Коррупция: социальная картина зла

Дмитрий Моргулес   

Как известно, президент России Дмитрий Медведев одним из главных приоритетов в своей работе избрал борьбу с коррупцией, которую не раз называл системным фактором, прямо угрожающим не только экономическому росту, но и самому существованию страны. В скором времени высшим руководством страны будет обнародован и план по борьбе с коррупцией. Но с чем именно предстоит бороться?

Что представляет из себя коррупция, в чем ее источники и как видят ее компетентные эксперты и простые люди? На эти вопросы во многом отвечает социологическое исследование «Коррупция в Челябинской области», проведенное специалистами Уральского аналитического центра (УрАЦ). Об итогах исследования корреспондент «Южноуральской панорамы» беседует с директором УрАЦ Артемом ПЕРЕХРИСТОМ.

— Мы ставили своей целью определить представление людей о коррупции и выявить отношение к ней, а также составить своего рода социально-демографический портрет реального и потенциального взяткодателя. Работа включает в себя два, в принципе, равнозначных блока. Первый — опрос населения, проведенный в июне этого года (всего было опрошено 1000 человек в 28 населенных пунктах области). Второй — глубинный опрос экспертов — людей, по своей профессии имеющих представление о коррупции. Это прежде всего чиновники, сотрудники правоохранительных ведомств и силовых структур, представители бизнеса, журналисты.

Такой подход к исследованию вызван тем, что население и эксперты сталкиваются с разными видами коррупции — это так называемая низовая или бытовая коррупция, коррупция в эшелонах власти, а также деловая или коммерческая коррупция. При этом рядовые граждане, как правило, сталкиваются в повседневной жизни, а значит, и говорят лишь о низовой или бытовой коррупции, и простой опрос полного представления обо всем многообразии этого явления дать не может.

С чем люди сталкиваются, о том и говорят

- Что выявил опрос населения?

— Прежде всего, больше половины опрошенных (57,4 процента) считает, что коррупция на Южном Урале в последние годы растет. Противоположное мнение в свою очередь высказывает лишь 9,4 процента респондентов. То, что ситуация в этом отношении не меняется, считает чуть более четверти населения.

При этом если в Челябинске результаты опроса сравнимы с общеобластными, то в Магнитогорске они резко отличаются. Так, 80 процентов жителей стальной столицы России уверены, что коррупция растет, и лишь менее двух процентов считает, что ее уровень снижается. Какой-либо особой социальной дифференциации среди тех, кто уверен в том, что коррупция растет, не наблюдается.

Чуть больше об этом говорят люди с более высокими доходами — от 10 до 25 тысяч рублей и свыше 25 тысяч рублей на человека.

Из нескольких предложенных на выбор респондентам суждений, касающихся борьбы с коррупцией, наиболее популярным оказалось следующее: «руководство региона может, но не хочет эффективно бороться с коррупцией» — с этим согласны более 32 процентов опрошенных. Еще четверть считает, что «руководство региона хочет, но не может эффективно бороться с коррупцией». 21,6 процента респондентов уверены, что «руководство региона не хочет и не может эффективно бороться с коррупцией». При этом опять-таки в Магнитогорске число согласных с последним утверждением выше — 31,67 процента. И лишь 9,6 процента ответивших уверены, что власти «хотят и могут эффективно бороться с коррупцией». Более половины опрошенных (55,8 процента) уверены, что коррупцию в России искоренить невозможно.

- Где, по мнению граждан, коррупция наиболее распространена?

— Среди наиболее коррумпированных структур, по мнению людей, лидирует ГИБДД — половина респондентов уверены, что коррупцию можно чаще всего встретить именно здесь. Далее — милиция (38,2 процента), военкоматы (23,8 процента), учреждения образования (20,8 процента), суды и прокуратура (19,8 процента), местные органы власти (17,4 процента), учреждения здравоохранения (15,6 процента). Меньше всего коррупции, судя по ответам, наблюдается в сфере ЖКХ и учреждениях бытового обслуживания (всего 6,4 процента ответивших), а также среди областных органов власти (9,4 процента).

