Вечно молодой, вечно рьяный. В Челябинске завершилась пятая международная театральная универсиада UniFesT
8 Мая 2015
От «Ревизора» и «Дон Кихота» до «Сиротливого Запада» и «Пещерных мам»: какие темы волнуют студенческие театры России и зарубежья.
В Челябинске завершилась пятая международная театральная универсиада UniFesT, организованная студией-театром «Манекен» ЮУрГУ. Всего на фестивале было показано 16 спектаклей (и это не считая внеконкурсной программы). Посмотрев примерно половину из этого, «ЮП» рассказывает о том, как это было.
Плавильный котел
На пять дней театральная жизнь в Челябинске забурлила, закипела и задышала полной грудью — виновником случившегося стал UniFesT. Пятая (юбилейная!) международная театральная универсиада собрала под своей крышей коллективы из самых разных городов России и зарубежья.
Правда, «зарубежье» — это громко сказано, из Европы приехал только один театр: «Divaldo Gasparego» из Словакии. Впрочем, и его оказалось достаточно, чтобы оценить масштаб мероприятия.
Столько смелой современной и актуальной драматургии, сколько на UniFesT’е показали за эти пять дней, в Челябинске не сыщешь и за целый год. Любительский театр на то и любительский (от слова «любить»), что он не боится экспериментировать. Актеры и режиссеры здесь не скованы коммерческими обязательствами и могут творить, не боясь провала, ведь эксперимент, как известно, не исключает и его.
Вообще, UniFesT — это плавильный котел безудержного творчества: тут ребята из студенческих и любительских театров показывают свои спектакли и смотрят чужие, чтобы потом обсудить их и провести работу над ошибками. За эту работу главным образом отвечает Михаил Чумаченко, доцент кафедры режиссуры Российского университета театрального искусства (ГИТИС), президент Ассоциации студенческих театров России и душа фестиваля.
Его чуткий совет, мудрый взгляд и крепкое слово способны заставить театралов задуматься и обратить внимание на те ляпы, на которые они, быть может, не обратили внимания, будучи не способными трезво взглянуть на свою постановку. Не редко, кстати, режиссеры с актерами переделывают спектакль. И это естественно: нет вещи более изменчивой в искусстве, чем спектакль студенческого театра. По ходу работы он может сильно трансформироваться и вам в прямом смысле не удастся увидеть одну и ту же постановку дважды. В профессиональном театре все, конечно, степеннее.
Открытые для интерпретаций
Фестиваль начался с пластического театра. Однако если сюжет спектакля «Café» Юлии Малышевой (студия-театр «Манекен» ЮУрГУ) еще можно было прочитать (как вариант: посетители кафе отдаются на волю чувств), то вот с «Оглашенной» Светланы Курбатовой («Люди дождя», Санкт-Петербург) и «Означением» Натальи Подковыровой («Кислотный дождь», Челябинск) дела обстояли сложнее: они были открыты для интерпретаций.
Например, авторы «Оглашенной» вообще объявили, что их постановка «не театр и сами они не артисты, поэтому они заменили слово «спектакль» на «событие», со-быть — быть вместе». В этом, конечно, была изрядная доля лукавства. Их постановка — это все-таки театр, точнее контемпорари дэнс, который существует по более сложным законам, нежели театр драматический.
Несомненно одно: в стремлении перепридумать театр заново есть свой азарт. Главное, чтобы при этом авторам было что сказать зрителям. А то впечатление публики от такого рода спектаклей звучат, как правило, следующим образом: «красиво, но путано и непонятно».
Больше вербатима
Также на фестивале случился настоящий бум вербатима. Этот метод документального театра, например, использовал коллектив «Карусель» (Омск), показавший спектакль «Свободные люди». В нем Наталья Козловская и ее актеры попытались ответить на вопрос, что такое свобода. Для этого они опросили людей и воплотили их образы на сцене в виде этюдов. То есть не совсем образы, а скорее типажи. В этом, кстати, кроется главная слабость вербатима: работая с типажами, прячась за них, он, как правило, создает не объемные человеческие характеры, а подобие на них. При этом любимые персонажи работающих в направлении вербатима театралов — это бабушки и маргиналы, что немудрено, они — самая легкая мишень для сбора фактуры. К сожалению, не стала в этом плане исключением и «Карусель».
