Монологи. Цифрочки с плюсиками

Ирина Моргулес, обозреватель газеты «Южноуральская панорама»:

В начале второго класса меня выставили для обсуждения и осуждения на общешкольную линейку. И вот по какому поводу. Было велено написать, какие книжки были прочитаны за минувшую неделю.

Я честно написала: «Молодая гвардия» А. Фадеева, «Мадам Бовари» Г. Флобера. Что и стало поводом обсуждения на линейке.

Меня должны были обсудить и осудить по двум причинам: за вранье (не может восьмилетний ребенок осилить за неделю две такие толстенные книги) и за то, что читала не по программе («Молодую гвардию» полагалось изучать, следовательно, и читать лишь в седьмом классе, а «Мадам Бовари» вообще нигде не значилась).

Я со слезами пыталась объяснить, что не соврала, читаю давно, умею читать быстро, а книжки… Какие попадаются, те и читаю.

В доме у нас своих книг было мало. Откуда бы они взялись у эвакуированных? Захватили в спешке несколько детских для меня, они были на украинском языке. Но в те годы существовали передвижные библиотеки, кочевавшие по предприятиям и учреждениям, можно было брать и обменивать книги прямо на рабочем месте.

Вспомнить «Молодую гвардию» довелось лишь на вступительном экзамене в университет, где достался вопрос «Образы врагов в «Молодой гвардии». Оказалось, помню все, вплоть до мельчайших деталей. Вот что значит детская память: прочитано и врезалось навсегда!

Что же касается Флобера, то тогда, во втором классе от прочтения остались лишь песенка «Проказник ветер сильно дул и ей юбчонку завернул» и страх перед чаем, поскольку его заваривали из синей стеклянной чайницы, а Жанна отравилась ядом из синего стеклянного флакона.

Вернулась я к Флоберу уже позже, лет в восемнадцать, когда самое время, потом еще не раз. В Руане довелось побывать…

И в университете Флобер попался на экзамене, но не «Мадам Бовари», а «Воспитание чувств».

А еще в том же статуправлении (не знаю, может быть, и в других учреждениях тоже) был обычай награждать детей сотрудников за успешное окончание учебного года книгами с дарственными надписями и печатью этого учреждения. Книги были прекрасно изданными, ведь после войны часть наших издательств была оснащена оборудованием, экспроприированным у Германии.

По этому поводу мне вручали «Детство» и «В людях» Горького. За пятый класс (вот молодцы!) подарили сборник пьес Мольера.

А за успешное окончание шестого класса (только-только четырнадцать исполнилось) толстенный том прозы и пьес Константина Тренева. И там «Любовь Яровая». Вот это было кстати! Дело в том, что был июнь 1953 года, а годом раньше появился знаменитый спектакль Челябинского театра драмы, ставший лауреатом Государственной (тогда еще Сталинской) премии. Я уже успела его посмотреть. А потом смотрела еще не менее десяти раз.

Этот спектакль ввел меня во взрослую жизнь, даром, что речь в нем шла о гражданской вой­не. Когда через много лет Наум Юрьевич Орлов решил открыть новое здание театра постановкой опять же «Любови Яровой», он попросил для работы тот самый сборник Тренева.

С чего бы я в воспоминания ударилась?

А все дело в тех цифрах с плюсиками, которые теперь должны стоять рядом с каждым названием спектакля, фильма, книги, в радио-и телепрограммах и так далее. Это ограничение возраста, для которого они предназначены.

И по этим-то циферкам-плюсикам выходит, что большая часть того, что оставило в разное время яркий след в моей душе, ни читать, ни смотреть мне было нельзя. Рано.

Но если бы в годы моего детства и юности эти ограничения действовали, насколько беднее, бледнее и бесперспективнее была бы моя жизнь! За границами моего внимания осталась бы огромная часть мировой культуры, мирового искусства. Не выработалась бы привычка читать, особенно то, что требует вдумчивости, дополнительных, вне рамок школьной программы знаний. Интерес к жизни был бы куда меньше, да и профессию в конце концов, скорее всего выбрала бы другую…

Сейчас все, даже рекламные ролики помечены цифрами с плюсом: если 14+, значит после этого возраста пожалуйста, а до…

Только этот закон появился, цифры с плюсом заняли позиции моментально. Когда успели все продумать, определить границы, довести до детей с подростками и их родителей, непонятно. Но дело сделано.

Позвонила в театры, спросила, кто решает вопрос возрастного ценза. Оказалось, сами театры. И так же в кино, на телевидении, в издательствах… Сразу как-то от сердца отлегло. Правда, в тех же театрах недоумевали, как определить, что можно показывать, например, с 14 лет. А что уже с 16. Люди-то разные…

Но эти цифры — не запрет, как думают многие, а лишь рекомендации, предупреждение на всякий случай. Значит, тем, кто стремится больше видеть, слушать, чувствовать, думать, дорога в широкий мир по-прежнему открыта…

А потому — читайте, ребята, смотрите, удивляйтесь, недоумевайте, пробивайтесь к смыслу...

На мой взгляд, лучше в этом перебрать, чем что-то упустить…