Возвращение маскарада. Премьера на челябинской сцене
8 Октября 2021
Фото: Андрей Голубев
«Бал-маскарад» — опера Джузеппе Верди на либретто Антонио Сомма по сюжету Эжена Скриба. Любовные страсти и дворцовые интриги, шумный праздник и неминуемая трагедия — произведение считается одной из вершин творчества итальянского композитора.
На челябинской сцене спектакль поставил режиссер Мариинского театра, заслуженный деятель искусств России Иркин Габитов. Партию Рикардо исполнил Алексей Пьянков. Мы поговорили с ним о громкой премьере и об особенностях подготовки к спектаклю.
Бал через 30 лет
— В Челябинске «Бал-маскарад» был снят с репертуара 30 лет назад и вернулся на сцену в юбилейный год. Как вы лично относитесь к этому?
— К этому я отношусь положительно, потому что произведение очень яркое, неординарное, эмоциональное, пронизано невероятно красивыми мелодиями, которые поднимают до небес! «Бал-маскарад» особенно хорош и по оперному сюжету, здесь есть все: магия, волшебство, крепкая дружба, эмоции и страсти, любовный треугольник… Центральным событием, безусловно, является шумный бал, где мы видим множество фейерверков, ярких красок. Художники постарались на славу! Потрясающие костюмы и декорации создал Вячеслав Окунев. В юбилейный год театр приобрел красочный спектакль, который достойно и мощно открыл этот театральный сезон.
— Расскажите, что вы чувствуете после премьеры?
— Вы знаете, мне выпала честь петь две премьеры подряд. Дело в том, что, к сожалению, Павел Чикановский заболел, поэтому мне пришлось выйти на сцену дважды. Признаюсь, все это время находился в таком ажиотаже, так был погружен в образ Рикардо, что до сих пор живу этой историей… Музыка Верди магически воздействует на меня, она звучит внутри, пленяет, не отпускает ни на минуту. Мелодии невольно возникают, заставляют учащенно биться сердце. Особенно в премьерные дни я ощущал сильное воздействие. Я просыпался в пять утра, пропевал отрывки, а потом не мог уснуть. Да и сейчас после премьеры чувства не улеглись… Музыка не отпускает.
Именитый режиссер
— Как вам работалось с Иркином Габитовым?
— Прекрасно! Я благодарен судьбе за такую уникальную возможность! Это оказалось хорошим испытанием на прочность, планка была высока, работы было море. Иркин Абдувалиевич заставил всех пересмотреть свое отношение к музыке. Как только мы начали с ним работать, он первым делом поставил всех к роялю. И мы, перед тем как начать мизансценическую репетицию, проходили оперу у рояля вместе с ним. Мы не только разбирали ошибки, но старались избежать традиционных вещей – убирали ненужные ферматы, которые позволяют себе, к примеру, Лучано Паваротти и Пласидо Доминго в своих выступлениях. Иркин Абдувалиевич по этому поводу отмечал: «Нет, не надо искажать музыку. Нужно исполнять, как написано в партитуре. Верди хотел, чтобы музыка звучала именно так. Зачем придумывать что-то еще?». И мы убирали лишнюю мишуру. Благодаря этому возникла динамика в музыке.
Фото Людмилы Ковалевой
Понимаете, в то время, когда пели Паваротти и Доминго, на первый план выходили певцы, они показывали свой голос и мастерство. Но здесь, на мой взгляд, важнее показать музыку Верди. И когда ты начинаешь ее исполнять в соответствии с авторским замыслом, то она вдруг начинает становиться динамичной.
Когда я только-только начал погружаться в мир «Бала-маскарада», я поражался тому, что нет ни единого звука, который был бы пустым, проходящим. Удивительно, но каждая нота весомая!
Партия Рикардо
— Алексей, в социальных сетях вы написали, что когда узнали о своем назначении на эту роль, то долго сомневались. Чем были вызваны сомнения?
