Сиговая рыбалка. На озере Касарги дно усыпано мотылем

 — Здоровеньки булы! Ну и как тут ночуется? — Сбросив саночную постромку, я присел возле светящейся палатки, что стояла недалеко от тропы. — Спишь, что ли, товарищ? Гляди, рыба валенки с ног сопрет!

Продолжение. Начало в № 2

Посыпая снег песком

— Было б кому спереть! — шевельнулась масса в углу. — Нет ничего, и даже эхолот пустой! В общем, тихо в лесу, и даже уснул барсук...

Да-а уж, хорошая частушка про барсука, который не спит в лесу, а вернее, про упавшее давление, полнолуние и восточный ветер, кои как аксиома про невезуху в погодный перелом. Холодный и теплый фронт — «форточный» сквозняк: было — 20°, стало – 2°. Одним словом, вся рыбалка по Степанычу — кочергыть ее на печь!…

Вскоре из потемок нарисовался отставший кряхтящий пенсионер, и я снова впрягся в бурлачную построму: теп-шлеп, теп-шлеп — посыплем полстолетним песочком на касарговский снег…

Пока, прибыв на место, я сверлил лунки, мой сегодняшний напарник расставлял свою доисторическую конструкцию под названием «самодел». Вот это палатка, вот это инженерное чудо! В музее народов Севера и то такого уже не найти! Собирающийся, как конструктор, железный каркас плюс полосатый, как роба арестанта, материал (матросовка) — все это напоминало антураж из фильма «Сталкер», а заодно и мою рыбачью молодость, когда в мороз мы грели руки от керосинового фонаря «летучая мышь»!

— Степаныч! А что, город Свердловск в тартарары провалился и нормальные зонты «Стек» или «Медведь» в магазинах перевелись? — бросив ручку коловорота, я перевел дух. — Ты бы еще индейский чум приволок из оленьих шкур!

— А-а, ешка в ерошку! Ты давай сверли резче, и не надо мне ваших «кубных» модностей. Я со своей «старушкой» все озера прошел, она рыбы больше, чем рыбный базар, видела. Так что помирать вместе будем, кочергыть ее на печь…

— Да уж, — снова я начал вращать ручку ледобура, — на кладбище тебе точно «куб» ни к чему. Хоть двухслойный, хоть трехместный и даже с печкой и бабой. Однако все когда-нибудь вместе с Хароном будем рыбу ловить…

«Тунцы» из пробирок

Сиговые. Если особо не флудить и не модничать, настоящих сиговых — сибирского сига и рипуса (омуля) — тех, кто в естественных условиях продолжает свой род, на сегодняшний день в уральских озерах осталось всего ничего. Разумеется, это просто мое мнение, а не взгляд специалиста-ихтиолога. Наибольшее присутствие этих видов было до 80-х прошлого столетия, пока на рыбозаводах не разводили всякие рыбные помеси, а использовали природный материал. Первое, Второе, Смолино и так далее — вот где плавали темно-синие «тунцы» (сиг) до пяти, а то и более килограмм.

Затем наступил «капитализм», и в погоне за длинным рублем почти всю естественную рыбу угробили, заменяя ее выращенными из пробирок сигорипусами, сигосырками и прочей чешуйчатой живностью, которая относительно быстро растет, но у которой короткий век. Единственное, где сохранилось природное поголовье, это всего десяток водоемов, являющихся памятниками природы, куда еще не пустили промысловиков (Тургояк, Увильды, Большой Кисегач и прочие). Но и в этих озерах бракоши, используя современные снасти (особенно в нерест), усиленно истребляют «последних из могикан». Так, например, еще 3-4 года назад в Большом Кисегаче совсем неплохо на гирлянду ловился настоящий сибирский сиг — широкие темно-синие (хребет) рыбины, от поимки которых иногда руки тряслись ходуном. Ау, где ты, сиг?! Теперь там только корюшка плавает. Однако надолго ли нам и этот «озерный блин»…

Снасть для поклевки

— Ну что, Степаныч, удочки-то закинул? Не холодно там тебе со своими спиртовыми таблетками, у коих еще в прошлом веке вышел срок? — Через полчаса установив и забравшись в палатку, я опускал кормушку (мотыль, мормыш, толченка) на касарговское дно. — Мотыля-то, чай, тоже со спичечный коробок у бабки выпросил?

Сиговая рыбалка на Касаргах всегда отличалась расходом прикормки, особенно самой дорогой — мотыля. Как говорится, без охотничьего добра не добыть и бобра… С другой стороны, сигорипус по вкусовым качествам рыбка знатная, а посему не жалко и дно «позолотить»!

Первую лунку заряжаю так именуемой снастью-«крестьянкой»: крючок — груз — крючок, которая чаще всего используется летом при ловле на лодке с борта. Во второй «ледяной глаз» опускаю сиговую балду. Сиговая балда от окуневой отличается тем, что крючки не падают по ограниченному лесковому кольцу, а подвязаны на удлиненных (до 60 мм) поводках-пасынках и при подбросе медленно падают с насадкой в толще воды. Здесь, на Касаргах, нужно всего два крючка, один из которых будет работать на дно, а второй на 200─400 мм выше дна. Насадка любая: естественная и искусственная.

