Безродные. При живых родителях
16 Октября 2008
Процесс усыновления, опеки, устройства детей в приемные семьи идет полным ходом… Также полным ходом, к несчастью, идет процесс отказа от новорожденных в роддомах. По словам специалистов, их количество остается «стабильно тяжелым» уже на протяжении нескольких лет и по всей области составляет примерно 430 младенцев каждый год.
Сколько же их было, семей, приютивших одиноких детей и в которых мне посчастливилось побывать за последние два года? Село Травники Чебаркульского района, Пласт, Чесма, Златоуст, Копейск, Снежинск, Нижний Уфалей. Конечно, можно полистать подшивку нашей газеты и вспомнить фамилии приемных родителей и имена счастливых ребятишек. Можно и сейчас, долго не раздумывая, отправиться практически в любую точку на карте нашей области и найти там подобные семьи. Процесс усыновления, опеки, устройства детей в приемные семьи идет полным ходом…
Также полным ходом, к несчастью, идет процесс отказа от новорожденных в роддомах. По словам специалистов, их количество остается «стабильно тяжелым» уже на протяжении нескольких лет и по всей области составляет примерно 430 младенцев каждый год. Конечно, из-за увеличения общего количества родов процент детей, оставленных в роддомах, снижается, но такой показатель вряд ли кого-то может обрадовать. Одинокому крошке все равно, что на его одну несчастную судьбу теперь приходится гораздо больше нормальных счастливых детских жизней. Не ослабляет оборотов и процесс лишения родительских прав. Количество социальных сирот, то есть детей, при живых родителях оставшихся без попечения, сейчас больше, чем детей-сирот в самые страшные послевоенные годы.
Когда я думаю об этом или когда пишу о приемных семьях газетные материалы, полные теплых слов и радости, то всякий раз невольно мне представляется крошечный малыш в роддоме, которого не согреет у своей груди любящая мама. Или голодный, плачущий мальчишка, оставленный матерью в грязной пустой квартире, похожей на притон… Впереди у них — месяцы, а может быть, и годы, проведенные в государственных учреждениях. А потом, дай Бог, приемная семья… Кажется, мы отрубаем одну голову у страшного дракона по имени социальное сиротство, а на ее месте вырастает новая.
Мы автоматически говорим о ребятишках в домах ребенка или в детских домах: дети-сироты, — но настоящих, биологических сирот там не больше пяти процентов.
Стоит ли осуждать родителей, отказавшихся от ребенка с таким серьезным, неизлечимым заболеванием, например, как болезнь Дауна?! Не знаю. Хотя зарубежный опыт показывает, что и такого ребенка можно социализировать, то есть вписать в жизненное пространство. Но мы-то с вами живем в нашем, российском пространстве! И на пути родителей, воспитывающих малыша-дауна, высокой стеной встают проблемы, связанные с лечением, обучением, и многое другое, вплоть до такого фактора, как общественное мнение, которое тоже нельзя сбрасывать со счетов. Поэтому остается только сказать: «Не судите, да не судимы будете».
А как вы отнесетесь к женщине, которая поставляет в «фонд» государства одного ребенка за другим? Начальник отдела организации работы по опеке и попечительству детей-сирот и детей, оставшихся без попечения родителей, министерства социальных отношений Челябинской области Анна Шмелева рассказывает, что она включала в банк данных на устройство в семьи анкету ребенка, рожденного молодой 33-летней женщиной. И это был уже восьмой ее ребенок, от которого она отказывалась, предоставляя государству полное право и возможность заботиться о своих детях. Трудно поверить, но эта кукушка умудрялась рожать по два раза в год: в январе и декабре! Получается, что она практически всю свою сознательную жизнь находится в состоянии хронической беременности. Как тут не вспомнишь несчастных женщин, которые не могут забеременеть даже после нескольких процедур экстракорпорального оплодотворения!
Трудно понять логику женщин, рожающих детей ради самого процесса. Конечно, они получают небольшие деньги, благополучно спускают их за две-три недели: кто-то покупает себе новые сапоги, кто-то просто пропивает. И снова продолжают жить беззаботно и весело, хоть трава не расти. Скорее всего, здесь речь идет уже о деградации личности. Первое, что приходит в голову, когда узнаешь о таких вопиющих фактах, — это необходимость стерилизации подобных женщин. Но по закону она возможна только в том случае, если женщина судом признается недееспособной, не отдающей отчет в своих действиях.
