Впереди была красная лошадь: как открывали легендарную Игнатьевскую пещеру

Он стал героем документального сериала «Пещера», который сейчас снимается медиахолдингом «Гранада Пресс» в Челябинской области на средства Президентского фонда культурных инициатив.

Главное открытие жизни

— Вы были в составе той самой первой экспедиции, когда обнаружили рисунки древних людей на стенах Игнатьевской пещеры…

— Это случилось в феврале 1980 года. Хотя экспедицией поездку трех человек назвать сложно. Главным в ней был наш учитель Валерий Трофимович Петрин. С ним поехали ваш покорный слуга и Владимир Николаевич Широков.

Мы с середины 1970-х годов занимались по рекам Урала поиском наскальных изображений — писаниц. И когда посетили Капову пещеру в Башкирии, где рисунки уже были обнаружены и исследовались учеными, у нашего учителя возник вопрос: «А почему только одна пещера?». Он предположил, что, наверное, на Южном Урале есть еще подобные. Валерий Трофимович дружил со спелеологами Свердловска, и они вместе составили список перспективных пещер. В него вошли в первую очередь пещеры с большими входовыми гротами, с большими гротами внутри самих пещер. В этом списке Игнатьевская пещера стояла третьей по счету. По графику мы ее и посетили третьей.



Первые рисунки обнаружил Володя Широков. Пещера на тот момент была сильно закопчена, и мы стены буквально оттирали руками. Как вы знаете, там когда-то жил старец Игнатий, и местное население ходило туда с факелами. Первым было найдено изображение красной лошади в зале с кольцовкой. Потом в течение нескольких полевых сезонов мы там работали, отмывая эти стены.

— И каковы были первые впечатления от такой находки?

— Мы пришли же туда зимой, поэтому брали с собой спальники и ночевали тут же, в пещере. И вот при свете свечки ложимся, потихоньку засыпаем, а Валерий Трофимович говорит сакраментальную фразу: «Володя, Серега, вы только ступили на стезю археологов, у вас впереди еще много-много полевых сезонов и открытий. Но запомните — главное открытие в своей жизни вы уже совершили». Мы тогда это восприняли как шутку, но сейчас, с возрастом, я понимаю, что это действительно было самым главным открытием в моей жизни.

Не ожидали черного верблюда

— Рисунки в Игнатьевской пещере были обнаружены примерно через два десятка лет, как были найдены рисунки в Каповой пещере. Можем ли мы говорить о том, что эта находка окончательно прекратила споры в научной среде, что пещерные изображения на Южном Урале могут быть мистификацией?

— В какой-то степени да. Рисунки в Каповой пещере были найдены биологом Рюминым в 1950-е годы, и очень долгое время археологическая общественность их не воспринимала. Только когда туда приехал маститый археолог Отто Николаевич Бадер и подтвердил, что это действительно древние рисунки, ученые начали соглашаться с их палеолитическим возрастом. Примерно такая же ситуация была и с Игнатьевской пещерой. Ее очень долго серьезно не воспринимали в Москве, пока туда не приехали сами столичные археологи и не убедились, что это палеолит.

Безусловно, требуется некоторый промежуток времени для накопления материала, его обработки, чтобы научная общественность признала значимость памятника. Сегодня верхнепалеолитический возраст рисунков и в Игнатьевской, и в Каповой, и во Второй Серпиевской пещерах признается абсолютным большинством ученых.



— Поясните для читателей, которые не столь глубоко погружены в историю, верхний палеолит — это когда?

— Это старше 10–12 тысяч лет. Это время до наступления современного галоценового периода, в который на Урале появились леса и вымерла мамонтовая фауна.

— До встречи с рисунками в Игнатьевской пещере вы уже были знакомы с работами древних художников на других объектах, чтобы иметь возможность сравнивать?

— В Западную Европу я не ездил, видел рисунки в Каповой пещере, но довольно скоропалительно. Мы, конечно, видели много наскальных рисунков, созданных под открытым небом, поэтому представляли, как они должны выглядеть.

К слову сказать, в Каповой пещере все рисунки были красного цвета, а вот в Игнатьевской пещере были впервые обнаружены рисунки черного цвета. Интересно, что заметил их не профессиональный археолог, а простой водитель. Он подошел к Петрину и говорит: «Валерий Трофимович, смотри, здесь черный верблюд нарисован». Ему в ответ: «Какой черный верблюд, перестань». Присмотрелись — и правда черный верблюд.

У археологов есть некоторая зацикленность. Например, что все рисунки должны быть красного цвета. О том, что они могут быть выполнены в черном цвете, мы вначале просто даже не задумывались. Потом с гравировкой была похожая история.

Тоже именно непрофессиональный археолог нашел сколы, который в пещере сделал первобытный человек. В последующем мы обнаружили несколько групп таких сколов, которые, на мой взгляд, явно были сделаны в каких-то сакральных целях. Они есть в тупиках и боковых лазах, где нет никаких рисунков. То есть люди туда целенаправленно залезали только для того, чтобы сделать скол со стены.



