ВАЖНЫЕ ЛЮДИ: ТЫ ПОМНИШЬ, КАК ВСЕ НАЧИНАЛОСЬ?

9 Декабря 2008

Совершим экскурс в историю, чтобы понять, как и когда начала формироваться современная региональная элита Челябинской области.

Ты помнишь, как все начиналось?

В первой части проекта «Важные люди» мы попытались определить, что такое элита и кого можно отнести к этому классу на Южном Урале. Сегодня мы совершим экскурс в историю, чтобы понять, как и когда начала формироваться современная региональная элита Челябинской области.

Точка отсчета

У социологов разные взгляды на то, какой момент считать точкой начала масштабной смены элит в СССР и России. Кто-то, например заведующая сектором изучения элит Российской академии наук Ольга Крыштановская, берет за точку отсчета 1981 год, как наивысшая точка расцвета брежневской эпохи. Кто-то считает ключевым моментом приход к власти Михаила Горбачева, кто-то — принятие во второй половине 80-х годов Закона о кооперации. Многие вспоминают 19-ю партконференцию, ГКЧП, Ельцина на броневике, развал СССР. Кое-кто указывает на приватизацию и ваучеры.
— Если вспомнить современную историю и развитие Челябинской области, то нужно брать период времени, который длится уже 15 лет, — считает председатель Законодательного собрания Челябинской области Владимир Мякуш. — В начале 90-х годов началось реформирование народного хозяйства, стали возникать политические партии. В этот период и началось активное становление, формирование современной элиты.

Однако ключевыми для формирования новой элиты Южного Урала событиями, на наш взгляд, стали:

— развитие кооперативного движения, которое де-факто дало старт легальному частному бизнесу;
— распад СССР, полностью сменивший политические и властные расклады на рубеже 90-х;
— приватизационные процессы начала и середины 90-х, закрепившие смену экономического строя и становление частного капитала;
— победа на губернаторских выборах 1996 года Петра Сумина, положившая конец острому политическому противостоянию на региональном уровне.

В свое время Ленин рассуждал об источниках и составных частях марксизма. У современной элиты также есть свои источники происхождения, ставшие впоследствии ее составными частями. Основных источников четыре — выходцы из партийно-советской номенклатуры, зарождавшийся частный бизнес, промышленная элита (в том числе новая, получившая в результате приватизации под свой контроль крупные активы) и криминал. У каждой из этих групп были свои мотивы и способы вхождения во власть.

Из власти во власть

Политические перемены 1991 года внесли существенный хаос в систему власти. КПСС перестала существовать вместе с Советским Союзом, и руководящая и направляющая роль Компартии, во многом заменявшей собой органы госвласти, испарилась столь же моментально. Тем не менее многим представителям номенклатуры удалось сохранить свои властные позиции.

— Большинство сегодняшнего «первого эшелона» региональной элиты формировалось в начале 90-х годов из выходцев прежде всего партийных органов, из комсомола — тех людей, кто почувствовал власть и имел способности пройти в губернаторы, в депутаты, в мэры, знали, как это делается, — утверждает депутат Законодательного собрания области, председатель совета директоров Челябинского трубопрокатного завода Александр Федоров.

— В Челябинской области, так получилось, что обком КПСС как бы аннигилировался, — объясняет происходившие процессы политолог, директор агентства профессиональных коммуникаций Юрий Чанов. — Никакой сколь-нибудь заметный секретарь обкома партии в крупном бизнесе, тем более в его нынешнем персональном составе, не был замечен. Зато советская власть практически в полном составе интегрировалась в новые для тех лет условия и оказалась (особенно некоторые ее члены) вполне дееспособной. То же самое можно сказать и о многочисленных представителях комсомола.

Тем не менее самой яркой фигурой из советского времени, бесспорно, является действующий губернатор Челябинской области Петр Сумин, в 1991 году возглавлявший Областной совет народных депутатов.

За нами — коллективы

Вторую крупнейшую часть новой элиты составили выходцы из элиты промышленной. Однако их мотивы были несколько иными, нежели у партийной и советской номенклатуры.

— На промышленных предприятиях работали (и работают) многотысячные коллективы, многие предприятия являются градообразующими, и от ситуации на них во многом зависела социальная обстановка, — рассказывает Александр Федоров. — А экономика в то время была в самом упадке, многие предприятия находились в состоянии банкротства, были масштабные невыплаты зарплаты. Существовали гигантские системы взаимозачетов, на которых «сидели» почти все. А еще промышленникам тогда было не очень понятно, кто стоит у власти (кроме депутатов, в те годы избирались губернатор, главы городов и даже главы районов). Нам нужно было объединиться, чтобы вместе с властью найти пути решения этих проблем. Конструктив нужно было найти такой, чтобы не угробить окончательно промышленность и чтобы социальных взрывов не было.
Самым ярким проявлением вхождения промышленников в элиту стало, безусловно, создание областного Союза промышленников и предпринимателей (СПП).