Однако, если «Карусель» интересовала «свобода», театр «ШуМиМ» (Омск) — «счастье». Его спектакль так и назывался «Территория щастья», но инспирирован он был не только и столько вербатимом, сколько картинами омского художника Дамира Муратова из серии «Беднотаун».
В свою очередь коллектив «Птах» (Пермь) обратился к, возможно, первому советскому вербатиму, роману «У войны не женское лицо» Светланы Алексиевич, в спектакле «Что‑то с памятью моей стало». Мощнейший материал (собрание страшных женских судеб во время ВОВ, которые Алексиевич взялась описать, потому что ей не понравилась повесть Бориса Васильева «А зори здесь тихие») и его крайне спорное воплощение на сцене вызвали массу дискуссий на фестивале. Очевидно одно: эта тема в пику 9 Мая никого не оставила равнодушной.
Ну и, пожалуй, один из самых завораживающих спектаклей показал «О. С. Т. Открытый студийный театр» (Екатеринбург). Он назывался «Резо» и был создан по воспоминаниям великого художника, киносценариста (его перу принадлежат «Мимино» и «Кин-дза-дза»), театрального режиссера Резо Габриадзе, опубликованных в книге Марины Дмитриевской «Театр Резо Габриадзе». Ирина Лядова и ее подопечные сотворили тонкий, нежный и поэтический вербатим, в центре которого судьба удивительного человека, пронзительно воплощенная на сцене Евгением Исхаковым. Не удивительно, что он по итогам фестиваля получил приз за лучшую мужскую роль.
Классики и современники
Что касается театра в его привычном понимании, то тут нашлось место как классической, так и современной драматургии. Студия «Манекен», например, показала «Аркадию» по Тому Стоппарду (мы о ней неоднократно писали, за которую режиссер спектакля и худрук студии Владимир Филонов получил награду за лучшую режиссуру. Тем временем награды за лучший актерский ансамбль удостоился спектакль «Ревизор» в постановке Марины Деликатной («Тишина», Тюмень). Впрочем, это был даже не спектакль, а эскиз, зарисовка на 40 минут, главными героями которой стали чиновники бессмертного произведения Н. В. Гоголя. Сыгранная на нечеловеческих скоростях постановка (реально, во время ее просмотра просто некогда перевести дух) вывела квинтэссенцию страха, который, как известно, съедает душу.
Если страх съедает душу, то вот глупость съела здравый смысл в спектакле «Интервью с Алексеем Волковым» Ксении Торской («#здесь», Тюмень), представляющем собой беззубую сатиру на медиаперсон, устаревшую еще до того, как его авторы взялись за этот материал. Это, пожалуй, был один из самых слабых спектаклей феста. Впрочем, не очень удачным вышел у уже упомянутых словаков и «Сиротливый Запад» («Osamely Zapad») по Мартину МакДонаху. Ребята крайне вольно обошлись с пьесой, сократив ее и несколько по-другому расставив акценты, а также, кажется, немного испугавшись черного юмора МакДонаха. В итоге у них получилась история не столько про самопожертвование, сколько про то, что его никто не оценит.
Нельзя также не упомянуть о том, что одним из самых амбициозных спектаклей UniFesT’а стал «Дон Кихот» в постановке Наталии Сейбель (Народный студенческий театр «Профиль» ЧГПУ). Инсценировка произведений Сервантеса, Шварца и Булгакова оказалась тяжелейшим испытанием как для режиссера, так и для актеров. Кое-что у них получилось, кое-что нет, но в этом нет ничего удивительного: Терри Гиллиам вот уже больше 15 лет экранизирует своего «Дон Кихота». Сложный материал, сложный герой, так что попытка постановки этой истории на сцене, несомненно, достойна уважения. Посмотрим, как «Профиль» ее доделает, потому что, очевидно, что это спектакль на вырост.
Лучшим же спектаклем UniFesT’а (вполне, кстати, заслужено) был назван «Пещерные мамы» Александра Кудряшова («Галерка», Екатеринбург). «Мамы» типичный представитель уральской драматургии, история про отношения отцов и детей (точнее матерей и детей), написанная Ринатом Ташимовым, у которого много общего с Василием Сигаревым.