Это все правильно и гуманно. Но как можно говорить о гуманности, когда женщины, накачанные алкоголем, нередко и наркотиками, рожают младенцев с диагнозом «внутриутробное алкогольное опьянение», или их дети сразу же на родовом столе испытывают наркотическую ломку!
Что же делать?! Каждая женщина должна знать меру ответственности за своего ребенка. Сейчас государство пытается взыскивать с горе-мамаш алименты, но они просто предоставляют справку о том, что не работают, и продолжают дальше жить спокойно.
— В этом отношении мне очень понравился опыт Белоруссии, — рассказывает Анна Шмелева. — Там родители, лишенные родительских прав или отказавшиеся от ребенка, по законодательству обязаны возмещать его содержание в государственных учреждениях. Если у них нет таких денег, то они обязаны устроиться на работу. Если и это не помогает, то наступает уголовная ответственность вплоть до лишения свободы. И уже в «местах не столь отдаленных» такой человек работает и возмещает содержание ребенка. Причем он знает, что в случае восстановления в родительских правах ему не только вернут ребенка, но и простят долг перед государством, который он накопил за время своего распутного, безответственного образа жизни. Результаты такой политики — количество лишений родительских прав, отказных детей пошло на убыль. Каждый понял, что, как бы он ни крутился, ни вертелся, а отвечать за своего ребенка ему все равно придется. У нас в стране, к сожалению, меры воздействия на недобросовестных родителей на законодательном уровне не предусмотрены.
Вот и вырастают новые головы у дракона по имени социальное сиротство.
Сейчас в девяти домах ребенка нашей области находятся около 550 самых маленьких детей до трехлетнего возраста. Печально, но 20 процентов из них — дети-инвалиды.
— Практически все потенциальные родители хотели бы взять на воспитание только здорового ребенка, в возрасте от рождения до трех лет, — говорит Анна Шмелева. — Причем, наверное, 90 процентов из них мечтают только о девочке. Видимо, считают, что воспитывать девочку будет проще. Но зайдите в любой наш дом ребенка и увидите, что все они — «мальчиковые», девочки здесь буквально на вес золота: в группе из двадцати ребятишек, может быть, не больше четырех-пяти девочек, а чаще и того меньше.
Возможно, это одна из причин, почему в последнее время наметился небольшой спад по опеке и усыновлению. Но есть и положительная тенденция: люди стали оформлять в приемные семьи не совсем здоровых деток, которых под опеку или на усыновление брать не решаются. Только за девять месяцев нынешнего года на Южном Урале в приемные семьи было устроено столько детей, сколько за весь прошлый год — более 200 мальчишек и девчонок.
Не последнюю роль здесь играют меры социальной поддержки, которые сейчас оказывает таким семьям и государство, и правительство Челябинской области.
Приемная семья, кроме положенных государством четырех тысяч рублей в месяц на содержание ребенка (которые предназначены, кстати, и опекунам), получает еще и заработную плату, которая зависит от возраста ребенка, состояния его здоровья и того, сколько детей вообще взяли на воспитание приемные родители. Сегодня по нашей области средняя заработная плата приемных родителей составляет примерно 7 тысяч рублей.
Сюда можно добавить денежное пособие — около 17 тысяч рублей — на приобретение мебели. Кроме того, приемная семья получает деньги на оплату коммунальных услуг, в среднем от 600 до 800 рублей, не стоит забывать и о небольшой сумме 160—170 рублей в месяц, предназначенных для приобретения игрушек, и 240 рублях на компенсацию оплаты проезда детей, которые учатся в школе. Все эти средства направляются в семьи из областного бюджета.
Почему государство, правительство области идет на такие расходы? Ответ прост и понятен: детский дом никогда не заменит ребенку семью, родителей, родной дом. Не зря ведь сейчас появляется такое страшное явление, как династии детей-сирот, когда в детские дома и дома ребенка попадают дети тех, кто там воспитывался.
