Шлам и ныне там

«Замесят» ли цемент на отходах полувековой давности?

Технологии по переработке промышленных отходов на Южном Урале — это не эксклюзив 21 века. Еще в 1970?е годы челябинцы пытались утилизировать шлам, который десятилетиями копился в отстойниках при заводах, в сырье для изготовления цемента. Разработка была признана перспективной, но в производство ее так и не внедрили.

В советское время против цементных инноваций сработало, как ни странно, «соцсоревнование». Дух соперничества, возникший между директорами двух челябинских заводов, привел их к известной философии: «ни себе, ни людям». В результате экономический эффект ускользнул и от того, и от другого предприятия. Сегодня автор технологии, получив патент на изобретение, пытается продвигать ее вновь.

Отходное производство

Александр Кожевников, до недавнего времени завлабораторией при химическом факультете ЧелГУ, за свою карьеру побывал по обе стороны экологических «баррикад». Как Александр Федорович говорит о себе сам, около 7 лет он губил природу, работая на Челябинском металлургическом заводе. Будучи заместителем начальника цеха ушел с завода в НИИ пигментов, где, наоборот, занимался охраной окружающей среды.

— Производство пигментов для строительных материалов при всей своей востребованности связано с образованием большого количества отходов. Один из самых неприятных и крупнотоннажных — это шлам, который образуется при нейтрализации кислых сточных вод, — почти на пальцах объясняет ученый, он уже привык обсуждать эту тему не только с чистыми «технарями», но и с управленцами, от которых зависит будущее его разработки. — А вообще, серную кислоту используют во многих видах производства, в том числе ею травят стали в металлургии.

После того, как кислота сделает свое дело, ее нейтрализуют известью и сбрасывают в искусственные «озера». Такие хранилища есть вокруг каждого завода, где используют кислоты. В них — подсыхает масса грязно-желтого цвета. Это шлам.

Только у одного бывшего челябинского лакокрасочного завода пять шламонакопителей, по нескольку — у других предприятий в городе. «Запасы» «лакокраски» хорошо видны на фотокарте, снятой со спутника. Безжизненные куски городской земли, расположенные вдоль Миасса. Было время, когда отбросы оттуда вывозили в западную часть областного центра, на старые карьеры. Потом зарывать отходы стало некуда.

— Во всем мире металлурги и экологи ломают головы над тем, куда девать шлам, — продолжает Кожевников. — Хотя, признаться, мучаются они не очень сильно. Видимо, каждый новый руководитель предприятия думает — мол, поработаю я свои 10—15 лет, а там — будь что будет.

Возникает вопрос — не опасно ли копить шлам с техногенной точки зрения? Некоторые промышленники считают, что нет. Но я бы так не сказал. Прошлой осенью весь мир обсуждал происшествие в Венгрии, где на глиноземном комбинате разрушилась дамба резервуара с токсичными отходами. От разлившегося на километры красного шлама люди получили химические ожоги. Жителей трех деревень эвакуировали. Тот шламонакопитель стоял на берегу Дуная. Другой, аварию на котором я наблюдал своими глазами, — стоит на берегу реки Урал, в моем родном городе Магнитогорске. Лет 30 назад там прорвало дамбу резервуара, в котором хранился еще довоенный шлам. Потоками химической грязи затопило территорию метизно-металлургического завода и детского сада, куда я ходил ребенком.

Всем шламонакопителям на Урале десятки лет. К примеру, в Аше и Миньяре металлургические заводы начали работу в начале 50-х годов. За это время отходы ни разу не вывозили.