— Дело в том, что я себя позиционирую как лирический тенор. И вообще у меня голос лирический сам по себе. Я думал: «Какой же из меня Рикардо? Я больше Ленский… Герцог… Рудольф». Я сомневался, что могу исполнить эту музыку убедительно. Ведь в партии много драматических моментов и много плотного оркестра. Да и с таким объемом раньше не сталкивался. Я спрашивал ребят, которые пели эту оперу, о том, каким образом лучше работать с материалом. Я даже прочитал, что Лучано Паваротти начал петь эту партию на два года позже меня (сейчас мне 32 года) и она была любимой в его карьере.
Фото Людмилы Ковалевой
— То есть вы готовились к роли основательно?
— Старался, во всяком случае. Если поднять записи мировых постановок «Бала-маскарада» и посмотреть, кто и как поет, то из лирических теноров можно назвать разве что Лучано Паворотти. Все остальные — драматические тенора с мощными голосами, которые способны пробивать толщу оркестра и насыщать музыкальную ткань. Одним словом, я долго сомневался, я спрашивал себя: как я со своим лирическим голосом справлюсь с поставленными задачами? Я размышлял и пришел к выводу, что партию должен исполнять по-своему, найти новые краски. Сперва я пытался исполнить партию мягко, больше давал любви, лирики...
— Но что-то пошло не так?
— Дело в том, что, когда мы начали с Иркином Абдувалиевичем разбирать партию детально, он стал заставлять (не только меня, но и всех солистов, занятых в спектакле) работать с дыханием. У него ухо, как говорят, «заточено» на профессиональное пение. Ведь он работает с великими певцами Мариинского театра. Его лучший друг — тенор мирового класса Константин Плужников. Иркин Абдувалиевич лично знаком с Владимиром Галузиным, Юрием Марусиным. Он знает, как должен звучать голос. И поэтому, приехав в Челябинск, Иркин Абдувалиевич стал заставлять нас тянуться к этой планке. И в какой-то момент я вдруг ощутил, что мой голос крепчает, становится ярче, появляются оттенки спинтового тенора, то есть голос постепенно растет. Может быть, это пафосно звучит, но он стал раскрываться, играть новыми красками. И для меня это преображение в голосе оказалось удивительным! Вдруг я понял, что исполнять партию Рикардо мне удобно, комфортно. Почувствовал уверенность и внутренние силы. Я начал понимать, что оркестр мне не помеха. И это случилось благодаря Иркину Абдувалиевичему, за что ему огромная благодарность!
Фото Людмилы Ковалевой
Фото Людмилы Ковалевой
Бал через 30 лет
— В Челябинске «Бал-маскарад» был снят с репертуара 30 лет назад и вернулся на сцену в юбилейный год. Как вы лично относитесь к этому?
— К этому я отношусь положительно, потому что произведение очень яркое, неординарное, эмоциональное, пронизано невероятно красивыми мелодиями, которые поднимают до небес! «Бал-маскарад» особенно хорош и по оперному сюжету, здесь есть все: магия, волшебство, крепкая дружба, эмоции и страсти, любовный треугольник… Центральным событием, безусловно, является шумный бал, где мы видим множество фейерверков, ярких красок. Художники постарались на славу! Потрясающие костюмы и декорации создал Вячеслав Окунев. В юбилейный год театр приобрел красочный спектакль, который достойно и мощно открыл этот театральный сезон. — Расскажите, что вы чувствуете после премьеры?
— Вы знаете, мне выпала честь петь две премьеры подряд. Дело в том, что, к сожалению, Павел Чикановский заболел, поэтому мне пришлось выйти на сцену дважды. Признаюсь, все это время находился в таком ажиотаже, так был погружен в образ Рикардо, что до сих пор живу этой историей… Музыка Верди магически воздействует на меня, она звучит внутри, пленяет, не отпускает ни на минуту. Мелодии невольно возникают, заставляют учащенно биться сердце. Особенно в премьерные дни я ощущал сильное воздействие. Я просыпался в пять утра, пропевал отрывки, а потом не мог уснуть. Да и сейчас после премьеры чувства не улеглись… Музыка не отпускает.
Именитый режиссер
— Как вам работалось с Иркином Габитовым?
