…Уполномочен защитить

— Павел Алексеевич, как вы думаете, почему у нас в стране возникла необходимость введения такой должности?

— Прежде всего, хочу сказать, что мы не сами выдумали институт уполномоченных по правам ребенка, он предложен конвенцией ООН и работает во многих странах. К сожалению, количество жалоб на нарушения прав детей постоянно увеличивается. Накануне отъезда в Челябинск у нас был приемный день. В Общественной палате, где работает наше представительство, собралась большая очередь, за правдой в Москву приехали из Кемерово, Хабаровска, других неблизких городов. Интересно отметить, что большинство проблем, спорных ситуаций можно было бы разрешить на месте.
Каждое ведомство привыкло заниматься только своим направлением: здравоохранение, образование, социальная защита, правоохранительные структуры. К сожалению, между ними не хватает взаимодействия, когда все работает на одну цель. А дети должны быть защищены «от и до». Ведь жизнь многообразна, и порой возникают ситуации, когда ребенок словно проваливается в яму между компетенциями разных ведомств. Именно таким координатором действий разных структур и должен стать уполномоченный по правам ребенка. Я надеюсь, что до конца года уполномоченные появятся во всех регионах страны.

— Расскажите о результатах ваших поездок по стране, что вас волнует, беспокоит?

— Я могу назвать некоторые системные проблемы, которые есть не только в Челябинской области. Например, можно сказать о работе психолого-медико- педагогических комиссий, которые делают выводы, дают заключение по ребенку, если он отличается своим поведением от других детей, например, склонен к агрессии, жестокости, противоправным действиям.

Чаще всего эта агрессия встречается в семьях, там, куда не может дотянуться государство, общественные организации, хотя, в принципе, они должны это делать. Этой работой призваны заниматься и муниципальные органы, комиссии по делам несовершеннолетних. А недостатков здесь много. Мы видели небрежность в составлении протоколов психолого-медико-педагогической комиссии, когда вместо необходимых 12 подписей стоит только шесть. Такой протокол в принципе не может считаться действительным, а ребенок по этому незаконному вердикту уже отправлен в школу или интернат закрытого типа для детей с девиантным поведением.

Есть случаи, когда в социальных приютах временного пребывания дети живут гораздо дольше установленного законом времени. Это ведет к тому, что ребенок, не имея статуса, теряет пособие, которое ему должно выплачиваться, не решается вопрос с прикрепленным жильем или с постановкой на учет для его получения, если у него нет жилья. Прокуратуре дано поручение проверить все социальные приюты по срокам нахождения там детей, по наведению порядка в документах, которые должны сопровождать ребенка в государственных учреждениях.

Надо сказать, что мы оказываем еще и методическую помощь. Ведь есть люди, которые искренне хотят помогать детям, но просто не знают, как это делать. Мы готовы учить их, подсказывать. В конце марта будет проходить большая конференция, куда мы собираем всех уполномоченных по правам ребенка.

Сейчас разрабатывается портал уполномоченного, который будет доступен любому человеку: и взрослому, и ребенку. Он должен стать средством общения населения с правозащитниками. Это очень важный инструмент, который мы должны использовать в своей работе.

— Интересно узнать, открыли ли вы для себя что-то новое, что-то удивило вас, когда вы приступили к новой работе?

— Я все время был убежден, что у нас очень мало людей работает в детских учреждениях. Например, по стандартам Швеции на двух детей, содержащихся в государственном учреждении, приходится один взрослый. Мне казалось, что у нас этот стандарт составляет примерно десять к одному. Ничего подобного! На самом деле, он выше, чем в Швеции: один взрослый — на одного ребенка, а бывает и полтора-два человека на одного малыша. Недавно я был в доме ребенка в Красноярском крае. Там обслуживанием 60 детей заняты более ста работников. Как же так получается, что двое взрослых не могут уследить за одним ребенком?!

