Как в Челябинске появляются театральные костюмы

Сценический костюм — это особая магия, которая заставляет зрителей приковать взгляды к сцене и погрузиться в другую эпоху еще до того момента, как запорхает балерина или запоет певец. В челябинском театре оперы и балета с самого его открытия этой магией занимается Римма Кириллова, художница по росписи тканей, заслуженный работник культуры.

 Еще когда я была совсем маленькой, сестра водила меня на симфонические концерты. Мне очень нравилось, хотя я ничего в музыке не понимала. Я как то сразу почувствовала особый театральный дух. Он то меня и привел в оперный сразу после школы, мне тогда 16 лет было.

Какое то время я работала в гардеробе, потом — курьером. Но в любую свободную минутку я бежала в бутафорский цех. Там так красиво! И цветы делают, и лепят, и шьют… Меня это просто околдовало. Тогда, наверное, и решалась моя дальнейшая судьба — я перешла работать в бутафорский цех. Там сразу себя почувствовала на своем месте, стала начальницей цеха, поездила по городам с командировками. Одним словом — хлебнула настоящей театральной жизни.

Еще когда только поступила в театр, я стала заниматься в студии Блажевича при Дворце культуры ЧТЗ. Сразу подумала: «Дай ка я буду дальше развиваться, учиться…» И это мне очень пригодилось, потому что вскоре я перешла в цех по росписи тканей. Было сначала очень трудно, никто мне не помогал. Кинули в работу как кутенка: выплывешь — молодец, нет — до свидания. Меня спасло только то, что к тому времени я уже не первый год работала в театре, знала что к чему. Но я всегда говорю: «Ребята, этот опыт мне седых волос стоил…»

Сейчас моя работа строится так: из другого города приезжает художник и привозит эскизы костюмов к новому спектаклю. Через три дня он уезжает, и все остальное я делаю уже сама. «Заготовку» под костюм делают швеи, а я берусь его расписывать, обшивать — вдыхаю жизнь.

Иногда беру на себя смелость от эскизов отходить. Точнее, это даже обязательное условие — надо что то свое привнести.

Вообще, эти приезжие художники меня всегда вдохновляли — я смело бралась делать что то свое, не боялась отступать. У меня характер такой — я делаю так, как сама вижу, как чувствую.

Однажды приехал художник из Ленинграда, нужно было сделать костюм из бархата, эскизы были очень красивые. Да только в то время бархата не было. Что делать? Я пришла в пошивочную, говорю: «девчонки, сделайте мне атлас и перекройте тюлем, а я буду апликацию делать». Меня спрашивали: «Ты не боишься? Ведь художник из Ленинграда приезжает!». Да конечно не боюсь! За свою работу отвечать сама буду. И вот мы сделали так, как я предложила, и приехал этот художник. И знаете, что он сказал? «Если бы все делали свою работу с такой любовью как вы, я был бы счастлив».

Раньше я работала над костюмами одна, это сейчас у меня помощница есть. Часто не успевала, брала работу на дом. По ночам сижу, расшиваю, еще и примерю на себя. А когда делаю исторические костюмы, приходится и поучиться немного, полистать книги. У меня уже литературы накопилось — будь здоров. Есть и учебники, и театральные альбомы, и исторические романы с картинками… Красивый костюм — мало, он должен еще и отражать свою эпоху.

Самый мой любимый костюм — это царский наряд из оперы «Жизнь за царя». Мы с помощницей расшивали его два месяца. Когда закончили, режиссер ахнул — «ну это же музейная редкость!». Иконы для него все — настоящие, а ткань покупали в Москве. Каждую иконку, каждый штришок обшивали бисером целыми вечерами напролет. Все пайеточки, фестончики, бисер для костюмов я заказываю сама.

Работы всегда очень много. К каждому спектаклю — тьма-тьмущая костюмов! Исполнителей на каждую роль по трое, четверо. И каждому нужен свой костюм, еще и все свой характер показывают — выбирает эскизы, украшения…

Иногда я и сама задумываюсь — что труднее сделать — оперный костюм или балетный? И не могу найти ответа. Если оперный иногда отнимает много времени из-за размера и объема работы, то для балерины надо стараться сделать костюм легонький, чтобы ей танцевать удобно было. А при этом еще думать о красоте. Если делаешь — душу вкладываешь в любой костюм. И это чувствуется! Вот оперные певцы мне часто говорят — только оденешь костюм, и сразу хочется петь. Это и есть самое важное в моей работе.