Махнуть на деревню

Что мешает небольшому поселению развиваться

Согласно исследованиям Росстата за последние 10 лет сельское население страны уменьшилось больше чем на миллион. Такими темпами российская деревня вымрет через 20 лет. Челябинская область вписывается в общую тенденцию.

Из-за отсутствия работы, дорог, газа и водопровода жители окрестных поселений сбегают в города. Корреспондент «ЮП» побывал в одной из южноуральских деревень и выяснил, борется ли местное население за свое будущее.

Гимнастика с ведрами

Чтобы добраться до деревни Баязитова Кунашакского района, надо потратить три часа на скитания по горбатым дорогам и улицам. Три раза свернуть не туда и услышать от мимо проезжающих автомобилистов: «Что еще за Бая… Как ее там… Зитова?». На эту деревню с трассы нет ни одного указателя. С таким названием нет ни одной остановки. До Бяазитова вообще не идут прямые автобусные рейсы. И лишь в километрах пяти от населенного пункта стоит небольшая заснеженная табличка с названием, как бы напоминая о том, что это поселение по-прежнему существует на карте области.

В деревне, образованной более 200 лет назад, рядком протянулись десятки однотипных домов. Возле них свалены в кучу дрова, из-за сеновалов выглядывают заиндевевшие трактора, покрытые чистейшим белым снегом. Тишина. Деревня Баязитова в полуденный час кажется вымершей и пустой.

— Ой ты батюшки, кабы не расплескать! — восклицает одиноко бредущая по заснеженной улице женщина. На плечах у прохожей — коромысло с полными водой ведрами. Все-таки расплескав несколько капель, она застывает посреди дороги. Но немного отдышавшись и поежив­шись, продолжает путь.

Женщина представляется Забихой. Ей 50 лет. Всю жизнь она прожила и проработала в Баязитова. Сначала трудилась телятницей в Тахталымском совхозе. За усердную работу ей дали дом. Когда предприятие разорилось, устроилась в местную школу поваром и по совместительству техничкой, при этом взяв на себя еще одну тяжелую, не значащуюся в трудовых книжках профессию — водоноса. Каждое утро Забихи начинается одинаково. Ровно в 8.00 женщина с коромыслом в руках идет от школы к ближайшему дому, чтобы из колонки наполнить ведра водой. Дорога занимает около 15 минут. Но ходить приходится по три раза в день, чтобы «добычи» хватило на всех и на все. Дело в том, что в единственном общеобразовательном учреждении деревни  нет воды. Совсем нет. Вместо привычных для горожанина раковины и унитаза в школе стоит дачный заржавевший умывальник, а туалет-скворечник разместился на улице.

— Тяжело, конечно, носить ведра-то. Ну а что поделать? Готовить еду и мыть полы надо — это ведь моя работа, поэтому и воду ношу тоже я, — рассказывает Забиха. — Спина, нет, не болит, хвала Аллаху! Я, наоборот, так сказать, натренировалась, как спортсмен. Гимнастика у меня такая.

Чай из болота

Забиха носит воду с 1994 года. Тогда у власти был Ельцин, потом пришел Путин, затем — Медведев с его «Сколково», твиттером и любовью к Apple, сейчас снова Путин. А Забиха таскает все те же металлические ведра на деревянном обшарпанном коромысле. За 18 лет она настолько свыклась со своей миссией, что не видит в ней ничего особенного и не понимает, чему так удивляются забредшие в Баязитова городские. В своей речи Забиха чаще всего употребляет слово «раньше».

— Раньше вся деревня воду из болота Муктыкай таскала… Да не, вы не подумайте, оно чистое. Зимой замерзнет. Мы глыбу льда отколем, растопим, вода такая вкусная получается, как дистиллированная. И чай крепкий завариваем… С молоком, — при воспоминании о чае лицо Забихи расплывается в улыбке. — А сейчас болото пересохло. Лет через десять рядом, наверно, вообще никаких источников не окажется. У кого есть деньги, те за 30 тысяч у себя во дворах скважины пробурили и колонки поставили. А у школы таких денег нету, откуда? Но вода из колонки невкусная. Она жесткая. Многие ее только на бытовые нужды используют, чтобы скот попоить, да помыть пол и посуду.

— А пьют тогда откуда?

— Из болота. Другого болота — Ихаш называется. Но оно от школы далеко. Я столько глыб оттуда не натащу.

— И что же вы с этой проблемой никуда не обращались?

— Да как не обращались-то?! Обращались, конечно! Главу поселения и района письмами засыпали. Они как бы в прошлом году провели воду, но до нас пока не дошло…

Вообще, если быть справедливыми, то три колонки в деревне все-таки поставили. Но местные жители жалуются, что установили их на отшибе, где никто не живет. Поэтому ими мало кто пользуется, идти далеко. Зато, пролистав местную прессу, нашли статью в районной газете о том, что проблема водоснабжения в Баязитова решена. Говорят, после статьи люди плюнули и стали бурить скважины.