- Чем объяснить эти цифры?

— Ответы людей — это картина так называемой бытовой или низовой коррупции, того, с чем люди сталкиваются в повседневной жизни. И это именно ГИБДД, милиция, военкоматы и так далее. О коррупции во власти больше говорят эксперты.

Взяткодателей — четверть населения

- А как люди относятся к коррупции?

— Приведу конкретные цифры. 30,6 процента опрошенных в целом не осуждает тех, кто берет взятки. Это довольно много, даже несмотря на то, что осуждающих взяточников в два раза больше — 60 процентов.

Еще один нюанс — среди тех, кто относится к взяткам негативно, больше женщин среднего (35–54 года) и зрелого (старше 54 лет) возраста, а среди тех, кто не осуждает взяточников, преобладают мужчины в возрасте от 18 до 34 лет. Кроме того, к тем, кто дает взятки, население относится куда лояльнее, чем к их получателям. Взяткодателей осуждает лишь 41,4 процента опрошенных. В областном центре таких еще меньше — лишь 36,7 процента.

- Насколько распространена бытовая коррупция?

— 27,4 процента опрошенных респондентов заявили о том, что когда-либо давали взятку должностному лицу. Примерно такие же данные отдельно по Челябинску, а вот в Магнитогорске число дававших взятку в два раза меньше — 13,33 процента. Помимо этого по области треть респондентов не исключают для себя, что в какой-то ситуации они дадут взятку. Больше таких людей (46 процентов) среди жителей Магнитогорска, намного меньше (26 процентов) — среди челябинцев. Если же суммировать тех, кто уже готов давать взятки, и тех, кто допускает для себя такую возможность, то цифры получаются еще более значительные.

- Есть какие-либо различия по территориям области?

— В каждой территории картина своя. Как правило, чем меньше город или район, тем больше люди уверены в том, что коррупция — это неискоренимое зло. Возможно, в небольших городах меньшее число людей давали взятки, но, с другой стороны, больше уверенных, что коррупция растет. Яркий пример — Магнитогорск. Второй город области, но здесь в два раза меньше, чем в среднем по области, людей, которые давали взятки, больше тех, кто допускает для себя возможность дачи взятки, и абсолютное большинство уверено в том, что уровень коррупции в последние годы растет.

Думаю, что одна из причин складывающейся картины в том, что в небольших городах круг людей, принимающих решения, значительно меньше. Источник коррупции персонифицирован. Если в том же Челябинске какой-то бытовой вопрос можно «порешать» если не в одном месте, так в другом, то в небольших городах мимо конкретного персонажа никак не пройти. И люди точно знают, берет этот человек взятки или нет, и точно знает, у кого вопрос будет «решен», а у кого — нет. Да и платежеспособного населения в небольших городах и райцентрах меньше.

- А кто именно дает взятки?

— Нам удалось составить социально-демографический портрет состоявшегося взяткодателя, то есть того, кто в своей жизни уже давал взятку кому-либо.

Чаще всего это мужчина в возрасте от 18 до 34 лет (как раз те, кто не осуждает взяточничество), имеет среднее специальное или техническое образование, доход колеблется от двух до десяти тысяч рублей в месяц на человека, чаще владелец какого-то мелкого бизнеса, реже — студент. При этом данный тип респондента в ответах на другие вопросы в своем подавляющем большинстве уверен, что коррупция в стране и области растет, что власть может, но не хочет с ней бороться. Кроме того, этот тип людей считает, что искоренить коррупцию невозможно, и согласны с мнением, что каждый человек будет брать взятки, если ему их предлагать. Причем абсолютное большинство таких респондентов готово повторно дать взятку должностному лицу.