— Поначалу, когда создавался Союз промышленников, мы заявляли, что останемся вне политики, — объясняет Александр Федоров. — Но хотели бы или нет, остаться совсем в стороне не удается. Для того, чтобы провести выборы, сегодня нужны большие денежные вливания, и без финансовых групп за спиной политика сегодня не обходится. (Стоит добавить, что и голоса многотысячных коллективов еще никому из политиков на выборах лишними не были. — Прим. автора)

Однако первый опыт участия в политике — выборы в депутаты Госдумы 1993 года для СПП ограничился поддержкой кандидатуры Александра Починка Анатолием Стариковым, бывшим тогда директором крупнейшего в регионе предприятия — ММК, а также первым главой СПП.
Настоящей пробой сил для СПП стало участие в выборах в областную думу и Совет Федерации в мае 1994 года. Итогом стала победа Анатолия Старикова на выборах в Совет Федерации и создание фракции СПП в областном парламенте.

Огромную роль в процессе формирования бизнес- и промышленной элиты сыграли масштабные изменения в экономике, в особенности приватизация. В то время директора не были владельцами предприятий, скорее, их можно было назвать топ-менеджерами. Контрольные пакеты акций находились в основном у трудовых коллективов, частично акциями владели инвесткомпании, которые скупали их на чековых аукционах. За директорами же стояли прежде всего трудовые коллективы, которые их поддерживали, как своих естественных лидеров. Однако многие из директоров разобраться в новой ситуации и удержаться во главе своих предприятий так и не смогли.

— Что такое «красные директора»? — задается вопросом депутат Государственной думы Георгий Лазарев. — Это те люди, которые руководили предприятиями в самой серьезной ситуации конца 80-х — начала 90-х. Это полная ответственность за коллективы, которые они возглавляли, это их организация работы, обеспечение семей, зарплаты, социальная нагрузка. И вдруг на этого директора пошла приватизация, какие-то пакеты акций, контрольные, не контрольные. Ему говорят: «Покупай», потому что надо покупать, иначе кто-то купит. Ему нужно произвести накопления, а у него трудовой коллектив, да не в одну тысячу человек. Ему надо ваучеры скупать возле «Детского мира», и одновременно надо закупить и распределить вагон консервов, чтобы рабочие с голода не померли. Такое время вот было.

— В первые два-три года приватизации почти не было смены руководства предприятий, — объясняет Александр Федоров. — Затем уже, когда акции стали выходить на вторичный рынок, появились собственники, в том числе крупных пакетов акций серьезных предприятий, и, соответственно, началась смена экономической элиты. Либо действующие директора устраивали владельцев, и тогда они оставались на местах, либо не устраивали, и тогда появлялись новые люди, либо представлявшие новых собственников, либо сами ими являвшиеся.

Приватизационные и имущественные войны и споры разной величины, продолжительности и напряженности вокруг крупнейших промышленных активов продолжались в Челябинской области вплоть до конца 90-х (где они закончились раньше, где позже). В итоге во главе ММК стал представитель менеджмента комбината Виктор Рашников (он же — основной владелец комбината), ЧТПЗ возглавил Александр Федоров (один из крупных акционеров), на Кыштымском медеэлектролитном заводе директорствует Александр Вольхин (акционер, основной собственник — екатеринбуржец, глава Русской медной компании РМК Игорь Алтушкин). Все они, как и многие из их «коллег по цеху », сегодня — депутаты Законодательного собрания области.

С годами во многом сменился и персональный состав СПП, который сейчас является одной из самых влиятельных структур на Южном Урале. Помимо выходцев из промышленной элиты, серьезную часть СПП составляют представители бизнеса, зародившегося в конце 80-х — начале 90-х годов и доросшего до владения крупными заводами и предприятиями.

Бизнес — во власть!

Полновесный частный бизнес возник тогда еще в СССР во второй половине 80-х. Юридический старт предпринимательству дало принятие Закона о кооперации. Кооперативы по факту стали первыми частными предприятиями, осваивавшими все пустующие либо доступные ниши и сферы народного хозяйства — торговлю, строительство, сферу услуг и даже производство. Новая экономическая реальность стимулировала приход в бизнес людей с несколько иным, чем требовалось при СССР, набором личных качеств и навыков. Пользовались новоявленные бизнесмены и огромными дырами в законодательстве.

