Медные трубы и «политическая целесообразность»

Когда говорят про огонь, воду и медные трубы, под последним, как правило, подразумевают славу, известность. Считается, что она пуще прочих меняет нутро людей, их нравы, поведение, жизненные принципы. Учитывая сегодняшнее общественное устройство, я бы к толкованию понятия «медных труб» добавил власть. Либо близость к власти, даже кажущуюся. Объясню, почему.

С недавней сменой властной команды в области и городе многие из моих знакомых, сверстников, так или иначе оказались либо непосредственно во власти, заняв те или иные должности (порой — довольно важные), либо в близком знакомстве или даже партнерстве с некоторыми, ставшими властными персонами. Кого-то из них я могу назвать своим другом, с кем-то просто знаком лет по десять-пятнадцать, а то и больше. С кем-то вместе учились, кто-то — мой коллега по профессии, есть и просто давние собеседники, в том числе на почве любви к одним и тем же зрелищам и напиткам.

Люди они разные — и по материальному достатку, и по образовательному уровню, воспитанию и профессиональным навыкам, и по семейному положению. Близок только возраст — около или немного больше тридцати. Наблюдать за переменами в их поведении для журналиста, часть профессии которого — изучать людей — занятие весьма увлекательное. Хоть и не всегда эти перемены радостные.

Но начали все с одного и того же — со смены гардероба. Положение обязывает, и теперь их рабочая одежда — костюм и галстук. Один, правда, постанывает: «Все что угодно, только не галстук». И так и не носит шелковую удавку, выслушивая иногда злые нотации своего шефа. Другой вымаливает у начальства: «Ну можно хотя бы по пятницам носить casual?» Третий, небедный весьма товарищ, прикупив пару свежих костюмов от Hugo Boss (каждый — несколько десятков тысяч рублей), жалуется: «Да я бы чего получше взял, но одеваться лучше своего начальства — неправильно это, не поймут». Четвертый, тоже в прошлом бизнесмен, ныне ожидающий какого-нибудь назначения, в ответ на предложение пойти в главы родного района (там как раз не стало первого лица) и вовсе обижается: «Я что, похож на главу района? Я так плохо одеваюсь? Вообще-то у меня костюмы от Brioni (одна из самых дорогих мужских марок — своего рода стандарт для большинства важных чиновников, одежда шьется только на заказ, по персональным меркам, костюм стоит минимум пять тысяч евро).

Поменялось и поведение.

Один при каждой встрече напоминает: «Ты, если что, обращайся. Все решим, поможем, пролоббируем где чего кого надо». Слышать приятно, вот только новая должность этого человека ну никак не предполагает помощь и лоббирование попавшего в неприятности журналиста. Полномочия не те, да и тех, что есть, совсем немного.

Другой, бывший коллега по перу, умный и действительно талантливый парень, теперь изредка позванивает и выражает свое «дружеское «фе» по поводу тех или иных текстов. И все бы ничего, честный и профессиональный обмен мнениями всегда полезен, но ведь теперь его «фе» — «фе» Большого Начальника. И как относиться к этому — как к руководству к действию?

Третий, раньше любивший острую, серьезную журналистику, и будучи по своему роду занятий бывшим близким к нашей профессии, заняв кресло в одном кабинете, стал до неприличия осторожен. И, иногда делясь крохами поступающей к нему информации, даже если она касается чудовищных махинаций и даже преступлений, имеющих важное общественное значение, вскрыть которые — святой долг любого порядочного человека (и ладно бы коррупция или результаты проверок доставшегося новой команде хозяйства — все куда хуже, бывает чистая уголовщина) — всегда оговаривается: «Только не надо пока это обнародовать». А на вопрос «Почему? Ведь эти твари должны сидеть» отвечает: «Политически нецелесообразно, лишний негативный шум сейчас не нужен».

Я не уверен, что он прав. И, конечно, все равно взял эту информацию на заметку. Но вот раскопать их и выдать в печать, не подставив моего товарища пока, увы, нереально. А сдать свой источник или навредить ему журналист не вправе.

Мне трудно оценивать правоту или неправоту моих друзей и знакомых, пришедших во власть или готовящихся туда прийти — я люблю и ценю их по-прежнему. Ставши частью системы, они играют по ее правилам, порой непонятным или неприятным для обычного человека. И вопрос не в том, насколько легко мои знакомые себя переломают (для некоторых это не проблема — они оказались словно созданы для тех мелкооколополитических интриг, в которые вовлечены), а в том, смогут ли они стать прежними — нормальными, открытыми, честными, профессиональными людьми, когда уйдут из власти. А это также рано или поздно случается. Со всеми.

Дмитрий МОРГУЛЕС,
morgules@mail.ru