«Убить дракона» поможет и наша программа «Дети группы риска», инициатором которой выступил депутат Законодательного Собрания Челябинской области, президент комбината «Магнезит» Сергей Коростелев. Программа работает уже несколько лет. Начавшись в Сатке и Саткинском районе, она стала отдельным проектом партии «Единая Россия». Главный ее смысл — не просто наша традиционная благотворительная помощь детским домам и домам ребенка, а предотвращение социального сиротства, сохранение семей, стоящих на грани пропасти.
ОЛЬГА ТЕРЕХИНА
Также полным ходом, к несчастью, идет процесс отказа от новорожденных в роддомах. По словам специалистов, их количество остается «стабильно тяжелым» уже на протяжении нескольких лет и по всей области составляет примерно 430 младенцев каждый год. Конечно, из-за увеличения общего количества родов процент детей, оставленных в роддомах, снижается, но такой показатель вряд ли кого-то может обрадовать. Одинокому крошке все равно, что на его одну несчастную судьбу теперь приходится гораздо больше нормальных счастливых детских жизней. Не ослабляет оборотов и процесс лишения родительских прав. Количество социальных сирот, то есть детей, при живых родителях оставшихся без попечения, сейчас больше, чем детей-сирот в самые страшные послевоенные годы.
Когда я думаю об этом или когда пишу о приемных семьях газетные материалы, полные теплых слов и радости, то всякий раз невольно мне представляется крошечный малыш в роддоме, которого не согреет у своей груди любящая мама. Или голодный, плачущий мальчишка, оставленный матерью в грязной пустой квартире, похожей на притон… Впереди у них — месяцы, а может быть, и годы, проведенные в государственных учреждениях. А потом, дай Бог, приемная семья… Кажется, мы отрубаем одну голову у страшного дракона по имени социальное сиротство, а на ее месте вырастает новая.
Мы автоматически говорим о ребятишках в домах ребенка или в детских домах: дети-сироты, — но настоящих, биологических сирот там не больше пяти процентов.
Стоит ли осуждать родителей, отказавшихся от ребенка с таким серьезным, неизлечимым заболеванием, например, как болезнь Дауна?! Не знаю. Хотя зарубежный опыт показывает, что и такого ребенка можно социализировать, то есть вписать в жизненное пространство. Но мы-то с вами живем в нашем, российском пространстве! И на пути родителей, воспитывающих малыша-дауна, высокой стеной встают проблемы, связанные с лечением, обучением, и многое другое, вплоть до такого фактора, как общественное мнение, которое тоже нельзя сбрасывать со счетов. Поэтому остается только сказать: «Не судите, да не судимы будете».
А как вы отнесетесь к женщине, которая поставляет в «фонд» государства одного ребенка за другим? Начальник отдела организации работы по опеке и попечительству детей-сирот и детей, оставшихся без попечения родителей, министерства социальных отношений Челябинской области Анна Шмелева рассказывает, что она включала в банк данных на устройство в семьи анкету ребенка, рожденного молодой 33-летней женщиной. И это был уже восьмой ее ребенок, от которого она отказывалась, предоставляя государству полное право и возможность заботиться о своих детях. Трудно поверить, но эта кукушка умудрялась рожать по два раза в год: в январе и декабре! Получается, что она практически всю свою сознательную жизнь находится в состоянии хронической беременности. Как тут не вспомнишь несчастных женщин, которые не могут забеременеть даже после нескольких процедур экстракорпорального оплодотворения!
Трудно понять логику женщин, рожающих детей ради самого процесса. Конечно, они получают небольшие деньги, благополучно спускают их за две-три недели: кто-то покупает себе новые сапоги, кто-то просто пропивает. И снова продолжают жить беззаботно и весело, хоть трава не расти. Скорее всего, здесь речь идет уже о деградации личности. Первое, что приходит в голову, когда узнаешь о таких вопиющих фактах, — это необходимость стерилизации подобных женщин. Но по закону она возможна только в том случае, если женщина судом признается недееспособной, не отдающей отчет в своих действиях.
Это все правильно и гуманно. Но как можно говорить о гуманности, когда женщины, накачанные алкоголем, нередко и наркотиками, рожают младенцев с диагнозом «внутриутробное алкогольное опьянение», или их дети сразу же на родовом столе испытывают наркотическую ломку!
