Катастрофа началась еще в «бронзе»

Истоки своего профессионального праздника металлурги Южного Урала могут найти, оглянувшись на 4000 лет назад

Чтобы доказать эту чрезвычайно важную для нашего региона имиджевую идею, понадобились усилия не только челябинских ученых, но и их коллег из США, Великобритании и других стран.

Итак, о чем идет речь? О международном проекте, посвященном изучению древней металлургии Евразии, целого созвездия древних укрепленных поселений на юге Челябинской области, которые не так давно потрясли весь ученый мир. В этот проект включились профессор Питтсбургского университета Брайан Хэнкс (США), его коллега, специалист по древней металлургии из Шеффилда Роджер Дунан и аспирант Дерек Питман (Великобритания). Российскую часть проекта составили преподаватели и студенты исторического факультета Челябинского педагогического университета под руководством доктора исторических наук, профессора, заведующего кафедрой всеобщей истории ЧГПУ Николая Борисовича Виноградова.

Два сезона проработала эта единая команда на относительно нетронутом уголке на юге нашей области. Здесь, на стыке Карталинского, Варненского и Чесменского районов на берегу речки Тугузак и находится укрепленное поселение эпохи бронзового века «Устье», на изучении которого и сосредоточились интересы ученых разных стран.

Памятник из «бронзы»

Открыто древнее поселение было экспедицией Челябинского педуниверситета еще в начале 80-х годов прошлого века. Затем в течение десяти лет его изучали дедовским (открытым) способом — с лопатой и кисточкой. Тогда же были вскрыты части оборонительных сооружений, в частности, удивительной для четырех тысяч лет сохранности оборонительная стена, деревянный каркас великолепных вертикальных столбов, достаточно внушительный ров перед этой стеной. Тогда же впервые было получено представление о внутренней планировке памятника, которая весьма удивила ученых.

Памятник «жил» исключительно в бронзовом веке, если быть точнее, только в первой половине второго тысячелетия до нашей эры. Эта особенность уже превращала памятник в число уникальных: там не было более поздних переделок, которые характерны для Аркаима, для многослойного укрепленного поселения бронзового века, например, Каменного амбара (Ольгино) в Карталинском районе.

Многое поразило открывателей Устья. Например, то, что все древние колодцы четко стояли на одной линии, словно «пробитые» по геодезическому прибору. И предварительный план, и наличие системы абсолютных измерений — все это говорило о том, что неожиданно для себя в 80-е годы прошедшего века на Южном Урале ученые вышли на остатки той культуры, которую принято называть высокой. Сегодня еще нередко можно услышать о том, что это едва ли не новая цивилизация. И все, что было на Древнем Востоке в третьем-втором тысячелетиях нашей эры, все это, дескать, было когда-то здесь.

Нелегкое ремесло

— У меня точка зрения иная, — признается Николай Виноградов. — Корни достижения всей этой высокой культуры заключаются в стандартизации внутренней планировки застройки, применении сложных композиционно-строительных материалов. Трудно вообразить себе, как они умудрялись избегать отсутствия бетона! Они изобретали его фактически из всего, что было под рукой. А причины всего этого надо искать... в металлопроизводстве.

— В отличие, например, от гончарства, оно никогда не было домашним видом производства, — считает Виноградов. — Металлопроизводство могло быть только ремеслом. Потому что изначально было достаточно сложным. И люди, которые этим занимались, должны были обладать целым набором сложнейших знаний, полученных опытным путем.

Каков же вывод? Наряду со скотоводством, обитатели Устья в равной степени занимались и цветной металлургией. При этом это фактически начало металлургии Урала, не считая более ранней металлургии в Оренбуржье.

Кстати, кто они, обитатели Устья? Если иметь в виду антропологический тип, то это были европеоиды. Лингвисты считают, что это скорее всего люди, говорившие на так называемых индоиранских языках. Это был период, предшествовавший большому перемещению народов на юг, в Иран, где сейчас живут наши далекие родственники, и в Индию, которую с нами, как выясняется, тоже связывает немало. Но какой бы национальности эти люди ни были, они точно были металлурги.

Да, коллега, это изложница!

Современные технологии, которые привезли с собой зарубежные ученые, позволили вести исследования не разрушающими культурный слой геофизическими методами.

— Мы долго не имели четкого представления: что же это за памятник, — продолжает Николай Виноградов. — Ясно, что сквозь землю мы видеть не можем — можем лишь раскопать. Не разрушающие методы позволили выяснить, что древнее Устье на самом деле занимает территорию в несколько раз большую, чем мы считали до сих пор. Магнитометр как бы дорисовал план этого памятника.
Вторая задача: поиск древних рудных источников — карьеров, шахт, которые поставляли сырье обитателям этого укрепленного поселения.

Третья задача сводилась к составлению характеристики самого металлопроизводства на Устье. Через портативный спектрометр, с которым работают британские ученые, мы полностью «прогнали» всю коллекцию Устья, получив совершенно удивительные результаты.

Появилась информация не только о технологических процессах, которыми пользовались древние металлурги, и не только о химическом составе металла. Руду мы видели и раньше, например, малахит, узнать который достаточно просто. Но определить, например, то, что неглубокая керамическая тарелка была изложницей, в которую выливался расплавленный металл, без этого спектрометра мы не могли. И когда два года назад господин Роджер, исследуя внутреннюю поверхность этой тарелки, увидел характерные следы меди, он с уверенностью подтвердил: «Да, коллега, это изложница!»

Новый день рождения

— Меня всегда задевало и задевает до сих пор то, что мы празднуем 300-летие уральской металлургии, имея в виду все-таки металлургию Демидовых, — сокрушается Николай Борисович. — Так что в этом году 15 июля уже можно было отмечать более точную дату: четыре тысячи лет. Ведь именно тогда в наших степях появились укрепленные поселения, обитатели которых наряду со скотоводством стали очень широко заниматься и производством цветных металлов, прежде всего, меди.

И вот еще одно подтверждение того, что и металлургия Челябинска зародилась отнюдь не в тридцатые годы ХХ столетия. Один из учеников Виноградова на берегу Первого озера, казалось бы, истерзанного цивилизацией (как-никак черта города), не так давно обнаружил целый клад литейных форм!

Но понимали ли древние металлурги, чем может обернуться их производство? А ведь именно обитатели Устья и похожих на него укрепленных поселений положили начало экологической катастрофе, которую наши степные районы переживают до сих пор. Для того чтобы для плавки металла получить древесный уголь, вокруг этих поселений были вырублены все леса в радиусе нескольких километров!

Коллеги Виноградова подсчитали: чтобы выплавить одну тонну меди, надо было вырубить около четырех гектаров добротного леса. Считается, что за весь бронзовый век в Оренбуржье выплавили около 260 тысяч тонн меди! Теперь перемножим эту цифру на число вырубленных гектаров леса и мы получим масштаб экологической катастрофы, которая началась отнюдь не в начале ХХ века...

Марат Гайнуллин,
фото участника экспедиции Роджера Дунана