Впрочем, в спектакле подкупила не столько пьеса, сколько виртуозная режиссура и исполнительницы главных ролей, одна из которых — Вера Рязанцева — получила приз за лучшую женскую роль.
Плавильный котел
На пять дней театральная жизнь в Челябинске забурлила, закипела и задышала полной грудью — виновником случившегося стал UniFesT. Пятая (юбилейная!) международная театральная универсиада собрала под своей крышей коллективы из самых разных городов России и зарубежья.
Правда, «зарубежье» — это громко сказано, из Европы приехал только один театр: «Divaldo Gasparego» из Словакии. Впрочем, и его оказалось достаточно, чтобы оценить масштаб мероприятия.
Столько смелой современной и актуальной драматургии, сколько на UniFesT’е показали за эти пять дней, в Челябинске не сыщешь и за целый год. Любительский театр на то и любительский (от слова «любить»), что он не боится экспериментировать. Актеры и режиссеры здесь не скованы коммерческими обязательствами и могут творить, не боясь провала, ведь эксперимент, как известно, не исключает и его.
Вообще, UniFesT — это плавильный котел безудержного творчества: тут ребята из студенческих и любительских театров показывают свои спектакли и смотрят чужие, чтобы потом обсудить их и провести работу над ошибками. За эту работу главным образом отвечает Михаил Чумаченко, доцент кафедры режиссуры Российского университета театрального искусства (ГИТИС), президент Ассоциации студенческих театров России и душа фестиваля.
Его чуткий совет, мудрый взгляд и крепкое слово способны заставить театралов задуматься и обратить внимание на те ляпы, на которые они, быть может, не обратили внимания, будучи не способными трезво взглянуть на свою постановку. Не редко, кстати, режиссеры с актерами переделывают спектакль. И это естественно: нет вещи более изменчивой в искусстве, чем спектакль студенческого театра. По ходу работы он может сильно трансформироваться и вам в прямом смысле не удастся увидеть одну и ту же постановку дважды. В профессиональном театре все, конечно, степеннее.
Открытые для интерпретаций
Фестиваль начался с пластического театра. Однако если сюжет спектакля «Café» Юлии Малышевой (студия-театр «Манекен» ЮУрГУ) еще можно было прочитать (как вариант: посетители кафе отдаются на волю чувств), то вот с «Оглашенной» Светланы Курбатовой («Люди дождя», Санкт-Петербург) и «Означением» Натальи Подковыровой («Кислотный дождь», Челябинск) дела обстояли сложнее: они были открыты для интерпретаций.
Например, авторы «Оглашенной» вообще объявили, что их постановка «не театр и сами они не артисты, поэтому они заменили слово «спектакль» на «событие», со-быть — быть вместе». В этом, конечно, была изрядная доля лукавства. Их постановка — это все-таки театр, точнее контемпорари дэнс, который существует по более сложным законам, нежели театр драматический.
Несомненно одно: в стремлении перепридумать театр заново есть свой азарт. Главное, чтобы при этом авторам было что сказать зрителям. А то впечатление публики от такого рода спектаклей звучат, как правило, следующим образом: «красиво, но путано и непонятно».
Больше вербатима
Также на фестивале случился настоящий бум вербатима. Этот метод документального театра, например, использовал коллектив «Карусель» (Омск), показавший спектакль «Свободные люди». В нем Наталья Козловская и ее актеры попытались ответить на вопрос, что такое свобода. Для этого они опросили людей и воплотили их образы на сцене в виде этюдов. То есть не совсем образы, а скорее типажи. В этом, кстати, кроется главная слабость вербатима: работая с типажами, прячась за них, он, как правило, создает не объемные человеческие характеры, а подобие на них. При этом любимые персонажи работающих в направлении вербатима театралов — это бабушки и маргиналы, что немудрено, они — самая легкая мишень для сбора фактуры. К сожалению, не стала в этом плане исключением и «Карусель».
Однако, если «Карусель» интересовала «свобода», театр «ШуМиМ» (Омск) — «счастье». Его спектакль так и назывался «Территория щастья», но инспирирован он был не только и столько вербатимом, сколько картинами омского художника Дамира Муратова из серии «Беднотаун».
