Железняк не значит железный. Инвалиду детства срочно требуется помощь
4 Декабря 2020
Фото: автора
На мой телефон недавно пришла эсэмэска: «Валера, никогда не думал, что так страшно буду доживать!».
SOS от одноклассника
Это сообщение, когда увидел от кого оно, повергло меня в большую тревогу. От моего одноклассника Андрея Железняка, страдающего тяжелой формой ДЦП.
Вскоре выяснились и причины нахлынувшего на него отчаяния: супружеская пара инвалидов, почти десять лет ухаживавшая за ним по договору пожизненной ренты, сообщила, что больше не в силах этого делать. Их заболевания сейчас обострились, состояние ухудшилось. И они, Екатерина и Николай Малаховы, и я, и другие его друзья бросились искать замену. Откликнулись двое молодых людей из числа знакомых Малаховых — Евгений и Андрей, замечательные, открытые и щедрые душой парни. Но их помощь, увы, не может быть долговременной, так оба они работающие, а с 62-летним Андреем, тающим не глазах, надо находиться практически круглосуточно.
Что делать? Обзвонил несколько благотворительных организаций, православных приходов, государственных учреждений, многочисленных своих друзей, коллег, знакомых. Предлагалась только временная помощь, в основном продуктами. Обещали позвонить, если найдется человек для постоянного ухода за инвалидом. Но вот уже длительное время никто не звонит.
Кто такой Андрей Железняк? В свое время в интернете можно было найти сайт - svecha.rlife.su. В моей же записной книжке к этому словосочетанию добавлено имя: Андрей. В 1975 году мы с ним окончили челябинскую школу № 10. По причине инвалидности он учился на дому. По сей день его внешняя, так сказать бытовая, сторона жизни ограничивается стенами квартиры. Даже не двором, куда его прежде вывозили на коляске, а сегодня и это стало невозможным. Затухает и внутренняя жизнь, некогда полная творчества, выстраданных мыслей, оригинальных размышлений, которыми он делился в сети, на страницах областных газет, с которыми сотрудничал (в том числе «Южноуральской панорамой»).
Жили театром
Наша учительница литературы, классный руководитель Роза Вячеславовна Стронгина, то и дело напоминала нам о существовании одноклассника с ДЦП. Время от времени мы заходили к нему в гости, благо дом на улице Кирова, в котором он жил с родителями, находится недалеко от школы. В день выпуска устроили посиделки во дворе этого дома, разделив с Андреем радость и грусть прощания со школой, с детством.
Годы и судьбы разделили нас. Я продолжил образование, а затем подолгу жил в других городах. Андрей проживал в той же родительской квартире, окна которой выходили на сплошную стену.
Как-то в 80-х годах прошлого века, проходя через Алое Поле, увидел Андрея. Коляску везла его мать. Поговорили. Он рассказал о деле, которое тогда всецело поглощало его, нашедшего, наконец, общественное применение своему «я». Это был дворовый театр, который он создал вместе с другим инвалидом-колясочником Андреем Середой. Потом от этого второго Андрея, интересного писателя, рассказчика, жизнелюба, я узнал, что театр приказал долго жить: у него отобрали помещение, ничего не предоставив взамен. Оба руководителя переживали кончину своего детища как личную драму.
Не загасить бы свечу
Со временем с Железняком я стал общаться посредством электронной почты, редко — телефонных звонков. Он мне отвечал с радостью и благодарностью. Меня обрадовало известие, что он и его друзья создали информационный портал «Свеча на окне», обращенный ко всем, кому одиноко, грустно, не с кем пообщаться, некому излить душу. Действительно, такая психологическая поддержка оказалась нужна людям, которым легче найти друзей в интернете, чем в жизни. Душевный разговор с неравнодушным человеком по телефону или в глобальной сети был, возможно, для кого-то спасительным.
Открыл главную страницу благотворительного проекта Андрея Железняка, его друзей Николая и Екатерины Малаховых. Порадовался идее, но и вздохнул огорченно: посещаемость «нераскрученного» сайта, увы, невелика. Впрочем, это и понятно: чтобы продвигать его, нужны средства, а точнее, постоянный спонсор (общественная организация, солидное предприятие, щедрый предприниматель). При сайте можно было бы развернуть службу помощи инвалидам по разным направлениям. Но наладить такие контакты трем челябинцам с ограниченными возможностями здоровья было нереально. А сейчас тем более. Хотя...