Все места заняты

Местная начальная школа является филиалом более крупного общеобразовательного учреждения, расположенного в соседней деревне Бурино. Она представляет собой небольшое прямоугольное здание с двумя классами и столовой, совмещенной с кухней. И больше похожа на двухкомнатную брежневку. Всего здесь трудятся четыре сотрудника — заведующая филиалом, учитель начальных классов, Забиха и ее муж, который не так давно устроился сюда сторожем.

В небольшом классе начинается урок математики. За парты усаживается только пятеро детей.

— Остальные в Буриновскую школу уехали на английский. Дотуда всего 8 километров ехать — ерунда! Тем более, что мы в этом году получили новые школьные автобусы, — поясняет заведующая школой Зульфия, улыбчивая 43-летняя женщина, также прожившая и проработавшая в деревне всю жизнь. — Всего у нас учатся 14 детей… Мало, конечно. Молодые-то из деревни уезжают. И мои дети уехали. Моложе тридцати вообще никого не осталось. Что тут делать-то? Работы нет. При советской власти все баязитовцы трудились на Тахталымском совхозе с утра до ночи. Деньги платили большие. Никто из деревни уезжать не собирался. В начале 90-х все совхозы развалили. С тех пор люди слоняются — у кого есть работа, у кого — нет. У нас остались одни социальные объекты — школа, дестад, клуб, почта, медпункт и два магазина. Вот туда и можно трудоустроиться! Больше некуда. Но там все места заняты.

Зульфия очень боится, что их маленький филиал закроют. И даже не из-за того, что лишится своего рабочего места. Просто существует закономерность: пока живет школа, живет и деревня. Стоит повесить на двери замок — и даже оставшиеся начнут задумываться о переезде.

«Адский» путь

Баязитовское отделение почты находится в конце главной улицы в одном здании с медпунктом и детсадом. Тропку к нему сильно замело снегом. Расчищено от осадков только крыльцо. На почте работают два сотрудника — начальник и почтальон. Последняя пошла разносить корреспонденцию по домам баязитовцев.

— Пошла — это мягко сказано. Скорее, стала пробираться по нашим сугробам. Улицы?то внутри деревни практически не чистятся. Заботится о дорогах должен сельсовет. Им и новый снегоуборочный грейдер дали. А они ничего не делают. Почему? Да пьют, наверно, — сетует пятидесятилетняя начальница отдела Аниса.

Она сидит в маленькой каморке с компьютером и тремя столами, на которых разложены газеты, журналы, открытки и конверты. Их никто не покупает. На почту вообще мало кто заходит, поэтому и отделение работает всего полдня, а сотрудники — на полставки.

— Но знаете, кто больше всех страдает от наших дорог? Мой муж Атгам! — восклицает и бьет себя в грудь Аниса.

Несколько лет назад женщина выклянчила ему место в Кунашакском отделении почты. Атгама поставили на маршрут, который местные называют «адским». Каждое утро мужчина на своем автомобиле едет по разбитой дороге 50 км до Кунашака. Оттуда на служебной машине развозит почту по всем деревням — от Баракова до Баязитова. Потом снова пересаживается на свое авто и едет в родную деревню. И так по кругу.

— Позавчера его между Халитово и Кубагушева занесло. Благо, мимо проезжавшие люди помогли, вытащили. Маршрут ведь останавливать нельзя. Люди ждут пенсии, письма. Не привезет — потом показаться на глаза будет стыдно. А служебная машина из-за ям и ухабов постоянно ломается. Пока ее чинят, Атгаму приходится работать на своей «старушке», которая тоже не выдерживает «горбатой» дороги. Потом муж пересаживается на служебку. И снова по кругу.

Анису не остановить. Она продолжает и продолжает рассказывать о наболевшем. О том, что в деревню не провели газ. О том, что в их медпункте не продают лекарства: в здании нет соответствующих условий. От количества беспросветности у меня уже звенит в ушах. Поэтому я спрашиваю у Анисы, есть ли в ее жизни, в жизни деревни что-нибудь хорошее.

— Что хорошее? — Аниса явно не ожидала такого вопроса и растерялась. — Свет у нас работает почти бесперебойно… Только в плохую погоду его выключают. А что хорошее-то еще? Нет ничего. Знаешь, люди на деревне уже давно не живут, а выживают.

Шанс есть

Со всеми своими жалобами баязитовцы ходят к местному депутату — Ансару Кутлубаеву. Он же доносит их до администрации Халитовского поселения, к которому относится Баязитова, и до районных властей. Поэтому я тоже иду к депутату узнать, почему просьбы жителей не были услышаны.