В свою очередь коллектив «Птах» (Пермь) обратился к, возможно, первому советскому вербатиму, роману «У войны не женское лицо» Светланы Алексиевич, в спектакле «Что‑то с памятью моей стало». Мощнейший материал (собрание страшных женских судеб во время ВОВ, которые Алексиевич взялась описать, потому что ей не понравилась повесть Бориса Васильева «А зори здесь тихие») и его крайне спорное воплощение на сцене вызвали массу дискуссий на фестивале. Очевидно одно: эта тема в пику 9 Мая никого не оставила равнодушной.
Ну и, пожалуй, один из самых завораживающих спектаклей показал «О. С. Т. Открытый студийный театр» (Екатеринбург). Он назывался «Резо» и был создан по воспоминаниям великого художника, киносценариста (его перу принадлежат «Мимино» и «Кин-дза-дза»), театрального режиссера Резо Габриадзе, опубликованных в книге Марины Дмитриевской «Театр Резо Габриадзе». Ирина Лядова и ее подопечные сотворили тонкий, нежный и поэтический вербатим, в центре которого судьба удивительного человека, пронзительно воплощенная на сцене Евгением Исхаковым. Не удивительно, что он по итогам фестиваля получил приз за лучшую мужскую роль.
Классики и современники
Что касается театра в его привычном понимании, то тут нашлось место как классической, так и современной драматургии. Студия «Манекен», например, показала «Аркадию» по Тому Стоппарду (мы о ней неоднократно писали, за которую режиссер спектакля и худрук студии Владимир Филонов получил награду за лучшую режиссуру. Тем временем награды за лучший актерский ансамбль удостоился спектакль «Ревизор» в постановке Марины Деликатной («Тишина», Тюмень). Впрочем, это был даже не спектакль, а эскиз, зарисовка на 40 минут, главными героями которой стали чиновники бессмертного произведения Н. В. Гоголя. Сыгранная на нечеловеческих скоростях постановка (реально, во время ее просмотра просто некогда перевести дух) вывела квинтэссенцию страха, который, как известно, съедает душу.
Если страх съедает душу, то вот глупость съела здравый смысл в спектакле «Интервью с Алексеем Волковым» Ксении Торской («#здесь», Тюмень), представляющем собой беззубую сатиру на медиаперсон, устаревшую еще до того, как его авторы взялись за этот материал. Это, пожалуй, был один из самых слабых спектаклей феста. Впрочем, не очень удачным вышел у уже упомянутых словаков и «Сиротливый Запад» («Osamely Zapad») по Мартину МакДонаху. Ребята крайне вольно обошлись с пьесой, сократив ее и несколько по-другому расставив акценты, а также, кажется, немного испугавшись черного юмора МакДонаха. В итоге у них получилась история не столько про самопожертвование, сколько про то, что его никто не оценит.
Нельзя также не упомянуть о том, что одним из самых амбициозных спектаклей UniFesT’а стал «Дон Кихот» в постановке Наталии Сейбель (Народный студенческий театр «Профиль» ЧГПУ). Инсценировка произведений Сервантеса, Шварца и Булгакова оказалась тяжелейшим испытанием как для режиссера, так и для актеров. Кое-что у них получилось, кое-что нет, но в этом нет ничего удивительного: Терри Гиллиам вот уже больше 15 лет экранизирует своего «Дон Кихота». Сложный материал, сложный герой, так что попытка постановки этой истории на сцене, несомненно, достойна уважения. Посмотрим, как «Профиль» ее доделает, потому что, очевидно, что это спектакль на вырост.
Лучшим же спектаклем UniFesT’а (вполне, кстати, заслужено) был назван «Пещерные мамы» Александра Кудряшова («Галерка», Екатеринбург). «Мамы» типичный представитель уральской драматургии, история про отношения отцов и детей (точнее матерей и детей), написанная Ринатом Ташимовым, у которого много общего с Василием Сигаревым.
Впрочем, в спектакле подкупила не столько пьеса, сколько виртуозная режиссура и исполнительницы главных ролей, одна из которых — Вера Рязанцева — получила приз за лучшую женскую роль.
Поделиться