Достаточно схож с этим портрет потенциального взяткодателя, то есть тех, кто еще взятку не давал, но такой возможности не исключает. Единственное отличие — пол. Если среди тех, кто давал взятку, больше мужчин, то среди готовых ее дать больше женщин. Возможно, женщины просто немного более осторожны.

Если подытоживать результаты опроса населения, то они говорят о том, что коррупция на бытовом уровне распространена очень серьезно. Скажу больше — вполне можно вести речь о четко устоявшемся в головах людей стереотипе. Большинство опрошенных уверены, что люди изначально приходят в органы власти именно для того, чтобы брать взятки. И если ты гаишник, чиновник, милиционер — значит, обязательно берешь взятки или воруешь. Более того, ты просто обязан взять взятку.

А то, что коррупционные правила игры принимает наиболее экономически активная часть населения, которая сформировалась во многом в 90-е годы, говорит об огромном потенциале явления и о том, что риски для страны и региона, связанные с негативными сторонами и последствиями коррупции, со временем меньше не станут.

Причины плюс стеротипы

- Вторая часть исследования — глубинный опрос экспертов. Что выявил он?

— Как я уже говорил, эксперты больше говорят о коррупции во власти и в бизнесе. Причинами коррупции в высших эшелонах власти опрошенные нами люди называют:

— несовершенство законодательства и правовой базы в целом. Как правило, имеется в виду отсутствие некоторых законов, возможность двоякого толкования существующего законодательства.

— сознательное создание чиновниками условий для коррупции. Здесь в основном речь не только о несовершенстве законодательства, но и о крайне запутанных нормативных актах — разного рода постановлениях, инструкциях, правилах, регламентах, письмах, рекомендациях, распоряжениях и прочее. Многие из этих документов, по мнению опрошенных экспертов, составляются именно с расчетом принуждения ко взятке. Чаще всего таким методом принуждения называли необходимость постоянного «бега по кругу» — из кабинета в кабинет, и порой не по разу.

— распределительная функция государства и конкретного представителя государства. Самый простой пример — земельные участки, приватизация предприятий, аренда помещений.

— низкая оплата труда и плохое материальное обеспечение чиновников — лиц, принимающих решения.

— отсутствие реального общественного контроля за процессом принятия решений. Эксперты считают, что процесс принятия решений — политических, экономических, кадровых — крайне закрыт, непубличен, непрозрачен. То есть ни населению, ни экспертам часто не ясна мотивировка принятия того или иного решения, почему тот или иной вопрос решен именно так, а не иначе. Самый яркий пример — разного рода тендеры.

Еще один немаловажный момент — власть очень тяжело привлечь к ответственности. А значит, создается возможность для безнаказанной коррупции. Особенно это касается верхушки того или иного органа власти. Эксперты порой говорили резче — про отсутствие в России каких-либо ограничений коррупции. Единственное ограничение, и то минимальное — угроза уголовного преследования. Минимальное оно потому, что сегодня коррупция принимает иные формы — никто или почти никто «втупую» чемоданы с деньгами не берет.

И, конечно же, играет свою роль вышеупомянутый стереотип мышления. Повторюсь, большинство населения считает, что люди идут во власть или на госслужбу исключительно чтобы использовать ее прежде всего в своих личных целях. И это их естественная форма поведения.

- И снова стереотип. Но что первично? Повседневная практика формирует стереотип или, наоборот,— сложившийся стереотип формирует коррупционное поведение людей?

— Думаю, что здесь ситуация примерно та же, что и в случае с курицей и яйцом. Эти влияния взаимосвязаны. Могу лишь отметить вот какой момент — народ в своем большинстве боится власти, и дача взятки — это своеобразная попытка защититься от ее возможного произвола, оградить себя от ее действий. Причина этого, возможно, кроется в том, что сегодня по факту нет системы защиты человека, гражданина, от власти.

Если вернуться к результатам опроса населения, то на вопрос: «Сталкивались ли вы лично за последние год-два с тем, что какой-либо госслужащий просил или ожидал от вас неофициальную плату?» 42 процента респондентов ответили утвердительно. Уж не знаю, просили ли у них, что называется, «внаглую», или просто у людей сложилось подозрение или впечатление. Это ведь тоже влияет на стереотипы мышления.