— Рисунки в Игнатьевской пещере часто сравнивают с изображениями во французских, испанских пещерах, а есть ли какие-то отличия и похожести у них с писаницами — рисунками под открытым небом, которые находят на Южном Урале?

— Да, конечно, есть. Во-первых, в нарисованных персонажах. На скалах уже нет носорогов, мамонтов, бизонов, но там есть лоси, олени, косули… Это легко объяснимо. Человек в галоцене, когда создавались писаницы, уже не видел ни мамонта, ни шерстистого носорога, не охотился на них. А одна из параллелей между ними, на мой взгляд, заключена в том, что и то, и другое является неким своеобразным святилищем — люди туда приходили для совершения обрядов, возможно, для того, чтобы им сопутствовала удача в охоте, семейной жизни, чтобы был благоприятный климат, чтобы диких животных было вокруг много… Не исключено, что именно для этого они в палеолите на стенах рисовали носорогов и лошадей, а в галоценовый период — лосей да косуль.

Мне, к слову, очень нравится идея, которую впервые высказал Валерий Трофимович Петрин, что Игнатьевская пещера была не просто культовым центром, а местом, где проходили обряды инициации, то есть посвящение подрастающего поколения во взрослые члены общества. Подростки проходили по большому пещерному коридору, им показывали мамонтов-носорогов. Потом по Нижнему лазу они могли проползать в Дальний зал, где, скорее всего, проводились самые священные обряды, на что может намекать нанесенное там панно с изображением женщины с носорогообразным существом, видимо, как-то связанных с мифами, существовавшими тогда. Оттуда ребята по Верхнему лазу возвращались в коридор, возможно, прыгая вниз с высоты трех с половиной метров. Кто из них проходил через все это, считался достойным стать взрослым членом общества, а кто нет — тому не судьба.



Пещеру открывать преждевременно

— Игнатьевская пещера для свободного посещения закрыта с 2018 года. Причин закрытия было несколько, главная из них состояла в том, что пещера устала от людей, органики, которую они туда приносили. Сыграло свою роль и землетрясение, которое произошло здесь незадолго до этого… Считаете ли вы, что Игнатьевская пещера достаточно отдохнула за эти шесть лет и можно ли ее хотя бы ограниченно открыть для посещения обычных людей?

— На самом деле, пещера закрыта чисто формально, на мой взгляд. Там нет полноценной охраны. И этим пользуются. Если не ошибаюсь, в 2022 году челябинские спелеологи по разрешению властей там проводили очистку пещеры и снова вынесли оттуда более двухсот килограммов мусора. Считаю, что открывать пещеру преждевременно. Надо, во-первых, организовать действенные охранные мероприятия, во-вторых, провести комплексное исследование состояния пещеры.

На Южном Урале две равные по своему значению пещеры, но к ним, к сожалению, разный подход. Рядом с Каповой пещерой отстроен серьезный музейных комплекс. В дальние гроты, где находятся древние рисунки, не водят туристов, показывая им лишь полноценные копии, созданные во входовом гроте. С Игнатьевской пещерой дело обстоит значительно хуже. Меня как одного из первооткрывателей рисунков это сильно беспокоит. Мы рискуем потерять уникальные рисунки, очень бы этого не хотелось.

Считаю необходимым в ближайшее время как минимум провести полное обследование рисунков, создать их 3D-копии, замерить микроклимат в пещере, оценив его влияние на сохранность изображений.

Наверное, когда-то в будущем, если весь необходимый комплекс мероприятий будет проведен, некие порционные группы туристов в пещеру можно приводить. Но нужно организовать все так, чтобы это не сказалось негативно на сохранности рисунков.



— Вы долгое время работали в пещере, по сути, в каком-то смысле через века общаясь с теми древними людьми, которые когда-то совершали в ней свои обряды, рисовали на ее стенах свои рисунки… Стали ли лично вам за это время больше понятны наши предки?

— Вопрос философский, на него, пожалуй, за две-три минуты не ответить. Но скажу вам, что неоднократно снились мне сны, в которых я общался с кем-то из первобытных людей… Вдруг кто-то во сне из темноты мне говорил, что не там копаем, попробуйте в другом месте. Рисунки часто снятся, как-то даже сам пытался что-то рисовать на стенах пещеры. Так что могу сказать, что некое приближение к древнему человеку у меня, наверное, есть. Чем больше работаешь, тем ближе психологически продвигаешься к нему.

— То есть, если бы вам вдруг случилось оказаться с человеком палеолита у одного костра, поняли бы друг друга?

— Наверное, поняли бы. Наш вид появился сорок тысяч лет назад. Мы похожи друг на друга и, думаю, нашли бы, о чем поговорить хотя бы на языке жестов. Общаемся же с иностранцами, не зная языка друг друга… Пошли бы, например, вместе на охоту на мамонтов или шерстистых носорогов. (Улыбается.)