«Одно время я работал на женский центр (помогал психологу в поиске клиентов), который платил мне небольшую зарплату, — рассказал Андрей при встрече лет восемь назад, недвижно находясь в коляске и лишь немного повернув голову в мою сторону. — Когда центр закрыли, стал с друзьями думать, как остаться полезным. Искали финансового покровителя. Но какая выгода богатым от наших жалких потуг помогать таким же, как мы, неприкаянным людям?»
Замечу, некоторые из наших одноклассников, занявшись бизнесом, стали весьма состоятельными. К ним Андрей обращался за помощью. Не отказали. Но помощь эта была разовой и весьма скромной, что Андрея поначалу обидело. Более или менее часто поддерживал его материально лишь Сергей Соколов, работавший на Севере. Но не настолько, чтобы Андрей смог полностью реализовать свой проект. Окончательно избавившись от иллюзорных представлений о сегодняшнем мире, в том числе о милосердии богатых и сердоболии чиновников (конечно, есть среди них люди отзывчивые, готовые помогать всеми возможностями, но не встретились они, увы, Андрею и его друзьям), он научился воспринимать жизнь философски.
«Школу равнодушия и пренебрежения к инвалидам, в том числе со стороны людей, призванных помогать нам, я прошел от начала до конца, — без грусти и раздражения констатирует Андрей. — Это повернуло мои мысли в сторону Бога, мудрых людей, помогающих смотреть на жизнь со смирением и терпением, верить в добро, быть оптимистом. Этими мыслями по-прежнему пытаюсь делиться с людьми, обделенными вниманием и любовью, на своем сайте».
«Взять социальную службу нашего района, — иллюстрирует примером высказывание Андрея Николай Малахов. — К Андрею прикрепили соцработника, который сам еле ходил, плохо видел и говорил. Как посылать такого за продуктами? В общем, Андрей отказался от этой услуги. Худо-бедно мы научились сами решать свои бытовые проблемы».
«Благодаря Кате и Николаю (тоже инвалидам: она — по опорно-двигательному аппарату, он — по зрению. — Прим. авт.), — говорил тогда Андрей, — я продолжаю заниматься творчеством и чтением. Катя такая говорунья, такая жизнелюбка, что разговор с ней полезнее любого лекарства. Под стать ей и Николай, который пишет стихи, знает толк в литературе, в искусстве. Он наша опора в быту».
Напомню: этот разговор был давненько. Сейчас картина грустнее.
Лечили коты и оптимизм
Почти десять лет Андрей и заботившиеся о нем люди живут в новом доме на северо-востоке Челябинска.
«После смерти родителей я оказался совершенно беспомощным, хотя социальный работник приходила часто, была старательна, — продолжил Андрей. — Тогда-то и стали мне помогать Катя и ее муж Коля. Но они жили далековато от меня. Я решил продать старую, мрачную, запущенную из-за отсутствия ремонта квартиру в центре города и купить две однокомнатные в новом доме на окраине — для себя и Малаховых. С тех пор я живу на втором, они — на шестом этаже. Приходят ко мне по первому зову. И вообще мы много времени проводим вместе. А потом поняли, что можем оказывать психологическую помощь таким же бедолагам, как мы, через портал. Не часто, но бывает, что люди заходят на него. С некоторыми общаемся по телефону».
Наш разговор, тот же, восьмилетней давности, складывался так, что больше говорили о хорошем. О ярком и теплом деньке за окном, о качестве ремонта в квартире, о близости магазинов. Я напомнил о близости аэродрома. Поинтересовался, не мешает ли шум самолетов.
«Мы его практически не слышим, — улыбались мои собеседники. — Евроокна хорошо защищают от уличного шума. К тому же разве стоит обращать внимание на такую мелочь?»
Были, конечно, и проблемы посерьезней. У подъезда, когда дом строили, по проекту не полагался пандус. Строители просьбу инвалидов не услышали. Но те рук не опустили: сами соорудили пандус.
В дружную компанию этих неотчаявшихся людей на правах полноправных членов входили тогда и три кошки.
«Коты — наши главные врачи, — шутила Екатерина. — Они знают наши больные места, греют своими тельцами, а главное, лечат лаской, привязанностью».
В квартире Андрея Железняка, рядом с его друзьями, я не ощущал тогда дискомфорта, натянутости. Общаться было приятно, легко. Однако подумалось: правильнее было бы, чтобы не только эти люди делились хорошим настроением, излучали свет и покой. Это им необходимо протянуть руку помощи, согреть надеждой, любовью и заботой. Железняк вовсе не значит, что железный. Особенно это заметно сегодня, когда моему товарищу перевалило за 60, а его друзья Малаховы изрядно подустали, сами едва борются со своими недугами...
