни, работала в его жюри и выступала на сцене.

Абсолютная искренность

— Как вы думаете, какие-то изменения в жанре бардовской песни возможны? Есть ли они? Если честно, впечатление, что никакого движения нет…

— Совершенно не могу с этим согласиться. Может быть, потому что я именно в этом жанре живу. Мне кажется, он меняется — в зависимости от того, как меняется наша жизнь. Если сравнивать, например, песни шестидесятников, их музыкальный строй, поэтический, лексический ряд, с тем, что существует сейчас в авторской песне, станет понятно, что изменения есть. Реалии в жизни — другие. Поэтому авторская песня тоже изменилась.

Давайте поговорим о лучших образцах авторской песни. Отставим в сторону графоманию, хотя она существует в огромных количествах. В 60-е годы тоже ведь многие писали, помимо Окуджавы, Высоцкого, Визбора, Городницкого. Но остались единицы имен! Они стали классиками. Сейчас — то же самое. Среди тех, кто пишет песни, останется несколько имен.

— Вы можете назвать какие-то из них?

— Олег Митяев. Он — современный представитель жанра. Но уже стал классиком, потому что его песни прошли испытание временем. Или, скажем, Алексей Иващенко. Может быть, народ не будет петь все его песни, там достаточно изысканные поэзия и музыка. Но — он тоже уже классик.

Есть совсем молодые имена — Ольга Чикина. Свой песенный строй, более роковая стилистика. Но это авторская песня, тем не менее. Григорий Донской, Павел Фахрутдинов, Александр Щербина… Это все молодые авторы. Здесь, на фестивале, никого из них нет. Есть только Вячеслав Ковалев и Виктор Третьяков, лауреат национальной премии «Шансон года». Это — среднее поколение.

У них своя музыка, своя песня. Но главный принцип, на котором базируется авторская песня, сохраняется по-прежнему. Это абсолютная искренность! Авторская песня не пишется на потребу, «под заказ». Она пишется потому, что человеку невозможно о чем-то не сказать людям.

Сейчас время такое. Людям не хватает чуткого слуха. В смысле музыки. Надо чаще вслушиваться, чтобы понимать: где — настоящее искусство, а где — ничего не дающее душе, наносное. Вслушиваться, чтобы свою человеческую сущность и глубину поддерживать. И к настоящему тянуться.

— У вас есть какие-то новые проекты?

— У меня постоянно новые проекты. Я бы не назвала их грандиозными, но — есть. За последние три года вышло три моих альбома. Один из них называется «Двухголосие». В нем половина песен — шестидесятников, а половина — моих современников. Этим альбомом я хотела, как раз, сказать, что авторская песня развивается.

После этого появился альбом «Старое доброе». Не совсем характерный для нашего жанра. Там нет ни одной авторской песни. А только те, на которых я выросла: старая советская эстрада и русские романсы. И совсем недавно вышел альбом — «Песни Юрия Визбора», которые я спела.

Профессия или хобби?

— Вы — журналист. Что тогда для вас хобби: профессия или авторская песня?

— Это все параллельно развивается. Я окончила филологический факультет Московского государственного университета. Но пошла работать в журналистику. У меня папа — журналист. Потом попала на телевидение, «строила» телемосты. И занималась одновременно авторской песней. Это было в 80-е годы. Просто, у меня такое воспитание… Мне говорили: «Получи профессию, а песни — в свободное от работы время, пожалуйста». Я так и делала.

Но в какой-то момент потребность в авторской песне перевесила. Да и востребованность моя в авторской песне была гораздо выше, чем моя нужность на ТВ. Поэтому я ушла с телевидения и занимаюсь сейчас только авторской песней.

— Насколько я знаю, у вас есть сын, он тоже играет, но не разделяет вашей любви к авторской песне?