— Прекрасно! Я благодарен судьбе за такую уникальную возможность! Это оказалось хорошим испытанием на прочность, планка была высока, работы было море. Иркин Абдувалиевич заставил всех пересмотреть свое отношение к музыке. Как только мы начали с ним работать, он первым делом поставил всех к роялю. И мы, перед тем как начать мизансценическую репетицию, проходили оперу у рояля вместе с ним. Мы не только разбирали ошибки, но старались избежать традиционных вещей – убирали ненужные ферматы, которые позволяют себе, к примеру, Лучано Паваротти и Пласидо Доминго в своих выступлениях. Иркин Абдувалиевич по этому поводу отмечал: «Нет, не надо искажать музыку. Нужно исполнять, как написано в партитуре. Верди хотел, чтобы музыка звучала именно так. Зачем придумывать что-то еще?». И мы убирали лишнюю мишуру. Благодаря этому возникла динамика в музыке.
Фото Людмилы Ковалевой
Понимаете, в то время, когда пели Паваротти и Доминго, на первый план выходили певцы, они показывали свой голос и мастерство. Но здесь, на мой взгляд, важнее показать музыку Верди. И когда ты начинаешь ее исполнять в соответствии с авторским замыслом, то она вдруг начинает становиться динамичной.
Когда я только-только начал погружаться в мир «Бала-маскарада», я поражался тому, что нет ни единого звука, который был бы пустым, проходящим. Удивительно, но каждая нота весомая!
Партия Рикардо
— Алексей, в социальных сетях вы написали, что когда узнали о своем назначении на эту роль, то долго сомневались. Чем были вызваны сомнения?
— Дело в том, что я себя позиционирую как лирический тенор. И вообще у меня голос лирический сам по себе. Я думал: «Какой же из меня Рикардо? Я больше Ленский… Герцог… Рудольф». Я сомневался, что могу исполнить эту музыку убедительно. Ведь в партии много драматических моментов и много плотного оркестра. Да и с таким объемом раньше не сталкивался. Я спрашивал ребят, которые пели эту оперу, о том, каким образом лучше работать с материалом. Я даже прочитал, что Лучано Паваротти начал петь эту партию на два года позже меня (сейчас мне 32 года) и она была любимой в его карьере.
Фото Людмилы Ковалевой
— То есть вы готовились к роли основательно?
— Старался, во всяком случае. Если поднять записи мировых постановок «Бала-маскарада» и посмотреть, кто и как поет, то из лирических теноров можно назвать разве что Лучано Паворотти. Все остальные — драматические тенора с мощными голосами, которые способны пробивать толщу оркестра и насыщать музыкальную ткань. Одним словом, я долго сомневался, я спрашивал себя: как я со своим лирическим голосом справлюсь с поставленными задачами? Я размышлял и пришел к выводу, что партию должен исполнять по-своему, найти новые краски. Сперва я пытался исполнить партию мягко, больше давал любви, лирики...
— Но что-то пошло не так?
— Дело в том, что, когда мы начали с Иркином Абдувалиевичем разбирать партию детально, он стал заставлять (не только меня, но и всех солистов, занятых в спектакле) работать с дыханием. У него ухо, как говорят, «заточено» на профессиональное пение. Ведь он работает с великими певцами Мариинского театра. Его лучший друг — тенор мирового класса Константин Плужников. Иркин Абдувалиевич лично знаком с Владимиром Галузиным, Юрием Марусиным. Он знает, как должен звучать голос. И поэтому, приехав в Челябинск, Иркин Абдувалиевич стал заставлять нас тянуться к этой планке. И в какой-то момент я вдруг ощутил, что мой голос крепчает, становится ярче, появляются оттенки спинтового тенора, то есть голос постепенно растет. Может быть, это пафосно звучит, но он стал раскрываться, играть новыми красками. И для меня это преображение в голосе оказалось удивительным! Вдруг я понял, что исполнять партию Рикардо мне удобно, комфортно. Почувствовал уверенность и внутренние силы. Я начал понимать, что оркестр мне не помеха. И это случилось благодаря Иркину Абдувалиевичему, за что ему огромная благодарность!
Фото Людмилы Ковалевой
Фото Людмилы Ковалевой
Поделиться