P.S. Если кто-то готов по-настоящему помочь Андрею Железняку (уходом, материально), номер контактного телефона можно узнать в редакции.
Это сообщение, когда увидел от кого оно, повергло меня в большую тревогу. От моего одноклассника Андрея Железняка, страдающего тяжелой формой ДЦП.
Вскоре выяснились и причины нахлынувшего на него отчаяния: супружеская пара инвалидов, почти десять лет ухаживавшая за ним по договору пожизненной ренты, сообщила, что больше не в силах этого делать. Их заболевания сейчас обострились, состояние ухудшилось. И они, Екатерина и Николай Малаховы, и я, и другие его друзья бросились искать замену. Откликнулись двое молодых людей из числа знакомых Малаховых — Евгений и Андрей, замечательные, открытые и щедрые душой парни. Но их помощь, увы, не может быть долговременной, так оба они работающие, а с 62-летним Андреем, тающим не глазах, надо находиться практически круглосуточно.
Что делать? Обзвонил несколько благотворительных организаций, православных приходов, государственных учреждений, многочисленных своих друзей, коллег, знакомых. Предлагалась только временная помощь, в основном продуктами. Обещали позвонить, если найдется человек для постоянного ухода за инвалидом. Но вот уже длительное время никто не звонит.
Кто такой Андрей Железняк? В свое время в интернете можно было найти сайт - svecha.rlife.su. В моей же записной книжке к этому словосочетанию добавлено имя: Андрей. В 1975 году мы с ним окончили челябинскую школу № 10. По причине инвалидности он учился на дому. По сей день его внешняя, так сказать бытовая, сторона жизни ограничивается стенами квартиры. Даже не двором, куда его прежде вывозили на коляске, а сегодня и это стало невозможным. Затухает и внутренняя жизнь, некогда полная творчества, выстраданных мыслей, оригинальных размышлений, которыми он делился в сети, на страницах областных газет, с которыми сотрудничал (в том числе «Южноуральской панорамой»).
Жили театром
Наша учительница литературы, классный руководитель Роза Вячеславовна Стронгина, то и дело напоминала нам о существовании одноклассника с ДЦП. Время от времени мы заходили к нему в гости, благо дом на улице Кирова, в котором он жил с родителями, находится недалеко от школы. В день выпуска устроили посиделки во дворе этого дома, разделив с Андреем радость и грусть прощания со школой, с детством.
Годы и судьбы разделили нас. Я продолжил образование, а затем подолгу жил в других городах. Андрей проживал в той же родительской квартире, окна которой выходили на сплошную стену.
Как-то в 80-х годах прошлого века, проходя через Алое Поле, увидел Андрея. Коляску везла его мать. Поговорили. Он рассказал о деле, которое тогда всецело поглощало его, нашедшего, наконец, общественное применение своему «я». Это был дворовый театр, который он создал вместе с другим инвалидом-колясочником Андреем Середой. Потом от этого второго Андрея, интересного писателя, рассказчика, жизнелюба, я узнал, что театр приказал долго жить: у него отобрали помещение, ничего не предоставив взамен. Оба руководителя переживали кончину своего детища как личную драму.
Не загасить бы свечу
Со временем с Железняком я стал общаться посредством электронной почты, редко — телефонных звонков. Он мне отвечал с радостью и благодарностью. Меня обрадовало известие, что он и его друзья создали информационный портал «Свеча на окне», обращенный ко всем, кому одиноко, грустно, не с кем пообщаться, некому излить душу. Действительно, такая психологическая поддержка оказалась нужна людям, которым легче найти друзей в интернете, чем в жизни. Душевный разговор с неравнодушным человеком по телефону или в глобальной сети был, возможно, для кого-то спасительным.
Открыл главную страницу благотворительного проекта Андрея Железняка, его друзей Николая и Екатерины Малаховых. Порадовался идее, но и вздохнул огорченно: посещаемость «нераскрученного» сайта, увы, невелика. Впрочем, это и понятно: чтобы продвигать его, нужны средства, а точнее, постоянный спонсор (общественная организация, солидное предприятие, щедрый предприниматель). При сайте можно было бы развернуть службу помощи инвалидам по разным направлениям. Но наладить такие контакты трем челябинцам с ограниченными возможностями здоровья было нереально. А сейчас тем более. Хотя...
