Как Челябинск Пугачева ждал

Малоизвестные страницы самого известного крестьянского бунта

История Челябинска вроде как и известна, но как в той присказке: «а коснись чего, вот тебе и пожалуйста...»

Царь не царь?

Ситуация пугачевского времени вкратце описана в разных изданиях, вышедших в последнее время. Но есть возможность рассмотреть ее чуть подробнее, опираясь на дореволюционные исследования, посвященные пугачевскому восстанию.
Поскольку Челябинск находился если не в эпицентре, но все же на территории, охваченной восстанием, то и испытал на себе перипетии Смутного времени.

В 1773 году, когда началось восстание под предводительством Емельяна Пугачева, Челябинск представлял собой небольшой город, обнесенный деревянной стеной — заплотом. Население города было невелико, помощник воеводы Исетской провинции Свербеев в январе 1774 года писал о 767 душах мужского пола. Большую часть жителей сегодняшнего областного центра составляли казаки, которые если и не были открытыми сторонниками Пугачева, то, как минимум, сочувствовали идеям его движения. Многие искренне верили, что Емельян Пугачев в действительности чудом выживший царь Петр III (Петр Федорович), который несет простым людям освобождение от тягот.

Власти принимали меры к укреплению обороноспособности города. Так 4 октября 1773 года ратуша по указу воеводы Веревкина предписала посадским и цеховым в течение суток привести в порядок те участки городских укреплений, за которые они несли ответственность (в то время строительство и ремонт укреплений входили в обязанность населения города). А 8 декабря 1774 года Исетская провинциальная канцелярия выпустила указ, объяснявший, что царь Петр Федорович скончался в 1762 году и в начале июля того же года был похоронен в Невском монастыре «при множестве помянутых зрителей, в том числе и здешних Исецкой провинции присутствующих, коим случилось в ту пору быть в Санкт-Петербурге, при должностях своих».

Однако попытки объяснить людям, что явившийся в 1773 году «царь» не более чем самозванец Емельян Пугачев, особого успеха не имели. Одно из подтверждений «истинности» государя уральские жители видели в том, что правительство не присылает войск из Центральной России. Мол, если б это был и вправду самозванец, то давно бы уже прислали войска и навели порядок. А поскольку войск нет, значит, власти невольно признают законность объявившегося Петра III.

Напомню, что в это время шла русско-турецкая война, требовавшая огромного напряжения сил русского государства, и отправить значительные силы на подавление восстания было сложно.

«Город будет разорен»

Ситуация в самом Челябинске была очень непростой. Весь регулярный гарнизон состоял из неполной роты в 30 рядовых с одним поручиком и четырьмя капралами. Кроме того, была присланная из Тобольска рекрутская рота, совершенно необученная и вооруженная негодными к стрельбе винтовками без штыков. Несколько человек вооружили челябинские купцы, но это явно не решало проблемы.

Воевода Веревкин объявил о наборе «временных казаков» из крестьян окрестных селений. Их собралось в Челябинске в начале января более 1400 человек, но вооружением они похвастать тоже не могли — колья и дубины плохая замена ружьям. При этом в городе просто не было запасов пороха. В помощь сибирский губернатор Д.И. Чичерин прислал 25 пудов пороха и 200 ружей, хотя в самом Тобольске оружия и боеприпасов оставалось максимум на 500 человек. Не было и свинца, его предполагалось доставить из Казани.

10 декабря 1773 года городская ратуша обращается к городским жителям с требованием быть в «готовности к защите города тех, у кого какие ружья есть». Та же ратуша постановила обратиться к генералу Деколонгу, командовавшему Сибирским корпусом и фактически возглавлявшим правительственные войска в Зауралье, об удержании в Челябинске 11-й полевой команды.

Эта команда, под командованием премьер-майора де Кастро-Ласерда, следовала из Сибири к Оренбургу через Челябинск. Ее численность составляла 515 человек. С таким гарнизоном город имел реальные шансы противостоять пугачевцам.
Но Деколонг традиционно не ответил на обращение Веревкина, и последний в отчаянии сам написал указ, предписывавший графу де Кастро-Ласерде с командой остаться в Челябинске для защиты провинциального центра. Но команда проследовала дальше.

29 декабря Веревкин вновь обращается к Деколонгу с отчаянной просьбой о присылке дополнительной воинской команды: «Ежели оной воинской команды от вашего высокопревосходительства мне пожаловано не будет, то в таком случае неминуемой подвержен буду напасти и ежели, отчего Боже сохрани, провинциальный город будет разорен, то уже вся Исетская провинция будет подвержена бедствию и всей погибели».

Поскольку все призывы о помощи оставались без ответа, то воевода, очевидно, при поддержке городской ратуши, задержал в городе артиллерийскую команду поручика Федора Пушкарева, которая также следовала через Челябинск. В рапорте Деколонгу Веревкин писал: «нашелся, сверх постояннаго желания своего, данное повеление не исполнить и помянутую артиллерию с ея припасами оставить здесь в Челябинске…

Ибо ваше высокопревосходительство, так велико зло, что ежели по отпуске из города артиллерии, хотя один казак из злодейской толпы сюда ворвется, то может предать в злодейския руки все население города, состоящее из казаков и крестьян».

Гаяз Самигулов
Продолжение следует

ДОКУМЕНТ

Среди свидетельств того времени сохранились и письма, посланные атаманом Иваном Грязновым асессору Свербееву и жителям Челябинска.

Письмо атамана Ивана Грязнова помощнику воеводы Свербееву:

Высокоблагородный и высокопочтенный господин коллежский ассесор и пример-майор Василей Иванович Свербеев.
Я во удивление прихожу, что так напрасно закоснели сердца человеческие и не приходят в чуство, а паче не иное что, как делают раззорение православным християном и проливают кровь неповинно, а паче называют премилосердощедраго государя и отца отечества великаго императора Петра Федоровича бродягою донским казаком Пугачевым.

Вы ж думаете, что одна Исецкая правинцыя имеет в себе разум, а протчих почитая за ничто, или, словом сказать, за скот. Поверь, любезной, ошиблись! Да и ошибаются многие, не зная, конечно, ни силы, ни писания. Естли б мы нашего премилосердаго отца отечества великаго государя были не самовидцы, то б и мы в сумнении были. Верь, душа моя, безсумнено, что верно и действительно наш государь-батюшка сам истенной а не самозванец.

Что ж за прибыль быть православным христианам в междуусобии и бранех и проливать кровь неповинных? И за что ваш господин воевода (А.П. Веревкин) с артилерискою командою взялся вернейших государю слуг приводить в раззорение?

Пожалуй, зделай себя счасливым, прикажи чтобы без всякаго кровопролития зделать и крови напрасно не проливать. Если же после сего последняго до вас увещания в склонность не придете, то, обещаюсь богом, подвигну мои, вверенные от его императорскаго величества, войска и уже тогда никаковой пощады ждать вам надеяться не предвижу ог мала и до велика.

Прошу, яко брата, уговорить. Вас же, естли сие зделаете, обещеваю вам пред богом живот, а не смерть; закоснелым же, что не придет в чювство, после сего ожидать благополучия нe остается. Разве мы не сыны церкве божией? Опомнитесь други и братьи о бозе. Затем, скратя, окончиваю сим и остаюсь при армии, посланной от его императорскаго величества главной армии полковник

Иван Грязнов
Генваря 8 дня 1774 году