Челябинский театр песка и теней «Скарабей» открыл свой десятый сезон необычной премьерой

Но начать стоит с того, что в театре «Скарабей», который по своим выразительным средствам является уникальным, произошли некоторые существенные перемены. Во-первых, сюда пришел новый художественный руководитель, молодой режиссер Роман Прецер. Кто-то называет его спорным. Но это же замечательно, когда есть поводы для предметных споров, и эти споры имеют смысл. Вторым новым именем стала Татьяна Богдан, в прошлом ведущая актриса НХТ. В минувшем сезоне она блестяще проявила себя в Челябинской детской филармонии, создав там потрясающий музыкальный театр. Первый год в «Скарабее» работает художник Наталья Болотских, которая умеет мыслить театром, чувствовать сцену и устраивать все красиво, достоверно и удобно для актеров. И четвертое имя — Елена Ваганова. Это специалист по вокалу. Если работать в театр пришла она, значит, актеры будут не просто петь, а делать это хорошо и с удовольствием.



С таким новым ключевым талантливым составом театр встрепенулся и наполнился творческим настроением. Все с нетерпением ожидали открытия сезона и вместе готовили помещения к встрече со зрителем. Мыли, красили, убирали, проявили инициативу и принялись восстанавливать фрески на стенах фойе — это достояние досталось им с советских времен вместе со старым добрым кинотеатром «Кировец». Как выяснилось, их автором является легендарный Юрий Шубин.

Однако главное, в театре поставили новый спектакль с оригинальным сценарием, музыкой, песнями и разными современными изобразительными находками. Отработали по полной, извлекая весь свой возможный творческий потенциал.

Та или не та Алиса?

Спектакль, премьера которого с успехом прошла 25 и 26 августа, получил название «Сон в Стране чудес». По замыслу авторов, это не совсем кэрролловская история. Она отличается от той, которую больше полутора веков назад во время лодочной прогулки рассказал профессор математики Чарльз Лютвидж Доджсон дочке декана оксфордского университета Алисе Плезенс Лиддел. Тогда маленькая девочка пришла в восторг и настояла, чтобы ее взрослый друг изложил сказку на бумаге. Так появился писатель Льюис Кэрролл и та самая Алиса, о которой узнал весь мир. В нашем спектакле, уверяет режиссер Роман Прецер, Алиса «не та самая».



— И я не знаю ни одной сценической, анимационной или кинематографической интерпретации, где Алиса была бы «та», — говорит Роман. — Даже те «Алисы…», где интерпретации проходят близко к тесту, не имеют к Кэрроллу никакого отношения. Потому что у автора не столько сказка, сколько поэма. К драматургии, к тому, что можно перевести на язык кино, анимации или театра, это не имеет никакого отношения. Все самые известные «Алисы…», — переписанные или переделанные.

«Алиса…» переведена на множество языков. Самый известный русский перевод выполнил писатель Борис Заходер, который любил эту книгу до такой степени, что изучил английский язык ради возможности читать ее в оригинале. Он был убежден, что перевести эту историю невозможно, потому что она «очень про Англию», и намеревался даже создать ученый труд «К вопросу о причинах непереводимости на русский язык сказки Льюиса Кэрролла». Потом решил не переводить, а рассказать об Алисе «по-русски». С тех пор эту историю именно пересказывают, пропуская через себя, разные творческие люди. Чаще талантливо, но всегда сложно. И это разные истории: увлекательные и волшебные, похожие на сон девочки, которая своим детским сознанием познает этот мир, рассматривая его с нереального ракурса.

Почти вольная интерпретация

Герои кэрролловских историй оказываются в абсурдных и нелепых ситуациях. Но нельзя забывать: автор — профессор математики, и потому все действия героев подчинены логике. Он очень тонко поднимает философские вопросы строения мира и места человека в этом мире. «Сон в Стране чудес» — спектакль, созданный по мотивам сказки Льюиса Кэрролла, и авторы акцентируют на этом внимание.



— Под мотивом мы подразумеваем сам акт погружения в Страну чудес, — поясняет Роман Прецер. — Дальше вопрос только в том, как мы это интерпретируем. Под мотивами мы подразумеваем сохранение образов и их символическое значение, хотя где-то они безусловно изменены. Гусеница у нас символизирует ровно то, что у Кэрролла. А Чеширский кот — совершенно другое. Шляпник и Мартовский заяц точно также появляются в сцене, где предметом исследования является время. Королевский крокет — как был про абсолютное безумие, нелогичность и парадоксальность социального и политического устройства, про то же и остался, но не про политику, а про раздрай в головах. Мы сохранили саму идею путешествия в Страну чудес ради некой цели что-то переосмыслить: что-то принять, что-то отбросить, как-то измениться. В остальном — это абсолютно вольная интерпретация.

Спектакль на вырост

— Мы решили сделать спектакль для юношества, — объясняет выбор материала Роман Прецер, — для молодых людей, перед которыми уже стоят вопросы выбора пути, норм, правил и условностей, которые человек принимает или не принимает, когда вступает в определенный возраст и начинает двигаться в сторону взрослой жизни.



— «Скарабей» экспериментирует, выбирает новый путь?

— Мы пробуем новый уровень, завышаем уровень сложности. А в остальном я бы не сказал, что это что-то экспериментальное или новаторское. Мы взяли сложный материал и пытаемся его донести до зрителя понятным языком. Если спектакль в каких-то моментах покажется сюрреалистичным, я настаиваю, что самые сюрреалистичные куски нашего спектакля те, в которых текст Кэрролла достигает своего кэрролловского апогея. И если зритель в какой-то момент скажет: «Как сложно!» — простите, все претензии к автору. Мы как раз средствами театра пытаемся понять, о чем это гусеница: «Держи себя в руках». О чем это: «Я всегда меняюсь в размерах и так путаюсь»? Да, мы это делаем про свое и по-своему, но пытаемся сохранить смысл сцены. Либо даем свою интерпретацию, отталкиваясь от посыла автора. Это эксперимент для «Скарабея». В театральном общем контексте у нас нет планов быть экспериментальным театром. Мы традиционный театр для детей, который до этого работал только для самых маленьких.



— Актерам по силам такая работа?

— Я скажу аккуратно: этот спектакль на вырост. И это нормально. Не надо стремиться выпускать идеальную премьеру. Но я могу сказать, что очень большое количество задач актерам по плечу. Идеально ли все? Конечно, нет. В театре вообще такого не бывает. Есть ли над чем работать? Ой как!

— Но актерская труппа интересная?

— Очень! Они молодые и жадные. Это труппа, которая хочет учиться, работать, пробовать что-то новое. В спектакле вы увидите не только персонажи, но и актерскую искренность. Эта история про ответственность и понимание того, что для выбора пути в жизни от очень многого отказываешься. Случаются моменты, когда ты можешь свернуть куда-то, куда ни в коем случае не надо было сворачивать. На эмоциональном уровне это поймет каждый человек, сидящий в зале. Если уж совсем «разжевывать» Кэрролла, то это получится совсем не он. А у нас и так «не совсем тот» Кэрролл и «не та самая» Алиса. И, насколько мы могли, ее сложность, ее глубину сохранили.