«Одно время я работал на женский центр (помогал психологу в поиске клиентов), который платил мне небольшую зарплату, — рассказал Андрей при встрече лет восемь назад, недвижно находясь в коляске и лишь немного повернув голову в мою сторону. — Когда центр закрыли, стал с друзьями думать, как остаться полезным. Искали финансового покровителя. Но какая выгода богатым от наших жалких потуг помогать таким же, как мы, неприкаянным людям?»Замечу, некоторые из наших одноклассников, занявшись бизнесом, стали весьма состоятельными. К ним Андрей обращался за помощью. Не отказали. Но помощь эта была разовой и весьма скромной, что Андрея поначалу обидело. Более или менее часто поддерживал его материально лишь Сергей Соколов, работавший на Севере. Но не настолько, чтобы Андрей смог полностью реализовать свой проект. Окончательно избавившись от иллюзорных представлений о сегодняшнем мире, в том числе о милосердии богатых и сердоболии чиновников (конечно, есть среди них люди отзывчивые, готовые помогать всеми возможностями, но не встретились они, увы, Андрею и его друзьям), он научился воспринимать жизнь философски.
«Школу равнодушия и пренебрежения к инвалидам, в том числе со стороны людей, призванных помогать нам, я прошел от начала до конца, — без грусти и раздражения констатирует Андрей. — Это повернуло мои мысли в сторону Бога, мудрых людей, помогающих смотреть на жизнь со смирением и терпением, верить в добро, быть оптимистом. Этими мыслями по-прежнему пытаюсь делиться с людьми, обделенными вниманием и любовью, на своем сайте».
«Взять социальную службу нашего района, — иллюстрирует примером высказывание Андрея Николай Малахов. — К Андрею прикрепили соцработника, который сам еле ходил, плохо видел и говорил. Как посылать такого за продуктами? В общем, Андрей отказался от этой услуги. Худо-бедно мы научились сами решать свои бытовые проблемы».
«Благодаря Кате и Николаю (тоже инвалидам: она — по опорно-двигательному аппарату, он — по зрению. — Прим. авт.), — говорил тогда Андрей, — я продолжаю заниматься творчеством и чтением. Катя такая говорунья, такая жизнелюбка, что разговор с ней полезнее любого лекарства. Под стать ей и Николай, который пишет стихи, знает толк в литературе, в искусстве. Он наша опора в быту».
Напомню: этот разговор был давненько. Сейчас картина грустнее.
Лечили коты и оптимизм
Почти десять лет Андрей и заботившиеся о нем люди живут в новом доме на северо-востоке Челябинска.
«После смерти родителей я оказался совершенно беспомощным, хотя социальный работник приходила часто, была старательна, — продолжил Андрей. — Тогда-то и стали мне помогать Катя и ее муж Коля. Но они жили далековато от меня. Я решил продать старую, мрачную, запущенную из-за отсутствия ремонта квартиру в центре города и купить две однокомнатные в новом доме на окраине — для себя и Малаховых. С тех пор я живу на втором, они — на шестом этаже. Приходят ко мне по первому зову. И вообще мы много времени проводим вместе. А потом поняли, что можем оказывать психологическую помощь таким же бедолагам, как мы, через портал. Не часто, но бывает, что люди заходят на него. С некоторыми общаемся по телефону».
Наш разговор, тот же, восьмилетней давности, складывался так, что больше говорили о хорошем. О ярком и теплом деньке за окном, о качестве ремонта в квартире, о близости магазинов. Я напомнил о близости аэродрома. Поинтересовался, не мешает ли шум самолетов.
«Мы его практически не слышим, — улыбались мои собеседники. — Евроокна хорошо защищают от уличного шума. К тому же разве стоит обращать внимание на такую мелочь?»
Были, конечно, и проблемы посерьезней. У подъезда, когда дом строили, по проекту не полагался пандус. Строители просьбу инвалидов не услышали. Но те рук не опустили: сами соорудили пандус.
В дружную компанию этих неотчаявшихся людей на правах полноправных членов входили тогда и три кошки.
«Коты — наши главные врачи, — шутила Екатерина. — Они знают наши больные места, греют своими тельцами, а главное, лечат лаской, привязанностью».
В квартире Андрея Железняка, рядом с его друзьями, я не ощущал тогда дискомфорта, натянутости. Общаться было приятно, легко. Однако подумалось: правильнее было бы, чтобы не только эти люди делились хорошим настроением, излучали свет и покой. Это им необходимо протянуть руку помощи, согреть надеждой, любовью и заботой. Железняк вовсе не значит, что железный. Особенно это заметно сегодня, когда моему товарищу перевалило за 60, а его друзья Малаховы изрядно подустали, сами едва борются со своими недугами...
P.S. Если кто-то готов по-настоящему помочь Андрею Железняку (уходом, материально), номер контактного телефона можно узнать в редакции.
Поделиться