— Моего сына зовут Алеша (а по-домашнему — «Чижик»), ему 25 лет. Он разделяет мое пристрастие, но только — отчасти. Сейчас он завершает учебу в юридической аспирантуре, но уже понимает, что юриспруденцией заниматься далее не будет. Увлекся музыкой и песней. Он пишет свои песни, в отличие от меня — на русском и английском языках. Песни в стиле «панк-рок». У него есть и своя группа. Называется «Нота X».

Иногда я слушаю эту музыку и думаю: «Господи, какой кошмар!». Но чаще мне интересно то, что он пишет. Мне кажется, он вобрал в себя лучшее, что есть в авторской песне. Нормальный слог, текст. Он это усвоил и хорошо пользуется. То есть, мне не противно слушать его тексты, как филологу. Не режет слух. Они — поэтические, в них есть своя образность, метафоричность. А музыка… Вот такая она у них! Главное, ему это нравится.

— Какую еще музыку вы любите, кроме бардовской?

— Мне нравится классический джаз. Но не в больших количествах. Еще французский шансон. Я на нем воспитывалась. Это — с папиной стороны. Потому что папа мой — первый переводчик Мирей Матье и Поля Мориа в России. Поль Мориа ведь сочинил немало песен, в том числе международный хит — Chariot.

Наш дом всегда был завален пластинками французских исполнителей: Ива Монтана, Мирей Матье, Эдит Пиаф, Джо Дассена, Шарля Азнавура и многих других.

Нравятся и международные классические хиты: «Besa me mucho», который я исполняю, «Тбилисо» (на грузинском языке) — тоже пою. Еще обожаю романсы и русские народные песни. Это — от бабушки. И еще, как я уже говорила, люблю советскую эстраду 30—50-х годов и шестидесятых — чуть меньше. Дунаевский, Баснер, Оскар Фельцман… Считаю, они гениальные музыканты. На этой музыке я «отдыхаю», она мне дорога.

Вокальная подготовка

— Вы пели с детства или — как? Когда это начало проявляться?

— В четыре года я ходила по квартире и пела: «Эй, моряк, ты слишком долго плавал…». Родители, услышав, как я воспроизвожу эту непростую мелодию, решили: раз она это может воспроизводить, значит, есть слух, надо отдавать в музыкальную школу.

Но прежде меня показали соседке. На пятом этаже в нашем подъезде жила Наталья Федоровна Юрлова, бывшая супруга Александра Юрлова, чьим именем названа Государственная академическая хоровая капелла России. Она преподавала в Московской школе-семилетке имени Гнесиных. Моя бабушка отвела меня к ней, на пятый этаж. Сказала: «Вы не могли бы послушать мою внучку? Кажется, у нее слух есть». Та послушала и говорит: «Слух у нее, практически, абсолютный. Поэтому мы ее возьмем в нашу школу без экзаменов».

И с шести лет я училась по классу фортепиано, пела в хоре. Вот это самое главное, откровенно говоря! Именно хоровая постановка дыхания дала мне возможность развивать голос. Я ничем не занималась специально. Особой вокальной подготовки у меня нет.

— Расскажите о своих замыслах, будущих проектах…

— Я поняла, что записав десять сольных альбомов, должна выпустить то, что называется «Лучшие песни», The best. То есть, собрать лучшие песни из каждого альбома и записать новый — один. Может быть, это и будет следующим проектом.

— Немного женский вопрос. Вы все время в одном имидже. Как поддерживаете свою красоту?

— (Смеется). Она не поддерживается. Она взрослеет вместе со мной! Особо и некогда поддерживать. Я, в основном, езжу и пою песни. Иногда посмотришь в зеркало, подумаешь: «Ой! И тут не так, и вот тут — не так». Но что-то, хоть и на бегу, успеваешь. Допустим, не поесть лишний раз, чтобы не растолстеть. Но — никаких диет! При моем образе жизни диеты не нужны. И без того много энергии тратится. И еще я отрицаю вмешательство извне в свой организм, всякие пластические операции. Всем, что у меня есть, я очень дорожу. Даже морщинками. Они заработаны всей моей жизнью. Никогда с ними не расстанусь.

ИРИНА БОГДАНОВА,
bogi_2004@mail.ru