— Например, объединению, которое я возглавлял, — вспоминает Георгий Лазарев. — Запрещалось торговать своим товаром не по государственным ценам. А кооперативы, организованные рядом, могли торговать по рыночным. Эти кооператоры заходили ко мне на склад, скупали всю продукцию (скажем, радиодетали) по госцене, шли к себе и продавали их уже по рыночным ценам, раза, скажем, в два дороже. На эти деньги они шли покупать ваучеры и на них покупали завод. Вот так это происходило.

Приватизация стала для новоявленного и растущего частного бизнеса ключевым моментом в его становлении. В этом процессе тот спекулятивный капитал, который накапливался в конце 80-х — начале 90-х годов, смог конвертироваться благодаря усилиям своих владельцев в серьезные производственные активы.

— Например, Семен Мительман, как и вся группа «Мизар» стали критически весомыми именно в этот период, — считает Юрий Чанов. — Когда они обратили внимание не на крупные промышленные активы, а собирали их понемногу, из средних предприятий, наиболее лакомых из этих кусков. И методом проб и ошибок была набрана масса активов, на которые тогдашние крупные игроки не особо обращали внимание. Это показатель, как именно закалил свои позиции средний бизнес.
Другой пример — ныне депутат Государственной думы Александр Аристов.

— В те годы Александр Михайлович как раз открывал первые колбасные цеха, продукция которых пользовалась совершенно сумасшедшим спросом, — вспоминает председатель совета директоров группы «Промышленные инвестиции», вице-президент Союза промышленников и предпринимателей области Марк Лейвиков. — И наблюдая, как рос и развивался его бизнес все эти годы, как формировался сегодняшний холдинг Аристова (а насколько я знаю, холдинг прошел почти оптимальный с точки зрения развития бизнеса путь), можно только снять шляпу перед этим человеком.

— Однако пропуск в элиту Аристову, — уточняет Юрий Чанов, — дало последующее появление в его империи Челябинского электрометаллургического комбината. До этого все остальное поначалу казалось  не очень серьезным и солидным.

До определенного времени мыслей о вхождении во власть у «нового бизнеса» не было. Однако вскоре стало ясно, что, кроме финансовой, экономической свободы, богатому человеку в нашей стране, в нашей области необходимо иметь еще и социальный, политический статус и иметь отношения с властью.

Трансформация элиты, активная экспансия людей, которые раньше не входили в этот круг, началась в конце 1992 — начале 1993-го года. Одно из знаковых событий того времени — создание Союза предпринимателей малого и среднего бизнеса (СПМСБ). Ее возглавил Василий Кичеджи, который был одним из лидеров этого сообщества. Идеология структуры была провозглашена Эдуардом Теняковым, президентом Челябинской универсальной биржи. Основной лозунг предельно прост: «Бизнес — во власть!».

Уже на выборы в областной парламент 1994 года Союз предпринимателей малого и среднего бизнеса выходил достаточно единым фронтом. Ближайшей целью был объявлен приход к власти на следующих местных выборах для того, чтобы законодательно защитить свои интересы и создать реальные условия для процветания частного предпринимательства в области.
Большинство из «новой волны» те выборы проиграло. Проиграл Василий Кичеджи, проиграл Александр Аристов. Тем не менее уже в 1995 году наиболее весомые представители СПМСБ вошли полноправными членами в СПП.

— Этот момент, пожалуй, был ключевым при формировании новой, прежде всего бизнес-элиты, — считает Юрий Чанов. — А «красные директора», которые во многом показали свою неэффективность, отсеивались. Это был жесткий, даже жестокий, но естественный отбор. Те, кто остался из них, пополнились рядами новых лиц из новой элиты.

Стоит отметить, что бизнес-элита, пожалуй, наиболее подверженная изменениям персонального состава часть правящего слоя общества. Бизнесменов «старой школы», не являющихся выходцами из промышленности, имеющих реальное влияние и входящих в первый эшелон челябинской элиты, и правда, осталось не так уж много. Аристов, Мительман, Антипов, Лейвиков, Рыльских, еще пара человек — вот, пожалуй, и весь список.

— Мы с Александром Михайловичем Аристовым недавно вспоминали, много ли осталось «в обойме» людей, которые начинали одновременно с нами, в 1987—1989 годах, — говорит Марк Лейвиков. — Оказалось — единицы.
Другие (и куда более многочисленные) громкие бизнес-имена, пришедшие в политику — Михаил Юревич, Дмитрий Еремин, Артур Никитин, Олег Колесников, Николай Аржанов, Борис Видгоф, Владимир Бодров и прочие, — сформировали и свои капиталы, и свое желание пойти во власть куда позднее.