И вопрос создания атмосферы жесткой общественной нетерпимости (а не того почти молчаливого равнодушия и даже полусогласия, что есть сейчас) к взяткам, к коррупции — пожалуй, самый важный в борьбе с этим явлением. Ну и, конечно, важна политическая воля высшего руководства страны. Вроде бы о такой решимости было заявлено.

Берегись менеджера своего!

- Третий вид коррупции, о котором говорится в исследовании,— деловая или коммерческая коррупция. Это что за зверь такой?

— Пока о ней говорят исключительно в экспертном сообществе. Явление относительно новое, но растущее огромными темпами и уже значительно влияющее на экономику. Более того, потенциал роста именно этого вида коррупции экспертами расценивается как самый высокий.

В первую очередь под деловой коррупцией подразумевается коррупция в сфере бизнес-отношений, формально не связанных с государством. Самый простой пример — откаты менеджерам по снабжению или по продажам при совершении коммерческих сделок. Этим явлением поражены самые разные отрасли экономики. Рекламный рынок, банковская сфера, рынок торговли металлопрокатом, отношения розничных сетей и производителей продуктов питания или потребительских товаров. Увы, но, по мнению экспертов, есть коррупция и в средствах массовой информации.

При этом, если конкретный сегмент рынка отличается высокой конкуренцией, то откаты за то, что товар куплен именно у этого производителя, платятся менеджерам по закупкам. Если же, наоборот, на рынке жесткий дефицит, он монополизирован или же под властью нескольких крупных игроков — откаты от покупателей достаются уже службе продаж. Такое часто случается и в сфере естественных монополий.

Особая история — подряды и тендеры, которые, как известно, объявляют не только госструктуры и муниципалитеты, но и коммерческие структуры. Достаточно стандартная история — стоимость, например, строительства объекта — миллион рублей. смета пишется на три миллиона, а два «лишних» миллиона «пилятся» между менеджерами заказчика и подрядчика.

- Но ведь бизнес в большинстве случаев частное дело…

— Да. И здесь, по сути, идет речь о том, что идет обогащение менеджмента или напрямую за счет владельца бизнеса, или за счет принадлежности к этому бизнесу.

Более того, практическая ситуация сегодня такова, что именно владельцы бизнеса едва ли не единственный барьер на пути собственных ушлых менеджеров. И то максимум, что он может реально сделать,— уволить проворовавшегося. В стране крайне мало правоприменительной практики по статьям, связанным с коммерческой коррупцией, будь то коммерческий подкуп, злоупотребление полномочиями или использование инсайдерской информации. К тому же, как правило, откаты совершаются к удовольствию всех участвующих в сделке сторон, а значит, заявление вряд ли поступит.

И если крупные предприятия, способные тратить на собственную экономическую безопасность, могут относительно эффективно (если подойдут с умом) бороться с этим злом, то, скажем, чиновнику или правоохранителю как-то труднее считать деньги. Они ведь не его, а или бюджетные, или, если речь идет о бизнесе, просто чужие, то есть относительно абстрактные.

При этом, на взгляд опрошенных экспертов, гораздо опаснее коррупция именно в монопольных сегментах и отраслях, поскольку несет гораздо больший вред для всей экономики. Ведь откаты и взятки, идущие менеджерам, в конечном счете оказываются в итоговой цене товаров или услуг. А значит, ложатся на плечи конечного потребителя, то есть на нас с вами.

К тому же деловая коррупция — это огромные суммы неучтенных денег, прежде всего наличных. И на что они идут — большой вопрос. Ладно, если просто на потребление. А если на что-то иное — терроризм, наркотики?

Единственный путь борьбы с коррупцией в бизнесе — создание максимальной конкуренции во всех отраслях экономики. Но это тоже вопрос политической воли.