— Почему не были услышаны? Вы смешные вопросы задаете! У местной администрации денег нет. А государство давно бросило деревню на произвол судьбы. Да мы и не жалуемся. Смирились! — возмущается 49-летний депутат Ансар Кутлубаев, он же здешний мулла. — Я же телевизор смотрю, газеты читаю… Знаешь, что думаю о ситуации в стране? Что политики пишут законы для себя. На селе и в деревне изменений не чувствуется. При СССР государство людям помогало, а теперь оно каким местом к нам повернулось?

— Жо-о-о-опой, — протягивает услышавший наш разговор местный житель с красным припухшим лицом и шапкой набекрень. От него сильно разит спиртным. Неподалеку стоят еще трое мужиков. Тоже нетрезвых.

— Ничего нам уже не надо, — не обращая на него внимания, продолжает Ансар.— Воду сами дотащим, газ привезем. Нам бы только дороги!

— Мечеть построить надо, вот и все проблемы решатся, — неожиданно заявляет нетрезвый мужчина.

— Это ты правильно говоришь, — одобряюще кивает мулла.

В соседних деревнях жители строят мечети своими силами. В Баязитова активного населения мало. По словам местных, баязитовцы делятся на три типа: те, кто работает и держит немного скотины; те, кто не работает и ведет большое хозяйство — их причисляют к зажиточным; и те, кто не работает и ничего не держит, а только пьет. Таких в деревне ровно половина.

Но надежда на возрождение у баязитовцев все же есть. Ее символом стал еще непостроенный маслозавод. Крупная агрофирма планирует организовать безотходное производство сои и шрота в следующем году недалеко от станции Тахталым, примерно в 18 километрах от Баязитова. Как сообщил директор компании «Сады России» Владимир Степанов, на рабочие места они пригласят жителей Кунашакского района. Остается этим шансом только воспользоваться.

Юлия Махлеева

ИСТОРИЯ ВОПРОСА

Почему деревни исчезают?

 Гаяз Самигулов, кандидат исторических наук, доцент кафедры «Древняя история и этнология Евразии» ЮУрГУ:

— Вымирание населенных пунктов условно можно разделить на несколько периодов. До XIX века деревни основывались без детальных расчетов. А потом, например, оказывалось, что в близлежащих окрестностях нет пресной воды. Вода в колодцах — соленая. В таких местах населенный пункт существовать не может и его бросали. Климат Южного Урала в то время был засушливым. Длительные засушливые периоды приводили к тому, что урожай в течение нескольких лет практически отсутствовал. Жители деревень перебирались поближе к озерам, бросая свои дома и хозяйство.

В XVII-XVIII веках деревни подвергались как набегам из степи, так и карательным действиям со стороны царских войск. Мирное население убегало и укрывалось в укрепленных слободах, чаще затем основывая населенный пункт в другом более безопасном месте.

Советский период характеризуется укрупнением совхозов сельских хозяйств. Небольшие деревни признавались неперспективными и уничтожались. Далее в 1957 году на Южном Урале произошла авария на «Маяке». Жителей окрестных сел и деревень, попавших в зону радиации, активно переселяли.

В настоящее время мы пожинаем плоды тех времен, плюс ситуация во всей стране сложилась такая, что перспективы выживания на селе реально ниже, чем в городе. Поэтому отток населения из деревни в город продолжается. Из маленьких деревень сейчас люди перебираются в более крупные села. Там хотя бы есть инфраструктура — те же поликлиники, дороги, магазины.

ПОЗИЦИЯ ВЛАСТИ

Решаемые проблемы

От Баязитово до Кунашака идет дорога регионального значения. Ее ремонт и содержание ведется за средств областного бюджета.

— Я уже обращалась с соответствующей просьбой в министерство строительства, инфраструктуры и дорожного хозяйства, — говорит  Светлана Хасанова, глава Халитовского поселения Кунашакского района. — Внутрипоселковые дороги должны ремонтироваться за счет собственных доходов поселения, которые у нас, конечно, копеечные. Из района мы получаем трансфер на содержание районных дорог. Но объем финансирования недостаточный. Так, в 2011 году мы получили от района около 280 тысяч рублей.

В 2012 году сумма была увеличена до 465 тысяч рублей.

 В итоге в прошлом году были отремонтированы въезды в деревню Кунакбаева и в село Халитово, а также засыпано щебенкой два отрезка по улице Центральной усадьбы, где вообще не было дорожного покрытия. В следующем году в первую очередь будут отремонтированы проблемные участки в деревнях Мансурова, Баязитова и Кунакбаева.

Для очистки дорожного покрытия от снега в прошлом году мы получили грейдер. Но проблема в том, что он один, а деревень десять. В день грейдер может объехать максимум три деревни. Кстати, во дворе каждого деревенского дома стоит трактор. Но на просьбу помочь жители не откликнулись.

Юлия Махлеева,

фото Вячеслава Шишкоедова