Амбиции против экологии

Самое подходящее производство для переработки шлама — строительные материалы. В результате реакции из кислоты и извести образуется гипс — сульфат кальция. Его в шламе около 70 %. Сырье из отбросов можно использовать в качестве регулятора сроков схватывания при производстве цемента. Это после испытаний на Коркинском цементном заводе в конце 70-х годов подтвердили ученые из цементного НИИ в Красноярске. Из 5 тысяч тонн экспериментального цемента челябинцы изготовили плиты, которые использовали при прокладке водопровода под землей. Штукатурный раствор, замешанный на новом продукте, взяли для отделки цокольного этажа в здании Челябпромстройпроекта, что на проспекте Победы.
Дошло до того, что проект переработки отходов в цемент одобрил облис­полком, а заводы — лакокрасочный и цементный, уже было открыли финансирование. Но получалось, что экономический эффект на стадии подготовки шлама был примерно на треть меньше, чем на стадии производства цемента.

Это обстоятельство задело амбиции руководства «лакокраски», и от технологии отказались. О явном экологическом эффекте от утилизации шлама слышать никто не хотел.
Тогда южноуральцы вместе с учеными из Москвы и Минска поехали внедрять технологию на предприятиях Беларуси. И все к этому шло, если бы не наступили 90-е…

Ни кнута, ни пряника

Александр Кожевников верит в то, что сегодня пользу технологии для окружающей среды оценят выше, чем в советское время. Инженер получил патент и может смело создавать шламоперерабатывающее предприятие.

Технология проста: на территории рядом с отстойником масса высушивается, после — гранулируется с помощью специальной установки (без окомкования сырье слеживается, и его сложно перевозить). По транспортеру гранулы шлама рассыпают по вагонам.

Проблема в том, что о шламах на территории лакокрасочного завода разговаривать не с кем. Шламонакопители в реестре муниципальной собственности Челябинска по неизвестным причинам не числятся. Руководство предприятий, расположенных на землях бывшего завода, об отстойниках знать не знает. Цементники опасаются, что бесхозным землям вдруг найдется хозяин, и их вложения в установку пропадут.

— Но есть шламы и на других предприятиях по области. Главное, чтобы заводы были заинтересованы их утилизировать, — рассуждает Александр Федорович. — А пока экологическое законодательство оставляет желать лучшего. Штрафы за превышение выбросов настолько ничтожны, что можно сказать — их нет! Я так считаю: директоров нужно не только наказывать рублем за загрязнение окружающей среды, но и поощрять за обратные действия. Допустим, снижать налоги за внедрение в цехах современных систем очистки или за использование вторичного сырья в производстве. А у нас в экологии — ни кнута нет, ни пряника!

Основная проблема для Кожевникова сейчас — финансирование. К примеру, порядка 4 миллионов рублей требуется на переработку шлама из отстойников Ашинского металлургического завода для нужд Катав-Ивановского цементного. Расходы не берет на себя ни одно из этих предприятий.

Цемент, изготовленный на отходах, уже проверили в лабораториях Магнитогорского цементно-огнеупорного завода и Катав-Ивановского того же профиля. Качество стройматериала подтвердили. Осталось раздобыть деньги на создание установки. Александр Федорович надеется на федеральный грант. Пока на его заявку не ответили.

Елена Подольская

Редакция благодарит специалистов патентного агентства «ЮжУралпатент» за помощь в подготовке материала.


МНЕНИЯ

Александр Карлов, директор крупной челябинской инвестиционной компании:

— Любой проект, который связан с переработкой техногенных отходов, перспективен и имеет право на поддержку власти. Но ожидание федеральных и областных грантов для продвижения подобных технологий — не лучший вариант. Гранты выделяются на конкурсной основе, для участия в конкурсе необходим проект реализации.
В этом случае более реально привлечь стандартные инвестиции. Инвесторами могут быть те же производители цемента или строительные организации. Потребность в цементе на рынке есть, и при любом оживлении экономики возникает дефицит этого материала, и, соответственно, растет его стоимость.

Михаил Сафронов, советник главы города Магнитогорска:

— В нынешних условиях, когда мы говорим об истощении природных ресурсов, технология использования в производстве вторичных продуктов актуальна. Но для внедрения ее в работу мало лабораторных исследований. Очень важно получить качественную опытно-промышленную партию цемента на отходах. Без таких образцов цемзаводы не возьмутся применять переработанный шлам.