Или вот еще ситуация, с которой я столкнулся в своих предыдущих поезд­ках: иногда руководители детских учреждений занимаются приписками, и у них, совсем по Гоголю, числятся «мертвые души». По спискам в детском доме значатся, например, сто человек, а на самом деле реально проживают всего 20—30. Оплачиваются две полные ставки психолога, а на самом деле с детьми пару часов в неделю занимается девушка-студентка. Кем же заняты эти ставки? Кто получает деньги?! Приходится заниматься и такими вопросами. Все эти материалы я передаю в прокуратуру, которая рассматривает их и выносит свои решения вплоть до возбуждения уголовных дел. Считаю, что стесняться здесь не нужно.

В прокуратуру может обратиться любое заинтересованное лицо, и сами дети, в том числе. Всегда делаю замечания работникам детских учреждений о том, что у них не афишируются телефоны кризисных центров, других организаций, стоящих на защите прав ребенка. Дети должны уметь и иметь возможность сами постоять за себя. Кстати, здесь хочется сказать о необходимости создания у нас детских общественных советов, детских парламентов, правительств — это крайне необходимая форма работы. Весь мир уже давно живет по таким принципам.

— Как лучше всего, по вашему мнению, решить проблемы «государ­ственных» детей?

— К большому сожалению, сейчас стали мало усыновлять детей, брать их в приемные семьи. Например, в Челябинском детском доме № 5 мне рассказали, что в течение последнего года было устроено в семьи всего четыре ребенка. Конечно же, это очень мало. Из всех существующих форм устройства детей самой лучшей является семья, независимо от того кровная она или приемная. И ничего лучшего здесь не придумаешь, не изобретешь. Это уже давно поняли и во всем мире, и у нас в стране.

— Все обратили внимание, что в дет­ских домах вы очень внимательно читали дела воспитанников. С чем это связано?

— В них отражена вся жизнь ребенка. Я смотрю, все ли документы восстановлены, ведь порой ребенок поступает даже без свидетельства о рождении. Есть ли медицинская карточка, страховое свидетельство, сберегательная книжка, ведется ли работа по взысканию алиментов. Ведь даже родители, лишенные родительских прав, обязаны содержать своего ребенка и выплачивать алименты до совершеннолетия. Иногда судебные приставы просто отписываются, что невозможно взыскать алименты, а ведь есть другие методы: порой даже уголовные дела возбуждаются и таких нерадивых родителей отправляли на принудительные работы и все-таки взыскивали алименты.

Хочу заметить, что деньги, поступающие на сберкнижку, нельзя тратить ни на что. Случались нарушения, когда деньги со сберкнижек детей списывались под разными предлогами: на улучшение жизни, быта, питания и так далее. Это недопустимо. Деньги должны накапливаться до совершеннолетия ребенка и их, к сожалению, нельзя тратить даже на приобретение жилья. А ведь у некоторых ребят накапливаются приличные суммы — до миллиона рублей. Это было бы прекрасным подспорьем в приобретении жилья.

Государство должно вести работу по закреплению права детей на уже имеющееся у них жилье. Выпускник детского дома, конечно, бывает не в состоянии сам решить все эти вопросы.

— Сейчас много говорят об инте­грации «особых» детей в общее пространство. Как можно решить эту задачу?

— Во время своих поездок я всегда спрашиваю, приходят ли в детский дом волонтеры, студенты. Это очень важно, ребенок в детдоме нуждается в общении. Мой сын учился в Англии и шефствовал над двумя детьми с задержками в развитии. С мальчиком-дауном он два раза в неделю ходил в бассейн. Это нормально. Это необходимо для того, чтобы считать себя человеком, полезным обществу. Кроме того, это прекрасная практика для будущих педагогов. В общении с такими, непростыми детьми они могут понять, правильно ли выбрали для себя профессию. Но главное все-таки в том, что ребенок должен иметь друзей не только в стенах своего закрытого сообщества, но и в большом, открытом мире.