Что же делать?! Каждая женщина должна знать меру ответственности за своего ребенка. Сейчас государство пытается взыскивать с горе-мамаш алименты, но они просто предоставляют справку о том, что не работают, и продолжают дальше жить спокойно.
— В этом отношении мне очень понравился опыт Белоруссии, — рассказывает Анна Шмелева. — Там родители, лишенные родительских прав или отказавшиеся от ребенка, по законодательству обязаны возмещать его содержание в государственных учреждениях. Если у них нет таких денег, то они обязаны устроиться на работу. Если и это не помогает, то наступает уголовная ответственность вплоть до лишения свободы. И уже в «местах не столь отдаленных» такой человек работает и возмещает содержание ребенка. Причем он знает, что в случае восстановления в родительских правах ему не только вернут ребенка, но и простят долг перед государством, который он накопил за время своего распутного, безответственного образа жизни. Результаты такой политики — количество лишений родительских прав, отказных детей пошло на убыль. Каждый понял, что, как бы он ни крутился, ни вертелся, а отвечать за своего ребенка ему все равно придется. У нас в стране, к сожалению, меры воздействия на недобросовестных родителей на законодательном уровне не предусмотрены.
Вот и вырастают новые головы у дракона по имени социальное сиротство.
Сейчас в девяти домах ребенка нашей области находятся около 550 самых маленьких детей до трехлетнего возраста. Печально, но 20 процентов из них — дети-инвалиды.
— Практически все потенциальные родители хотели бы взять на воспитание только здорового ребенка, в возрасте от рождения до трех лет, — говорит Анна Шмелева. — Причем, наверное, 90 процентов из них мечтают только о девочке. Видимо, считают, что воспитывать девочку будет проще. Но зайдите в любой наш дом ребенка и увидите, что все они — «мальчиковые», девочки здесь буквально на вес золота: в группе из двадцати ребятишек, может быть, не больше четырех-пяти девочек, а чаще и того меньше.
Возможно, это одна из причин, почему в последнее время наметился небольшой спад по опеке и усыновлению. Но есть и положительная тенденция: люди стали оформлять в приемные семьи не совсем здоровых деток, которых под опеку или на усыновление брать не решаются. Только за девять месяцев нынешнего года на Южном Урале в приемные семьи было устроено столько детей, сколько за весь прошлый год — более 200 мальчишек и девчонок.
Не последнюю роль здесь играют меры социальной поддержки, которые сейчас оказывает таким семьям и государство, и правительство Челябинской области.
Приемная семья, кроме положенных государством четырех тысяч рублей в месяц на содержание ребенка (которые предназначены, кстати, и опекунам), получает еще и заработную плату, которая зависит от возраста ребенка, состояния его здоровья и того, сколько детей вообще взяли на воспитание приемные родители. Сегодня по нашей области средняя заработная плата приемных родителей составляет примерно 7 тысяч рублей.
Сюда можно добавить денежное пособие — около 17 тысяч рублей — на приобретение мебели. Кроме того, приемная семья получает деньги на оплату коммунальных услуг, в среднем от 600 до 800 рублей, не стоит забывать и о небольшой сумме 160—170 рублей в месяц, предназначенных для приобретения игрушек, и 240 рублях на компенсацию оплаты проезда детей, которые учатся в школе. Все эти средства направляются в семьи из областного бюджета.
Почему государство, правительство области идет на такие расходы? Ответ прост и понятен: детский дом никогда не заменит ребенку семью, родителей, родной дом. Не зря ведь сейчас появляется такое страшное явление, как династии детей-сирот, когда в детские дома и дома ребенка попадают дети тех, кто там воспитывался.
«Убить дракона» поможет и наша программа «Дети группы риска», инициатором которой выступил депутат Законодательного Собрания Челябинской области, президент комбината «Магнезит» Сергей Коростелев. Программа работает уже несколько лет. Начавшись в Сатке и Саткинском районе, она стала отдельным проектом партии «Единая Россия». Главный ее смысл — не просто наша традиционная благотворительная помощь детским домам и домам ребенка, а предотвращение социального сиротства, сохранение семей, стоящих на грани пропасти.
ОЛЬГА ТЕРЕХИНА
Поделиться