Чем интересна совокупность таких оснасток под одной крышей? Если «усы» или «крестьянка» относительно игры — это пассивные снасти, то балда почти постоянно находится в работе, причем именно ее игра зачастую провоцирует поклевки на «стоячую» снасть. Вот такая нехитрость, которая используется практически на всех водоемах, где присутствует сиг.

Ловись. Не хочу

…Несмотря на значительное удаление от берега, к скорому рассвету обнаружилось, что от народа спрятаться так и не удалось. Выглянув наружу (затемно поклевок не было), обнаружил, что тут и там уже распахиваются палатки и соседей у нас не менее, чем в той же 9-этажке, где я живу. Все это, конечно, хорошо, да вот только принцип «в тесноте, да не в обиде» на рыбалке почему-то редко приносит успех.

Пока я на печку прилаживал кружку с водой, крестьянский поплавок, маячивший в первой лунке, кто-то резко и коротко ткнул. Ну вот, подошла рыбешка, пора соревнования начинать.

— Степаныч, как будем рыбу считать, десятками или по одной? — Подбросив в лунку добрую щепоть мотыля, я приладил в руку балду и приготовился ею трясти. — Старый, хорош на санях дремать, тычки начались…

Тычками именуется вздрагивание поплавка или сторожка в тот момент, когда подошедшая рыба, собирая прикормку, своим телом задевает леску, что и передается на сигнализатор. В такой момент подсекать смысла нет, ежели вы, конечно, не браконьер и не используете при этом так называемый драбаган или какой-нибудь наподобие этого самодел, чтобы багрить рыбу за бок. При умелом владении снастью и кормушкой почти всегда можно добиться, чтобы тычки переросли в поклевку, которую, в свою очередь, главное, не зевнуть!

Тык-тык, тык-тык — уже минут десять о присутствии рыбы под лункой беспрестанно напоминал поплавок, но уверенной поклевки как не было, так и нет. Да и сами тычки были какими-то вялыми, будто рыбу на дне заставляли шевелиться силком. И чего ей, чешуйчатой, надобно? И дно подмотылили, и промолотой варенкой воду подзамутили, ловись — не хочу! Ан нет, не хочу! Видно, опять у рыбы мигрень от погоды вылезла…

Окончание следует

Дневник рыболова 15–22 января.

Вот и закончились январские праздники, в кои и с горок накатались до обморока, и в салатах полежали досыта, и даже в проруби накупались до синевы. Теперь только День армии на горизонте да женский праздник в начале весны. Так что сини тапки ставим в угол, печень отправляем в отпуск и беремся за рыбачий ум. Хотя когда она, эта рыбалка прекращалась? Да никогда!

15–16 января — озеро Увильды, рипус. Если кто из рыболовов постоянно ловит рипуса от «Бригантины», то наверняка заметил, что основная рипусовая гвардия постепенно смещается от трещины (берега) в озерную даль. Причина проста: мы, рыболовы, особенно по выходным, своим людским многочислием просто «отжимаем» рыбу на необжитые нами места. Такая вот се ля ви! Рыбачить охота всем, рипус от нас бежит, поэтому и приходится сегодня топать черт-те куда. Так и до «Жемчужины» на противоположном берегу скоро дойдем!

Сидели на 33 метрах, все как всегда: варенка с песком, опарыш, резина и пенопласт. Итог — 82 головы.

17 января — озеро Урефты, окунь. Вот уж не думал не гадал, что когда-нибудь отправлюсь на свое любимое карповое озеро за окунем, да еще посреди зимы. Однако чему в нашей сегодняшней жизни удивляться, ежели даже в Америке бывшие с сахарных плантаций рабы нынче в президентах сидят!

Дорога была одна — через свалку к промысловому стану и далее вправо до упора, где и бросали машины все прибывшие сюда. Но если большинство рыбачков на озере устремлялись в правую сторону (восточный залив), то мы отправились в противоположную, подальше от кучи. И не прогадали! Из полста высверленных на чистом месте лунок работала только пятая часть, но этого хватило, чтобы подгрузить рюкзачки. Окунь (100─300 г) на рабочих лунках клевал на все: мотыль, мормыш, тюлька, балансир… Душеньку, особенно после надоевшего постоянства на Увильдах, отвели будь здоров! Итог — 22 кг.

20 января — озеро Касарги, гибрид. Как всегда, были за скалами, но уже ближе к противоположной стороне (залив). В этот раз, в отличие от прошлых, ручейник (озерный червяк) не донимал, да и рыбешка была покрупней. Итог — 42 головы.

Читайте также:

Озеро Касарги перестало быть Меккой для челябинских рыболовов