ГУЛАГ Томаша Кизны

Книга-фотоальбом польского журналиста и фотографа Томаша Кизны «ГУЛАГ» впервые была издана в 2003 году на французском языке, затем на английском, немецком, итальянском, испанском и, наконец, на русском. Семнадцать лет Томаш Кизны занимается поисками людей, вернувшихся из лагерей, собирает воспоминания, а главное — фотодокументы тех лет.
Томаш — участник польской «солидарности», основатель независимого агентства «Дементи». Его фотообъектив запечатлел падение коммунистического режима в Польше — Томаш снимал голодовки, демонстрации, акции протеста, рискуя собственной свободой. Его фотовыставки на эту тему прошли в Амстердаме, Берлине, Бордо, Стокгольме, Лозанне и других городах мира.
Недавно Томаш побывал в Челябинске.

— Томаш, какова цель приезда?
— Меня многие годы волнует тема большого террора в бывшем Советском Союзе. Я работаю с российским обществом «Мемориал», которое помогает мне в этой работе. О Золотой горе в Челябинске — месте массового захоронения жертв репрессий — узнал из Интернета. И вот я здесь. Побывал на Золотой горе, но у меня осталось очень много вопросов, на которые я пока не получил ответов. когда и на чьи средства поставлены камень, часовня, какой официальный статус Золотой горы: мемориальное кладбище, зона, место памяти регионального значения, другое?

— Но вы уже издали свой потрясающий труд «ГУЛАГ» с фотодокументами, речь о новой книге?
— Да, ведь репрессии продолжались и после 1938 года. Свидетельство тому — места массовых захоронений. Когда я впервые увидел специально сделанную карту таких кладбищ, был потрясен. И у меня возник замысел нового проекта — издать об этом книгу. Сегодня в России зарегистрировано около ста мест массовых захоронений. Но это лишь треть от настоящей цифры. Я уже побывал в Хабаровске, Владивостоке, Иркутске, Кемерово, Екатеринбурге. Следующий пункт — Тюмень, затем еду на север. Буду в России до мая. Работаю над этой темой третий год, к декабрю собираюсь собрать книгу, сделать макет. Но материал огромный, планирую создать в интернете сайт, сделать фотовыставку.

— И все же есть что-то личное, что подтолкнуло вас к этой болезненной теме?
— Конечно, личное есть. Мои предки — выходцы из Западной Польши, где тоже проводились большие «чистки». Семья матери как «кулацкая» была выслана в Сибирь — мама с родителями вернулась в Польшу после войны. Пострадала и семья отца. Мой прадед Томаш погиб в Казлаге — меня назвали в его честь. Так что с темой сталинских репрессий я «обручен» почти на генетическом уровне.

— Где вы добываете свои уникальные фотодокументы?
— В девяностые годы с первыми свободами появилась возможность познакомиться с архивами. Там были и фотографические свидетельства времен сталинизма. Ведь заключенных снимали для «дел» и документов. Когда я впервые увидел эти лица в «профиль и анфас», был потрясен их выражениями. Это был как будто взгляд из прошлого. В этих глазах читается все: обреченность, отчаяние, равнодушие, непокорность. Я не мог оторваться от них, я буквально заболел этой темой.
Были и другие фотографии, сделанные специально для газет того времени, свидетельствующие о планах «перевоспитания» заключенных. Ведь именно эти люди строили и Беломорканал, и «мертвую дорогу» — последний безумный проект Сталина — железнодорожный путь Чум—Салехард—Игарка, которому не суждено было сбыться. Когда я бываю в таких местах — а я объездил почти весь Север, — снимаю то, что осталось от тех времен. Людей, которые вернулись из заключения или остались там жить. Их все меньше, и я спешу.

Сталинские репрессии я не считаю геноцидом, не сравниваю с нацизмом, это совершенно другое явление. Но это, безусловно, одно из преступлений против человечества, которое должно быть раскрыто. Считаю, что это важно для мировой истории. Погибли миллионы людей, и памяти о них необходимо воздать должное. Она должна быть соизмерима с тем, что произошло. Это и заставляет громко стучать мое сердце, брать фотоаппарат и ехать по местам трагической истории.