«Браток» Морозов и другие
 
Вновь открывшимися в конце 80-х годов прошлого века возможностями воспользовался не только зарождавшийся частный бизнес. Новый экономический уклад позволил так или иначе легализовать свой статус и капиталы криминалу, дельцам теневой экономики — фарцовщикам, спекулянтам, цеховикам, валютчикам. Более того, их умения и навыки в новых условиях были крайне востребованы.

— Что такое теневая экономика? — объясняет Георгий Лазарев. — Это нужно найти главного бухгалтера, который бы вел двойную, а то и тройную бухгалтерию, это нужно скручивать кассовые аппараты и тому подобное. Нужны были специалисты. А их воспитывала криминальная среда. Криминал активно пришел в экономику, потому что имел эти преимущества.

Наряду с ростом и легализацией теневой экономики новая реальность давала проявить себя и откровенным бандитам. Крышевание, рэкет, «стрелки» и даже заказные убийства для России в «бригадные 90-е» были обыденностью, и Челябинская область этого не избежала.
Были и попытки откровенно бандитских кругов пробиться во властные структуры. Более того, некоторые из них были небезуспешны. Так, депутатом областного парламента стал Александр Морозов, негласно контролировавший несколько крупных предприятий в Златоусте, а также челябинский ликероводочный завод. Впрочем, благодаря титаническим усилиям правоохранительных органов господин Морозов, несмотря на депутатский статус, надолго оказался в местах не столь отдаленных.

Сегодня большая часть криминального бизнеса или выходит, или уже вышла из тени. В наши дни гораздо выгоднее и спокойнее быть легальным бизнесменом, и криминал стал партнером и частью чистого бизнеса. А многие из тех, кого называют представителями или выходцами из криминальных структур, сегодня — вполне уважаемые и известные люди. Кое-кто даже обладает депутатским статусом.

В явной тени остался разве что сугубо преступный бизнес — наркотики, проституция, торговля оружием. Тем не менее подобного рода «занятия» весьма интересны достаточно широкому кругу лиц. В том числе и потому, что они по-прежнему приносят огромное количество постоянных, наличных и нигде не учтенных денег. А значит, определенный вес криминальные структуры сохраняют.

Бой с тенью

Сильнейшее влияние события последних двух десятилетий оказали и на правоохранительные органы.
— Смена политического строя и уклада экономики во многом их дезориентировали, — считает Георгий Лазарев. — Во многом они поначалу вообще потеряли общественную ориентацию: кого защищать, от кого защищать? Очень для этих структур был серьезный и ответственный этап.
Тем не менее в условиях общего хаоса и неразберихи правоохранительным органам удавалось на минимальном социально возможном уровне охранять правопорядок. Южному Уралу удалось избежать по-настоящему «большой крови», особенно по сравнению с нашими северными соседями из Екатеринбурга.

Во многом это стало возможным благодаря тому, что удалось удержать от ухода профессиональный костяк правоохранительных органов, несмотря на ужасающие, в том числе материальные условия, в которых они работали, а также позицию, которую заняли руководство правоохранительных структур и органов государственной власти.

—У нас не было братания с бандитскими структурами, которые пытались создать свой «криминальный обком», — утверждает депутат Законодательного собрания региона Анатолий Брагин, экс-прокурор Челябинской области. — Это им не удалось. Была выработана стратегия действий, и она заключалась в том, что условия должен диктовать не криминал, а власть и правоохранительные органы.

На определенном этапе, когда шел передел собственности, экономическая элита старалась обзавестись своими ставленниками в силовом блоке. И во многом им это удавалось.
— Чего греха таить, и должности для многих покупались, и звания высокие добывались небескорыстно, — утверждает Анатолий Брагин. — Но разложение правоохранительных органов, в частности коррупционные процессы, начались чуть позднее, во второй половине 90-х.

— Кто-то остался порядочным человеком и до сих пор защищает общественный порядок, кто-то не выдержал и изменил присяге и своему долгу. А кто-то не смог принять новые правила и просто ушел, — заключает Георгий Лазарев.

В сегодняшней России, и в частности в жизни Челябинской области, правоохранительные органы играют, как и всегда, важнейшую роль. Где-то безусловно положительную. А где-то влияние милиции, прокуратуры, ФСБ и прочих ведомств на уклад жизни, особенно в экономике, пусть теневым образом, но явно выходит за пределы их прямой компетенции. Особое место занимает руководство и профессиональная элита силовых структур. Она (элита) создает, помимо прочего, традиции, дает воспитание новым поколениям.

Перемены в экономическом укладе жизни, становление новой элиты Южного Урала происходили на фоне мощного политического соперничества, яростной борьбы за власть зарождавшихся групп влияния. Подробнее об этом — в следующем выпуске «Важных людей».

Поделиться

Публикации на тему
Новости   
Спецпроекты