Мыркайские страсти или Сон в руку

В этот раз ночью я сидел в своей палатке над Марианской впадиной и с километровой глубины потягивал одну за другой причудливых рыб, переливающихся всеми цветами радуги. Под лунками, напоминающими корабельные иллюминаторы, мелькали плавники здоровенных акул. Они заворачивали свои хищные морды из-подо льда и, недобро поглядывая, всю дорогу норовили цапнуть за бахилы или стянуть мою добычу с крючка. Раскорячившись и подпрыгивая, приходилось пихать в них шабалой. Вдруг за палаткой злобно уркнуло, завыло и раздался истошный визг раздираемой жертвы. Опять волки! Ну, бляха-муха, достали! Я схватил ледобур, который по непонятным причинам тут же превратился в карабин, и, щелкнув затвором, дернул палаточный замок. Мама родная! Прямо мне в глаза ослепляющим светом пыхнул зрачок оскалившегося невиданного монстра…

Брр! Проснувшись и поерзав вспотевшими пятками, я глянул на часы — почти четыре утра. Рановато будет! На рыбалку вставать через час, да какой теперь сон — в окно с близлежащей стройки бил прожектор скрипящего крана, а под балконом с лаем и воем гуляла собачья свадьба. Да-а, приснится же такое! Права жена — нечего на ночь ужастики смотреть!

…В шесть утра по Курганскому тракту выезжаем из города. Сегодня, как и вчера, теплынь и мокрый снежок — лепота! В такую погодку да на мормышку в проводку!

Вахрушево, Миасское, Шумово и, наконец, Шибаново. Озеро Мыркай. Вчера мы решили основательно «пробить» этот водоем, и причина тому — крупный окунь. На прошлой неделе, возвращаясь с озера Чистое, мы уже побывали здесь, но поздно — после обеда (разведка). До своих клевых мест не дошли: не было времени. И все же на закате (у берега) мне удалось вынуть четырех горбатых полкилошников. А это уже не хухры-мухры.

Значит, стоящая рыба с прошлого года осталась!

В этом водоеме с глубинами до 5 метров основными обитателями являются карась и окунь. Озеро на четверть заросло травой — и у берега, и на глубине, причем глубинная просянка своими длинными «косами» местами поднимается до самой поверхности. Больше всего травы ближе к северному берегу.

Там на глубине встречаются сплошные зеленые ковры, которые с удалением от берега начинают редеть и переходят в голый подводный ландшафт.

Именно на границе смены подводной картинки держится основной крупный окунь. У берега он тоже есть, но на мелководье слишком много голодной мелочи. Здесь из рыбачков обычно «мыркуют» пенсионеры да ботиночники, которым важен просто процесс и для которых пробежка в два-три километра — это непостижимая уму марафонская дистанция. Вот и пусть там сидят. Глядишь, им и дом для престарелых воздвигнут!

…Бодро катится «телега», потому что мало снега! Сверяя береговые ориентиры, через двадцать минут мы уже на месте. Вокруг несверленный девственный лед и поблизости ни одного «соседа». Как там у нас рыбаков: я люблю своих соседей, пригласивших на пельмени, но соседи по рыбалке — это те, кто просит палки! Слава богу, биты сегодня без надобности, и это радует!

Разделив с приятелями двухсотметровый участок на «вотчины», расходимся в стороны и начинаем бурами вгрызаться в лед…

На Мыркае поиски окуня несколько отличаются от водоемов, в которых нет придонной растительности. В «голых» озерах (Первое, Второе, Синеглазово и другие) эта рыба стоит стаями как на глубинных перепадах, так и на ровных участках дна. Спрятаться негде! Здесь же, на обширных травяных угодьях, «рабочие» лунки выигрываются, как в спортлото, — чем больше билетиков, тем больше шансов на приз!

Главное, шевеля своей интуицией, опытом и шнеком, вслепую угодить в травяную прореху или под куст, где хоронится заветная удача. А обсверливать того, кто начал ловить, бесполезно. Такова специфика этого водоема. Даже если по-братски отодвинуть рюкзак товарища и сделать дырку во льду под его пятой точкой, ничего путного из этого не получится. Нужно искать свое!

Два десятка лунок с расстоянием через 10 метров (здешняя специфика) сделаны. Прикормили, затемнили, за воротник «замахнули» — попробуй теперь не пойматься!

Японская леска 0,12 миллиметра — это как раз та хрупкая «грань», которая при умелом обращении может выдержать окуня до 1,5 килограмма.

Конечно, для путевой рыбы и непутевого рыболова тонковато будет! Но при «вежливой» оснастке количество поклевок трофейной рыбы возрастает в разы. Тут уж каждому свое: либо прочная снасть, на которой хоть белье суши, а заодно и свои «уши», либо риск расстаться с недешевыми вольфрамовыми мормышками. Мы всегда выбираем последнее!

Первая лунка — ноль, вторая — трава, третья — слабый тычок… Если бы насадить мотыля, может быть, было бы веселее. Но у нас свои подходы и порядки!

…Очередная дырка, проткнутая шабалой в снежной шуге. Едва вольфрамовая дробинка с подсаженным мормышем ушла под лунку и, утонув, очутилась в озерной «зоне риска» (метр от дна), сторожок вздрогнул и, как в замедленной съемке, плавно стал загибаться! Легкая подсечка, и даже не подсечка, а так — уверенный подъем, и тонкую леску рвануло что-то эдакое, отчего даже в отсутствие жены в паху возник легкий оргазм!

После короткой паузы выбранную наполовину снасть снова кто-то настойчиво поволок в свои озерные закутки, унося с собой нервные клетки, «срезанные» с кончиков расслабленных пальцев. Эх, кайфуша — так бы и взвизгнул от восторга!

…Оказывается, сны бывают вещими или почти! И хотя сегодня я не отпихивался черпаком от горбачей (400—600 граммов, общий вес 12 килограммов), но уже на берегу к нам пристала стая скалящих зубы бродячих собак. В машину, не ободрав свои памперсы, мы запрыгнули благополучно, но все равно было как-то не по себе. Вот тебе и вещие сны! Коснется своей шкуры, так и «чумному» Чумаку поверишь!